– Охотник! Я – Лидер!
– Я – Охотник!
– Объект – разрушенная ферма, рубеж атаки – холм – группа деревьев, начало атаки в 10.00. Сигнал – трехзвездная ракета красного огня!
– Я – Охотник! Да! – доложил о приеме приказа ротный.
Офицеры использовали радиостанции засекреченной связи, переговоры которых перехватить противник не мог. Общение велось кратко, не как того требовал боевой устав, но Голубятников всегда стремился к тому, чтобы все переговоры в эфире сводились к минимуму. Кошерев, приняв приказ командира батальона, в свою очередь, связался с командирами взводов, приказав начать в ходе продвижения к рубежу атаки, до которого было около двух километров, выстраивать подразделение в боевую линию. В дело вступили командиры отделений и механики-водители боевых машин, и вскоре рота продолжила движение в две линии: впереди десантники, сзади метрах в ста – ста пятидесяти БМД и в тыловом замыкании БТРД.
Капитан Кошерев, следуя инструкции комбата, на этих учениях произвел перепостроение роты, и первый взвод старшего лейтенанта Лихолетова сейчас наступал на правом фланге; его место занял третий взвод старшего лейтенанта Сурова, на левый фланг был выставлен второй взвод старшего лейтенанта Гротова.
Рядовые Шохин и Артюшин замыкали правый фланг шеренги взвода. Если спросить у солдат, сколько раз они уже атаковали эту ферму, то бойцы вряд ли ответили бы точно. В этом году более десятка раз. Посему, сохраняя равнение шеренги, интервал между собой они сократили до минимума.
– Дома-то не снилась эта порнуха, Толик? – спросил Артюшин.
– Нет! Дома ничего не снилось.
– Вот, наверное, выспался…
– Выспался, когда проблемы братца решил. И надо было так подставиться, что чуть семью не разорил! Еще немного, и отправились бы предки на свалку. Козел!
– Ну, ты воспитал его?
– С пацанами рассчитался, поляну накрыл, попросил не связываться с ним. Обещали не трогать.
– Теперь без тачки остался.
– Да хрен с ней, с тачкой этой! И с братцем. Я, если все с Наташкой срастется, в Рязани останусь.
– Чегой-то? – удивился Артюшин. – Где устроишься?
– Тогой-то! Женюсь. А устроюсь в полку.
– Контрактником?
– А чего? Все при деле, зарплата какая-никакая, опять-таки пусть и комната в общаге, но жилье.
Артюшин усмехнулся:
– Вот именно, что зарплата никакая, офицерам вон месяца по три не платят. А гоняют по полной. Тебе че, по кайфу эта служба?
– Привык уже.
– Не, а я домой рвану! Отслужу свое, и гуд-бай, несокрушимая и легендарная!
– Дома, думаешь, лучше будет. Или легче?
– Плевать! Для начала погуляю с месячишко, оторвусь. Потом посмотрим, чего делать.
– Я посмотрел. Работы нет, а если найдешь что, то за копейки.
– В бандиты можно податься.
– Попробуй. Только перед этим на кладбище местное сходи, посмотри на аллеи павших бандитов. Их сейчас везде много.
– Но и в полку оставаться не выход. Вконец этой службой замордуют. – Артюшин вздохнул.
– Как все осточертело, кто бы знал? Сколько нам еще идти до рубежа атаки?
– Не бойся, мимо не пройдем!
– Не, в натуре?
– Километра полтора, может, меньше. Да какая тебе разница? Еще и находимся, и набегаемся, и сегодня, и завтра.
– Это точно. Вот и говорю, осточертело все! Слышь, Толян, я сегодня поутру мимо штабной палатки проходил, когда к ней «УАЗ» проверяющего и полкана подкатил.
– И чего? На командном пункте всегда старших офицеров кроме наших батальонных полно.
– А то, что разговор я очень интересный там услышал.
– Подслушивал, что ли?
– Так вышло! Уже почти прошел мимо палатки, а из нее командир полка и Кувшинин выходят. Ну, я, чтобы не нарываться лишний раз на неприятность, в кусты шасть, переждать. А кусты, как знаешь, прямо у палатки растут. Вот и услышал базар комбата с полковником, что уже был на ротных учениях. Фамилия у него то ли Копылов, то ли Копытин. Да ты видел его. Такой весь из себя, не подходи!
Шохин вспомнил фамилию представителя вышестоящего штаба:
– Копалин!
– Точняк, он и есть.
– Ну и что ты услышал?
– Комбат предложил провести учения по какому-то дополнительному варианту.
– Зачем?
– А вот это как раз и самое интересное. Батя сказал, что надо батальон к войне в Чечне готовить, а не ерундой заниматься.
– К войне в Чечне? Так и сказал?
– Гадом буду, сам слышал.
– А полковник чего?
– А тот наехал на комбата. Какая, мол, война? Какая Чечня? Что, комбат умнее тех, кто в Генштабе сидит? Ну, короче, схлестнулись они. Копалин этот запретил самодеятельность. Типа, есть план, утвержденный полканом, вот и действуй по нему. Дальше слушать не стал, ушел.
Шохин задумался.
– Ты чего молчишь, Толян? – спросил Артюшин.
– Думаю.
– О чем?
– О том, что комбат прав.
– В смысле?
– Ты по телевизору смотрел, что в Чечне творится?
– Смотрел! И че?
– Да что ты чекаешь? Чечены сами не успокоятся. А значит, в Чечню введут войска. Иначе весь Кавказ полыхнет!
– А без нас не обойдутся? У ментов свои войска, внутренние, есть. Вот они пусть и наводят порядок в Чечне, армия-то при чем?
– Ты как будто только вчера родился, Миха. И не в России, а где-нибудь в Гондурасе. Где и когда без десанта конфликты гасились?
– Тоже верно! Но тогда че вырисовывается? До дембеля в Рязани не отсидимся? Хотя, может, это и к лучшему.
Шохин посмотрел на друга, приблизившегося почти вплотную:
– Что, чудик, к лучшему? Война?
– Э, Толян! Какая, на хрен, война? Что смогут сделать чечены против целой армии? Если что, туда столько войск нагонят, что в момент абреков сделают, если те сами не побросают оружие и не разбегутся по своим кишлакам.
– Аулам!
– Чего?
– Аулам, говорю; на Кавказе аулы, кишлаки в Азии.
– Один хрен!
– Хрен-то один, конечно, но чечены не азиаты. Воевать умеют. И командуют ими кто? Такие же офицеры, как Голубятников, прошедшие Афган, другие «горячие точки». Вот Дудаев – генерал, Масхадов – полковник. Первый дивизией командовал, второй – полком.
– И все одно перед армией им не устоять! Министр чего говорил? Дайте мне два парашютно-десантных полка, и я быстро наведу порядок в Чечне. А он знает, что говорит. Так что туфта все это. Ну, может, и схлестнемся с какой бандой, разнесем ее, медали дадут, будет с чем домой ехать. И уж лучше в Чечню, чем тут – то караул, то выход, то хозработы, то территория. За весь полк пашем! И время до дембеля пролетит быстро. Не, ты, Толян, как хочешь, а, по мне, Чечня гораздо лучше службы в полку.
