– Понятно с тобой все, Галушко, – спокойно проговорил хриплый. – Но зря ты так. Ей-богу, зря.
– Да иди ты, – послал его майор и отключил телефон. – Зинка, – сев за стол, заорал он, – дай-ка мне коньячку! И закусить по… – И с открытым ртом замер.
В комнату вошли двое в масках. У одного был направленный на майора пистолет с глушителем.
– Тебе же говорил Денис Гаврилович, что не надо так, – качнул головой один.
– Зина, – вскочил майор, – где…
Пуля вошла ему в открытый рот. В комнату вошел рослый в черной маске.
– Ширинку застегни, – усмехнулся один из двоих, что пониже ростом.
– Вот не пойму, что за кайф бабу силком тыкать, – качнул головой первый, атлетического сложения мужчина.
– Обшарь комнату, Казанова хренов, бабки, золотишко и прочее, что стоит чего-то, все бери. Это твоя зарплата. Кстати, он что-то говорил за коньяк, – сел он к столу. – Погляди в холодильнике, ну, фрукты там или шоколад. Понял?
– Момент, – кивнул Казанова.
– И что делать будем, Пират? – спросил атлет.
– А хрен его знает, – недовольно отозвался тот. – Этого все равно убирать бы пришлось, – кивнул он на труп. – Что Казанова бабу оттрахал, тоже неплохо. На нас никто не подумает. А ты что думаешь, Громобой?
– Надо брать этого Хранителя за задницу и вышибать всё, что он знает.
– А если он ничего не знает? – спросил Пират.
– Такое тоже возможно, – кивнул Громобой. – Когда поймем, что он не в курсе дела, шлепнем, и все дела. Правда, знаешь, Пират, – сплюнул он, – выходит, всё зря мы делали? С этим, – он кивнул на убитого, – зря связались. А ведь за мента такой кипиш поднимут, что мама не горюй.
– Не забывай про атасника, – усмехнулся Пират.
В комнату вошел Казанова, поставил на стол бутылку армянского коньяка и тарелку с виноградом.
– Зови сюда своего атасника, – кивнул Громобой. – Пусть тоже на грудь примет. И пацаненка волоките.
– А его-то на кой? – повернулся шагнувшей к двери Казанова.
– Значит, нужен! – кивнул Пират.
– Ништяк, – Казанова вышел.
– Ну давай, – рукой в перчатке Громобой взял бутылку и налил в две рюмки коньяк.
Пират взял стакан. Они выпили. В комнату вернулся Казанова, с ним невысокий якут с обрезом двустволки и парень лет четырнадцати с окровавленной головой.
– И дальше что?
– Дай-ка машину, – протянул руку к якуту Пират.
Тот, усмехнувшись, вытащил обрез, отдал. Пират полотенцем протер рукоятку, взвел оба курка.
– Он твою мать насиловал, – бросил он обрез парню.
Тот, поймав обрез, выстрелил из обоих стволов в рванувшегося к нему якута. Казанова всадил нож ему в шею.
– Вы охренели?! – направив окровавленное лезвие ножа на подельников, заорал Казанова.
– Выпей и успокойся, – налил ему коньяк Громобой.
Пират встал, и, подойдя, выщелкнул обойму и приложил к ней пальцы якута. Вложил рукоятку пистолета в правую руку якута.
– Ты его кентов знаешь? – посмотрел он на Казанову.
– Одного да, – непонимающе и настороженно глядя на него, кивнул тот.
– Он один живет? – спросил Громобой.
– А кто ж с ним жить-то будет? – усмехнулся пришедший в себя Казанова.
– Отнесешь половину того, что взял, приятелю якута, и дашь ему выпить коньячку, – сыпанул он в горлышко немного порошка. – Сам не пей, – предупредил он.
– Иди. Мы тут приберемся и тоже свалим. – Казанова взял бутылку. – Протри пальчики свои и пузырь тащи, – требовательно проговорил Громобой.
Пират, вытащив пакет, стал посыпать комнату.
– Выходи, я за тобой.
– А чего он сыплет? – шепотом спросил Казанова.
– Антисобакин, – усмехнулся Громобой. – Собака след не возьмет и потом запах не вспомнит.
– Вот и Якутск, – кивнул невысокий, с редкой бороденкой пожилой якут. – Меня просили вас встретить, я и встретил. Как долетели?
– Неплохо, – с интересом оглядываясь, ответила Маша. – А нам далеко…
– Далеко, – не дал закончить ей якут. – Сто восемьдесят восемь до Марыла. Оттуда на вездеходе сто пять, до Охотского Перевоза. По нашим местам вроде недалече, но, понятное дело, вам далеко. Вертолет можно было взять, но сейчас какие-то учения идут, запретили полеты частникам. Тем более на вертолетах. Да, собственно, их тут всего три. Но нельзя. Поэтому сейчас пообедаем и поедем. Машины, как вы просили, три. Из них два вездехода, – виновато улыбнулся он. – Вот хороший ресторан, недорого и вкусно.
– Мне хозяин этого кабака нужен, – кивнул Иван Федорович.
– Так ресторан закрыт на учет, – широко улыбнулся якут.
– Тебя как звать-величать? – поинтересовался Иван Федорович.
– Шутишко, – ответил тот, – или Трошкой зови.
– Заняли места, и…
– Все должны обедать, – сердито прервала его Мария.
Охотский Перевоз
– Она точно здесь будет? – спросил в телефон среднего роста бородач.
– Она для того и прилетела в Якутск, – услышал он. – Хочет купить участок Медвежья Лапа. Последние пробы показали, что там приличные залежи золота. Поверь, у нее на большое золото нюх. Не забывайте, она должна купить участок, а уже потом умереть.
– Я помню это, – кивнул бородач.
– Ты уверен, что она заедет? – спросил крепкий мужчина средних лет.
– Уверен на все сто, – услышал он. – Собственно, на это тоже был расчет, хотя я надеялся на нечто другое, – хохотнул голос.
– А как твоя родня? – задал вопрос крепкий.
– Меня она не волнует, – усмехнулся голос. – Просто говорят, с ней Суханов. Вот с кем бы не хотелось встретиться. Хотя на мушку я его возьму с удовольствием.
– На мушку надо брать ее, – напомнил абонент. – Хранитель пока нужен живой.
– Ну, раз нужен, пусть немного поживет, – недовольно согласился абонент.
Якутск
– А где Леонид? – спросила Маша.
– Вышел в туалет, – вскочил из-за соседнего столика Альберт. – А уже нет полчаса. За мной, Колин, – рванулся он к выходу.
– Туалет вон там, – остановил его какой-то парень. Оба побежали к туалету.
– Слышь, мужики, – подняв руки, отступил на два шага Суханов, – только без насилия и наручников. Я только что вошел, а трупу, по крайней мере, минут сорок. Кровь уже не идет, – отметил он. – Так что…
– Руки! – заорал старший лейтенант милиции. – Обыщи его, – кивнул он старшему сержанту, помахивая дубинкой.
