Если бы Господь предназначил человека для бега, то приделал бы к печени, почкам и другим потрохам какие-нибудь пружинки. Правда, для этого служат диафрагма и мышцы таза. Джей представила себе нарисованные на страницах учебника по биологии мускулы — точь-в-точь связки веревок, совсем не страшные. Так, похоже, у нее начались галлюцинации. Или всех бегунов одолевают дурацкие мысли?
Прямо перед воротами в парк она услышала знакомое металлическое тарахтение и возглас:
— День добрый, радость моя! Молочка?
Мимо нее проехал молочник на электрокаре, помахивая пакетом молока.
— Привет, Билл. — У Джей едва хватило дыхания, чтобы прохрипеть два слова.
— Больше жизни, лапочка. Следующая остановка — лондонский марафон. — Он рассмеялся, а Джей, пошатываясь, вбежала в парк. От непривычной нагрузки у нее пересохло в горле.
«О боже, я совершенно не в форме!» Куда делись те молодые, беззаботные дни, когда она могла за полчаса раз сто пробежать туда-сюда по хоккейной площадке? Кстати, о марафоне. Джей читала невероятные истории о людях, которые еле волочили ноги перед первым занятием (совсем как она), а через пару месяцев в полном обмундировании пробегали двадцать шесть миль. Как такое возможно?
Оказалось, в парке полно людей, совершающих утренний моцион. Худощавые молодые люди в белых одеждах плавно выполняли упражнения из восточных гимнастик. Мимо Джей пронеслась пара девчонок на роликах, в крошечных шортиках, с гладкими загорелыми ногами. Они напомнили Джей телевизионную рекламу тампонов. Бегуны были повсюду — отменные, опытные. Ни у кого из них не тряслись животы и не подкашивались ноги. Джей, сопя и пыхтя, выбежала на дорожку вокруг спортивной площадки. Здесь она почувствовала себя как в бассейне, где плывешь потихоньку стилем ревматичной лягушки, а все проносятся мимо тебя классным кролем. Ее то и дело обгоняли стройные двадцатилетние девочки в обмундировании для серьезных тренировок или в ярких обтягивающих велюровых костюмчиках. Их волосы, завязанные в конские хвостики, задорно подпрыгивали. Сильная половина представляла более неприглядное зрелище. В основном это были бледные мужички средних лет в трикотажных майках и слишком коротких лоснящихся шортах. Они сердито перебирали мосластыми волосатыми ногами и молотили воздух крепко сжатыми кулаками. Собачники являли отдельный тип. В теплых поношенных куртках они неторопливо бродили по дорожкам, путаясь под ногами бегунов. Время от времени то один, то другой неожиданно застревал посреди дорожки, обратив к небу основательное седалище, и собирал в специальный пакетик кучку, оставленную любимым псом.
Джей подумалось, что прогулку с собакой можно отлично использовать в ее целях. Собака тянет тебя вперед в подходящем для сжигания калорий темпе, а ее остановки, чтобы обнюхать соплеменников или пометить дерево, можно на законном основании использовать для отдыха. Вот только эти пакетики… При одной мысли о собачьем дерьме, еще теплом, ее передергивало. Что за ерунда лезет в голову! Типичное обезвоживание, решила Джей. Теперь понятно, почему все вокруг бегают с бутылочками и то и дело к ним прикладываются.
Завершив последний круг, Джей, едва не падая от усталости, вывалилась из ворот и дотащилась до уже оживленной улицы. Похоже, половина соседей высыпала на улицу, высматривая, над кем бы поиздеваться. Как будто насмешек молочника Билла ей мало. Пэт из клуба стояла около машины, укладывая свой портфель в багажник.
— Молодец! Взялась всерьез! — крикнула она. — Через неделю спустишь все граммы, что наметила.
Джей в изнеможении лишь слабо махнула ей рукой. Кэтти тоже была тут как тут. Вышла за ворота, чтобы выкинуть старые газеты.
— Не забудь правильно расслабиться. Лучше всего подойдет «поза ребенка» с закрытыми глазами, — посоветовала она. — Поможет расправить спину и снять напряжение в мышцах.
Джей из последних сил добрела до своего сада, где ее поджидал почтальон.
— Доброе утро, миссис К., — сказал он, протягивая ей почту. — Сегодня в основном макулатура: реклама, счета и предвыборная анкета. Да, и еще красивый розовый конверт из Австралии. Сейчас такие письма уже не пишут. Все помешались на электронной почте и сотовых телефонах.
Джей, отдуваясь, привалилась к двери. Она сгибала по очереди то одну, то другую ногу, пытаясь выровнять дыхание. Наверное, она все-таки переборщила с упражнениями.
— С вами все в порядке, миссис К.? — забеспокоился почтальон. — На вашем месте я бы выпил хорошую чашку горячего чая и посидел бы спокойно. Чтобы очухаться.
К черту чай. Джей на трясущихся ногах вошла в дом, откуда струился аромат жареного бекона. Грег намазывал масло на толстые ломти хлеба. Он приподнял брови и вопросительно посмотрел на жену. Она из последних сил слабо кивнула. Два небольших куска хлеба — три очка. Два куска жареного бекона — шесть. Половина дневной нормы, но она это заслужила. Джей повалилась на диван в кухне и сбросила кроссовки. Да, черт возьми, заслужила!
— Понимаешь, Таша, — неуверенно начала Элли, не представляя, что и как сказать, чтобы Таша не разозлилась.
И момент неудачный — урок по биологии. Но кто знает, может, сегодня (или даже на этой неделе) это последняя возможность поговорить. Таша эльфом порхала между избранными, чаруя и обольщая. Ты можешь завоевать ее внимание на полчаса и даже возомнить, что стала ее лучшей подругой. А потом она месяцами не подходит к тебе. На биологии Таша села рядом с Элли, одним взглядом загнав Аманду в дальний угол класса. Элли позарез нужно было уговорить Ташу забрать крысу обратно. Прямо сейчас! Никому из домашних крыса не понравилась. Правда, папа пару раз с ней поиграл и даже решил соорудить ей новую клетку. Он набросал пару эскизов и бормотал что-то о плеск… плек-си-гласе. Пока что бедная крыса жила в старом аквариуме, где несколько лет назад обитали черепашки Имоджин. Крыса то и дело, принюхиваясь, вставала на задние лапки, а передние клала на стекло, показывая голый розовый животик. Ей было грустно в самодельном домике. Казалось, она понимает, что это только временное пристанище, и боится, что хозяева забудут устроить ей настоящий дом.
Выбрав момент, когда мистер Мюррей повернулся к классу спиной, Элли начала снова:
— Дело в том, Таша, что у нас кошка, и, понимаешь, мы…
Но закончить фразу ей не дали. Мистер Мюррей дописал названия костей и суставов на доске и замер в ожидании ответа на какой-то вопрос. Элли, понятия не имевшая, о чем он спрашивал, уткнулась взглядом в тетрадку.
— Элли, что ты нам скажешь? Есть какие-то соображения?
Всегда так. Закон подлости. Она уставилась на доску. Кости. Думай, Элли, думай. Что он мог спросить про кости?
— Блоковидный сустав?..
— Мы говорили об ореховидных суставах, Элли. — Мистер Мюррей вздохнул с таким видом, будто хотел сказать: «Я напрасно теряю с вами время». — Я просто попросил тебя привести пример. И ты бы это прекрасно сделала, если бы слушала!
Мистер Мюррей холодно улыбнулся. Это означало, что он разозлился. Вряд ли его порадует, если Элли улыбнется в ответ. Но Элли все равно улыбнулась. Надо же соблюдать приличия. Мистер Мюррей воззрился на нее.
