Ан нет, не все так просто.
У этой войны своя логика; и заключается она в том, что подрядные компании решительно на всем хотят заработать. А чем больше объемы и расстояния, тем больше можно выпилить для себя из осваиваемых сумм.
Вслед за самосвалами, свернувшими на щебенчатую дорогу, мимо развилки проехало несколько пустых фур, которые пасет лично старший колонны. Водитель пятнистого желто-коричневого «Хамви» с пулеметом на башенке, хотя и видел – не мог не видеть! – стоящую на обочине близ развилки «тачанку», а рядом с ней старшего группы прикрытия, не стал приветствовать коллег сигналом. Портативная рация – «Кенвуд» в нагрудном кармане броника – тоже молчит. Никаких тебе «привет, парни!..» или чего-то в этом роде. У него натянутые отношения со старшим колонны Колином Кэмпбеллом – именно этот субъект на пару с двумя «гардами» пропылил мимо на «Хамви»… Иван, подняв руку в обрезанной перчатке, все же вяло помахал вслед проехавшему мимо массивному внедорожнику с башенкой для стрелка; он решил для себя, что не будет обращать внимание на мелкие выпады, он выше этого.
Фуры свернули на перекрестке на дорогу, по которой, объехав с юга аэродром, можно через КПП въехать на грузовой терминал. На базе Кемп Бастион имеется свой аэродром, более мощный, чем здешний. Тем не менее часть грузов перебрасывается через лашкаргахский аэропорт. И тоже поди-ка догадайся, какой в этом смысл.
Хотя… Кое о чем он не просто догадывался, но знал наверняка. Два года назад он лично участвовал в одной «логистической операции». Как раз с этого аэропорта вывозили по воздуху груз героина, числящийся по документам как «мука», поставляемая в Афганистан какой-то там «гуманитарной организацией». Он и еще несколько сотрудников «Армгрупп» тайно прилетали в этот городок и участвовали в переговорах с местными наркобаронами по поставкам героина. И как раз благодаря ему, Козаку, и добытой им здесь информации в Москве своевременно узнали о новом канале поставок афганского героина. Узнали о «гильмендско-таджикском» канале наркотрафа, в котором оказались задействованными сотрудники ЧВК, церэушники, некоторые чины из администрации ICAF, чиновники «карзаевской» администрации в Кабуле и таджикские кланы, занимающиеся трансграничной торговлей этим ходовым товаром.
И приняли соответствующие меры.
Солнце медленно клонится к линии горизонта. Козак отошел на несколько метров от машины; справил нужду. Над серо-желтой пустыней, над темной полосой шоссе, по которому они приехали сюда и по которому уже вскоре отправятся обратно, на базу, дрожит знойное марево. Кожа на спине и предплечье зудит и чешется так, что спасу нет; едкий пот выедает глаза. Иван вытер запястьем, «напульсником», лицо. Но и это не слишком-то помогло избавиться от неприятных ощущений.
В такую жару и в такой местности, как эта, надо ходить – если уж возникает такая необходимость – в той одежде, которую предпочитают местные жители, пуштуны или хазарейцы. То есть в широких полотняных штанах «изар» с тесемками, которые можно завязать, со многими складками. В легкой рубахе до колен с разрезами по бокам, с широкими свободными рукавами. В качестве обуви – легкие кожаные туфли или сандалии. На голове – чалма, накрученная так, чтобы были прикрыты от солнца затылок и лоб. Более практичной одежды для этих мест пока еще никто не придумал.
А на нем в данную минуту чего только не надето, чего только не навешано… Камуфляж, пусть даже сшитый из материи отличного качества и предназначенный для подобной этой местности (Иван приобрел два комплекта в Турции на свои кровные). Ботинки Lowa Boots германского производства – они более практичны, нежели кроссовки. Купленный опять же за свои деньги броник (вернее, «Battle Chest Rig» – «боевой нагрудник»). Сей защитный гаджет, хотя и облегченный, весит около восьми килограммов – два кило текстиль и еще четыре плитки мягкой брони – «плейт кэрриер» – вставленные на груди, спине и по бокам. Поверх броника разгрузка с запасными обоймами к «АКСУ» – он сам выбрал себе в оружейке этот автомат, благо тот российского производства и практически «новье». В кармашках разгрузки запасные рожки к автомату. Еще портативная рация и сигнальные ракеты. На боку на поясе закреплена кобура с «Глоком», поверх камуфляжных брюк надеты «наколенники». Голова, остриженная почти наголо, повязана «банданой», хвост которой прикрывает от солнечных лучей затылок; поверх нее надето форменное кепи.
«Сучку», а также прихваченный на «миссию» карабин с оптикой Иван оставил в машине. Когда он был рядовым «гардом», то мог позволить себе в подобных условиях обходиться без броника. Но сейчас он начальник; пусть и небольшой – у него под командой сейчас два десятка сотрудников, считая тех, что остались в лагере, – но начальник. На него смотрят десятки пар глаз, каждое его слово, каждый поступок отслеживают и анализируют. И если он сам начнет нарушать внутренние правила, позволять себе поблажки вроде того, чтобы снять во время «миссии» броник, то о дисциплине, о беспрекословном выполнении команд старшего группы прикрытия придется уже вскоре забыть…
И еще. Если ты не можешь выдюжить день – от рассвета до заката – в таких сложных условиях, в экипировке, мотаясь на «тачанке» под палящим солнцем по этим небезопасным местам (а таких дней наберется сотня с лишком на один контракт), если недостает духу или здоровья, то и нечего маяться – надо искать себе другую работу.
Наконец показался хвост колонны, сопровождаемый пикапом «Тойотой» с крупнокалиберным «браунингом», установленным на треноге в кузове.
Здесь восемь траков с прицепными платформами и четыре автобетоновоза. Этим придется проехать вдоль южной окраины на выезд, а затем, после этого вынужденного крюка – центр Лашкаргаха закрыт для грузового транспорта, – свернуть на дорогу, ведущую к заводу железобетонных конструкций, который только-только ввели в эксплуатацию.
Иван вернулся в машину.
– Блиать?! – усмехнувшись обожженным на солнце лицом, по-русски сказал датчанин. – Жар-рко што пиздетс?
Кто-то из служивших здесь прежде сотрудников выучил датчанина русскому мату. А может, он обучился ему где-то в другом месте, кто его знает. Сам Ханс не из болтливых; на вопросы, откуда «дровишки», кто обучил простого скандинавского парня крепким выражениям, он либо дает уклончивый ответ – «где-то слышал…», либо молча лыбится. Думается, его знание русской словесности за два последних месяца лишь упрочилось: новый босс – Айвен Козак – хотя и слывет выдержанным человеком, но нет-нет да и скажет что-нибудь эдакое – на своем родном языке.
– Жара, – по-русски буркнул Козак, затем по-английски скомандовал: – Поехали, Ханс! Следуйте за траками… сопроводим их до завода!
«Дефендер» быстро нагнал ушедший было вперед огрызок распавшейся на перекрестке колонны. Примерно за пять километров до завода «Тойота» вышла в голову колонны; командир, Козак, как и следует, находится в замыкающей ордер «тачанке». Все роли расписаны заранее. «Хамви» – лично старший колонны – пасет те фуры, что будут грузиться в аэропорту Лашкаргаха. «Патрол» с двумя сотрудниками сопровождают отпочковавшуюся на перекрестке часть колонны до карьеров. Там достаточно иметь лишь пригляд, пару или две пары своих глаз, поскольку дорога к карьерам совершенно безопасна, к тому же неподалеку дислоцируется местная воинская часть. Два джипа, «Тойота» и «Дефендер», будут опекать траки с платформами для погрузки бетонных блоков и бетоновозы. Часа три – не менее – уйдет на погрузку. И будет еще хорошо, если к половине десятого вечера вся их колонна соберется вновь воедино на том самом перекрестке, где только что стоял Козак. С тем чтобы следовать уже походным ордером на базу Кемп Бастион, в конечную точку маршрута.
