– Так чего плохого-то? – не понял Альберт.
– И как такой предложение делать? – выпив, хмуро спросил Леонид. – Я даже бороду готов сбрить и от мести отказаться. Знаешь, – кивнул он. – Я ее глаза запомнил. Чистые они у нее. Вроде богатая, дама из высшего общества, а глаза нормального человека, и друзья у нее – англичане. Правда, ее подруге я не завидую, – качнул он головой. – Из-за секретов матери запросто под пулю или под нож попасть может. Хотя азиаты просто так не убивают, – вздохнул он. – Триада, – усмехнулся Леонид. – Якудза, клятва на родовом мече самураев… Раньше я бы подумал, что всё это бред с тяжкого похмелья. А теперь еще Алка со своим отцом и братом, – качнул он головой. – Всё это надо обдумать на трезвую голову. А ты молодец, и реакция у тебя класс. А вот ответь, ты вроде как сторожевой пес. Не обижайся только. А вот ведь и пришибить могут. Не обидно из-за кого-то совсем чужого для тебя под пулю попасть?
– Обидно. Но это – вопрос выбора. Хочешь прилично зарабатывать – рискуй. Сначала я вроде побаивался, думал, что делать, если в хозяйку целятся? А я выстрелить не успеваю. Кричать поздно, она не отреагирует. Придется собой закрывать. Хорошо, если в броник попадет, а если в голову или шею? А потом понял, что наша главная задача – не дать выстрелить. А если случился – прыгай под пулю, вот такие дела. А меня того, – качнулся он, – развезло малость.
– Да и я на переборе, – признался Леонид. – Поехали в гостиницу, – поднялся он.
– Поехали, – с трудом опираясь о столик, встал Альберт.
– Вызови машину и людей, – кивнул бармену Леонид. – Номер вот, – хотел написать он на салфетке.
– А не надо звонить, скажи ментам, что буянят тут у вас. Только не говори, кто.
Напротив бара остановились милицейские «жигули».
– Если незнакомые, не сопротивляйся, – предупредил Альберта Хранитель. – А если знакомые, до гостиницы подбросят.
– Я все ему объяснила, и он понял. Но тут этот выстрел, – вздрогнула Алла. – И если бы не один знакомый Суханова, меня бы убили.
– Вот что, Алка, – кашлянув, заговорил генерал. – Прилетай вместе с Сухановым. И с тебя хватит. Ты и так сделала очень много. Как он принял то, что его прадед…
– Спокойно, – ответила она. – Время было такое.
– Когда соберетесь, позвони.
– Хорошо, папа, – вздохнула Алла. – Андрей ранен.
– Селезнев мне всё рассказал, – перебил ее отец.
– Что? – расширил глаза Иванов-Федоров. – Как в милиции?
– Просто спят в камере, – сообщил дежурный. – Если сможете, приезжайте и заберите обоих.
– Разумеется, немедленно выезжаю, – кивнул Иван Федорович. – Надо предупредить Марию Александровну.
– И куда же вы собрались? – спросила проходившая мимо Березова.
– Бушкевич и Суханов в милиции, – машинально ответил Иван Федорович.
– Где? – шагнула она к нему.
– В райотделе, – кивнул налево Иванов. – Тут недалеко. Звонил Ларионов и попросил забрать.
– Поехали, – заторопилась Березова.
– Извините, но вам ехать совсем не обязательно…
– Просто не могу пропустить такую картину, – рассмеялась она. – Мой телохранитель и человек – легенда Колымы в камере. Поехали, – требовательно поторопила она.
– Я их обыскал, и вот, – он отдал Иванову небольшое записывающее устройство.
– У Бушкевича было. Мы не слушали. Его стволы, – он положил два ПМ и четыре обоймы. – Бронежилет не снимали. Кошелек с деньгами. Десять тысяч сто пятьдесят два рубля и триста евро. А это документы и вещи Суханова.
– Давайте, где расписаться, – подошла Березова.
– Извините, – виновато улыбнулся Ларионов. – Но вы…
– Я его невеста, – вполне серьезно проговорила Маша. – Сколько нужно заплатить?
– Ничего, – улыбнулся Ларионов. – Распишитесь в получении вещей, денег и документов Суханова.
– Ну и видок! – качнул головой блондин. – А вонь какая, – поморщился он. – И здесь месяцами сидят! С ума сойти можно. Ну… – посмотрел он на подошедших Иванова, Березову и майора, – можно забирать?
– Можно, – улыбнулся Ларионов. – Но их не разбудить.
– У вас есть холодная вода? – спросила Маша.
– Есть, – отвечая на взгляд майора, кивнул старший сержант. – Подключить шланг, и все дела…
– Даю ящик коньяка и ящик пива, – кивнула Маша. – Подключите и дайте шланг мне.
– Может, не надо, Мария Александровна? – тихо спросил Иванов-Федоров.
– Еще как надо, – отозвалась она.
– А иначе они будут еще часов пять в таком состоянии, – улыбнулся Ларионов.
Сержант дал в руки Марии шланг.
– Всем советую отойти, – посоветовал майор. – У Хранителя память на зло долгая.
– Включайте, – крикнула Маша.
Мощная струя холодной воды ударила по головам спящих на полу, на старые матрасы и дырявые казенные одеяла.
– Эй, – закрываясь руками, заорал Леонид. – Что за дела?
Маша направила струю ему в лицо. Затем на Альберта. Оба схватили одеяла и начали закрываться ими от мощной струи холодной воды.
– Убью! – зло пообещал Суханов.
Мощная струя сбила его с ног.
– Вы зальете тут все, – испуганно говорил из угла дежурный.
– Выключайте! – крикнула Маша. Бросив шланг, подошла к решетке.
Сбросив с себя одеяла, насквозь мокрые, Суханов и Бушкевич шагнули к решетке.
– И какая же сволочь, – начал Суханов.
Увидев Марию, замолчал.
– Дайте им ведра, – требовательно проговорила Маша. – Протрите всё хорошенько, и тогда поедем переодеваться. У вас полчаса на уборку.
– Ну дает, баба, – прошептал дежурный.
– При Суханове про нее не говори так, – посоветовал Ларионов. – Прибьет.
Сержант поднес два ведра.
– Мы в парашу выжимать будем, – чертыхнувшись, процедил Суханов. – А помогло, – подмигнул он Альберту. – Я почти трезвый.
– А я как будто и не пил, – выжимая над унитазом одеяло, отозвался Альберт.
– Первый раз вижу, чтобы Суханов подчинялся. Но им переодеться надо.
– Сейчас принесут одежду, – кивнула Маша. – Но пока не закончат, чаю им не давать. Я поехала.
– Без вас мы его не выпустим, – остановил ее Ларионов. – Он здесь такое устроит.
– Хорошо, – улыбнулась она.
– Мать ее за ногу! – выходя из ванной и кутаясь в простыню, пробормотал Суханов. – Так и простуду подхватишь. Правда, я сам, когда переберу лишнего, в прорубь или снег ныряю, а летом в ручей. Но чтоб вот так, в камере водой полоскали, такого и в вытрезвителях не бывало. Ну, Мария Александровна, – вздохнул он, – вы даете.
