Лавров облегченно вздохнул. Значит, будет возможность заняться и золотишком.
— Своего хватит на два взвода.
— Этого достаточно?
— Вполне. Когда я могу получить официальный приказ?
— Значит, торопишься?
— Хотелось бы заняться отмывкой золота, а потом мы тут вышли на две крупные платиновые жилы. Хочу проверить, насколько они перспективные. Ведь надо же кому-то охранять заключенных, иначе они просто все разбегутся!
— Конвойная рота у тебя недоукомплектована?
— Так точно.
— Оружие расконвоированным можешь выдать хоть сегодня, — утешил генерал-майор. — Но за все отвечаешь лично!
— Прошу письменный приказ.
— Брось ты разводить бюрократию!
— Понял! — ответил Лавров. — Сегодня я не успею, но вот завтра попробую.
— Сколько человек ты думаешь вооружить?
— Для начала раздам двадцать карабинов. Километрах в пятнадцати есть перспективный на драгметаллы рудник, можно попробовать с него.
— Хорошо, — раздался в ответ бодрый голос Савицкого. — Мужик ты с головой, глупостей не наделаешь. Тут к тебе еще одно дело имеется.
Лаврову показалось, что голос Савицкого теперь прозвучал как будто бы вкрадчиво.
— Что за дело? — Глеб Кириллович попытался не выдать своей настороженности.
— Грузовик ты отправил?
— Да, он уехал в тот же день.
— Хорошо. Завтра жди еще один грузовик с «картошкой», подъедут в восемь тридцать. Оформишь все так, как раньше.
Кодовое слово «картошка» подразумевало очень серьезный груз.
— Сделаю! — уверенно отозвался полковник.
— Я на тебя надеюсь.
Голос генерал-майора прозвучал как-то натянуто. Но у полковника с Савицким были не столь приятельские отношения, чтобы спрашивать о том, что же так взволновало начальство.
Глава 2 ПРИЕМ ГРУЗА
Ровно в восемь утра полковник Лавров отдал распоряжение готовиться к приему важного груза.
Машина с контейнером никогда не стояла у КПП. Барин обязан был проследить за ее беспрепятственным продвижением. Ворота должны быть распахнуты, а полуторка безостановочно и на большой скорости обязана проследовать к землянке, где ее будет ждать спецгруппа.
В момент проезда грузовика лагерь словно вымирал, заключенных загоняли в бараки, а караульный взвод, усиливая режим, занимал позиции на подходе к зоне.
Так было и в этот раз.
У начальника лагеря была еще одна обязанность — он должен был лично присутствовать при передаче секретного груза. Обычно Лавров всегда стоял немного поодаль и смиренно наблюдал за тем, как контейнер переходит из одних рук в другие.
Заложив руки за спину, Глеб Кириллович направился к землянке.
Вся операция была распланирована с точностью до одной минуты. «Смерш» вообще отличался редкой въедливостью и пунктуальностью, и любое отклонение от намеченного плана воспринималось его представителями как грубейшее нарушение. А тут прошло уже более получаса, а машина все не появлялась. Что-то пошло не так. Глеб Кириллович поймал себя на том, что кулаки его невольно сжались. Даже солдаты конвойного взвода слегка погрустнели, проявляя некоторое нетерпение. Выдержанными оставались только члены спецгруппы «Три толстяка» — рядовой и капитан стояли у входа в землянку, а майор Коробов занимал позицию немного поодаль. Иногда троица обменивалась короткими малозначащими репликами, после чего они вновь надолго замолкали.
Машина появилась только через сорок пять минут. Сначала стало слышно глухое утробное урчание двигателя, неожиданно усиливающееся порывами ветра — машина пробиралась по распадку, — а затем показалась и крытая полуторка. По проселочной дороге, будто предрассветная дымка, стелилась поднятая пыль, а машина, жестковато подпрыгивая рессорами на кочках, стремительно приближалась. Не сбавляя скорости перед распахнутыми воротами, грузовик проскочил на территорию зоны и уверенно покатил в сторону землянки спецгруппы.
Солдаты проводили грузовик скучающими взглядами, а полковник Лавров двинулся по направлению к машине. В одном из разговоров с ним Коробов как-то обмолвился о том, что машина заминирована и тотчас взорвется, если кому-то вздумается самовольно изъять контейнер с грузом. Разблокировать автомобиль может только офицер сопровождения.
Суховато кивнув подошедшему начальнику зоны, прибывший майор посмотрел куда-то поверх голов выстроившихся солдат и, спрыгнув на землю, направился к спецкурьерам. Из кузова за ним выпрыгнули двое молодых солдат. Слегка поднатужившись, они подняли небольшой опломбированный ящик и понесли его следом за офицером. Майор, приблизившись к спецкурьерам на расстояние вытянутой руки, привычно вскинул ладонь к правому виску и коротко доложил о прибытии.
Суть их короткого разговора всегда оставалась для Лаврова тайной. Почему бы ему не подойти поближе и не послушать, о чем идет разговор? Что ему мешает? В конце концов, землянка располагается на территории его лагеря. Да и формального запрета на этот счет не было.
Глеб Кириллович неторопливо сделал вперед несколько шагов. Внезапно солдат из спецгруппы, стоящий к нему ближе всех, повернул голову и холодно посмотрел в его сторону. В поведении рядового Куприянова отсутствовала всякая угроза, просто кончики пальцев слегка скользнули по противотанковой гранате, пристегнутой к поясу.
«Все! Дальше двигаться нежелательно», — решил для себя Лавров. Следующий шаг Куприянов может воспринимать как пересечение контрольно-следовой полосы на государственной границе.
Лавров остановился и равнодушно посмотрел в сторону. Никогда прежде он не подходил так близко к «Трем толстякам» и сейчас видел, что парочку — капитана и бойца — кроме внешнего сходства связывает и предельная подозрительность. Прибывший курьер с майорскими погонами также с некоторым интересом взглянул на подошедшего полковника. И от столь откровенного любопытства у Глеба Кирилловича по спине пробежал холодок. Эта троица, как и приезжий офицер, не имела никакого отношения к НКВД, но их полномочия были гораздо выше, чем у него самого. А не лежит ли где-нибудь в кармане у майора Коробова предписание стрелять на поражение в случае неожиданного приближения кого бы то ни было?
Остановившись чуток позади майора, солдаты мягко установили ящик на землю. Скосив недобрый взгляд на подошедшего начальника зоны, прибывший бодрым голосом сказал:
— Груз сдан.
— Груз принят, — ответил Коробов.
— Напоминаю… За разглашение государственной тайны — расстрел! За любую сбитую пломбу — расстрел! За несвоевременную доставку груза к месту назначения — расстрел!
Старший группы майор Коробов заметно скучал, подобные страшилки он слышал едва ли не каждую неделю, а потому успел привыкнуть. Однако шутки тоже не уместны, их могут и не понять.
