– Это вам, товарищ подполковник, была ясна складывающаяся обстановка, а мне не совсем. Один архар попытался пустить выстрел из РПГ. Заметили вовремя, срезали; а если бы на фланге оказалось пяток таких стрелков? Они бы очень даже легко и без проблем сожгли весь взвод! Вот и подумал, если чего, то пусть уж одну машину рвут. А расстрелять ЗУ и одной БМД вполне хватило.
– Значит, не хотел рисковать бойцами взвода?
– Так точно!
– Что ж, похвально! Но неужели ты думаешь, мы бы допустили массированный гранатометный обстрел твоего взвода?
– Но одного духа с трубой пропустили?
– Ты опередил снайпера!
– Тем лучше. Главное, задача выполнена, и без потерь. Я не прав?
– Прав, Юра, однако в следующий раз не посчитай за труд доложить ротному о своем замысле. Инициативу проявлять надо, но так, чтобы тебя понимали другие. А то начал маневры с БМД, а мы ломай голову, что там тебе пришла за идея в ходе решения задачи. Но ладно, в общем, молодец, благодарю за службу!
– Служу Отечеству!
– Служи, Юра! У тебя это неплохо получается. Но замечания учти!
– Учту. Минуту, товарищ подполковник!
Голубятников удивленно взглянул на взводного:
– Что такое?
– Я сюрприз вам приготовил… Не знаю, как вы на него среагируете, но сюрприз, по-моему, заслуживает внимания.
– Ты можешь изъясниться понятливей?
– Так точно! Выходя к позициям роты после обстрела отступавших духов, я обратил внимание на труп боевика, что навис прямо на бруствере.
– И чем это он привлек твое внимание?
– Тем, что не был ни чеченом, ни дагестанцем; короче, висел наш славянин. Думал, русский, оказавшийся в банде дудаевцев. Подошел к нему, перевернул: точно, славянин, только форма у него необычная, со знаком украинской УНА УНСО. Рядом еще двое, таких же. Ну, обыскал, как положено. И вот что обнаружил у одного.
Стрельцов протянул комбату паспорт с украинским трезубцем и удостоверение бойца националистической организации:
– Похоже, чечены получили помощь из братской нам Украины.
Комбат, пролистав документы, спросил:
– Трупы этих борцов против всех там же, где остальные?
– Вот этого не знаю. Наверное, уже оттащили к высоте. А может, и нет.
– Ясно. Вот это, – Голубятников потряс документами уничтоженного наемника, – действительно сюрприз! Он поднимет неслабый шум. Представляю, как отреагирует на это Семенов. Это же политический скандал вырисовывается. Еще раз молодец! Так, надо связаться с Семеновым, а до этого… Но ладно, ты, Стрельцов, занимайся взводом, остальное мы решим сами. Но тебя отметить не забуду.
Голубятников отправился к командно-штабной машине. А к Стрельцову подошел его друг Раневич:
– Молодчик, Юрик, видел, как ты фланг духов распотрошил. Но и мы тебе помогли. Мои БМД били как раз по самому краю, чтобы архар какой с РПГ-7 не вылез из окопа.
– Спасибо! Знаешь, Виталя, о чем я подумал: хреново в Грозном будет.
Раневич беззаботно усмехнулся:
– Ерунда! То же самое, что и здесь. Упирались духи на рубеже, дрались, пока могли, а как поняли, что кранты приходят, так и рванули врассыпную. А твои ребята их свинцом нашпиговали. Думаю, и в Грозном поначалу трудновато придется. Чечены, теперь уже понятно, без боя не уйдут. Но драться будут, пока не врубятся, что дальнейшее сопротивление бесполезно. И ломанутся из города. Этого-то наше командование и ждет, Грозный окружен. Авиация каждый день долбит по нему. Подергаются душки, как говорит Голубятников, да лапы кверху и поднимут.
Стрельцов отрицательно покачал головой:
– Вряд ли! Город – это же крепость в каждом здании. Улицы наверняка пристреляны. В подвалах и на чердаках снайперы, гранатометчики… Чую, хреново будет.
– А ты не думай о войне, Юрик, думай о своей Кате; я вот как вспомню Ольгу, так обо всем остальном напрочь забываю.
– Любовь!
– И ни хрена не поделаешь, – вздохнул Раневич. – В училище зарок давал: пока до комбата не дослужусь, не женюсь. И что? Взводным придется в ЗАГС идти. Судьба.
Стрельцов неожиданно произнес:
– Выпить бы! У тебя нет?
– Откуда? Хотя… у старшины должен быть спирт. Он вчера говорил, что у соседей на что-то выменял. А чего тебе выпить захотелось?
– Не знаю. Захотелось, и все! Немного, для разрядки.
– Понимаю! Так я к старшине слетаю?
– Давай! Я тебя здесь подожду.
Раневич скрылся за позицией ближайшей БМД. Стрельцов присел на бруствер углубленного бойцами взвода окопа.
Вернулся друг быстро, но недовольный.
– Ты чего физиономию кривишь, будто лягушку проглотил? – спросил Стрельцов.
– Какую, на хрен, лягушку? Митрин, конь педальный, вчера почти весь спирт уговорил.
– Один?
– Со старшинами других рот. Один он у нас не пьет, аристократ долбаный! И не посмотрел, что гнет утром с похмелья.
– Ну что ж, значит, облом?
– Да не, Юр, тут, – он достал из-за пазухи фляжку, – граммов пятьдесят осталось. Развести побольше, хватит по граммульке. Как раз разрядиться.
– А вода?
– Ну, этого добра здесь навалом!
Он повернулся, увидел солдата, крикнул ему:
– Боец! Ступай сюда!
Солдат подошел. Раневич спросил:
– Из какой роты?
– Из девятой!
– Это хорошо! Вот что, боец, принеси-ка водички!
– В чем?
– В каске, если не найдешь тару поменьше. И давай быстрее, раненый пить хочет.
Солдат вернулся через считаные минуты, принес литровую пластмассовую бутылку воды.
– Тара не из-под тормозухи? – спросил Раневич.
– Не, из-под минералки!
– Ладно, ступай. Спасибо!
Боец ушел. Раневич разбавил спирт. Офицеры выпили.
– Мало! – сказал Стрельцов.
– Да, маловато будет. Но водкой теперь если и разживемся, то только в Грозном. Кстати, пока наши начальники стягиваются, может, пойдем посмотрим на этот грозный город Грозный?
– Чего ты сейчас в темноте увидишь?
– Подступы посмотрим, да и до города недалеко, хоть что он сейчас представляет, глянем.
– А охранение?
– Так мы к моим пойдем. Они как раз справа на посту стоят.
Стрельцов согласился:
– А, пойдем, все одно делать нечего!
Офицеры направились к правому флангу после боя приведенной в порядок линии обороны, теперь уже не чеченских боевиков, а 3-го усиленного парашютно-десантного батальона. Охранение пропустило их, но ничего толком офицеры не увидели. Внизу селение, дальше домики, похожие на дачи, затем очертания целых и разрушенных зданий, освещаемых горящими нефтяными скважинами на окраинах города. И больше ничего. Слишком темно. Взводные вернулись в подразделения. Хоть и не рассмотрели Стрельцов с Раневичем Грозный, но он произвел на них угнетающее впечатление. От него исходила скрытая, коварная угроза. И эта угроза словно висела в задымленном черном небе огромным облаком, которое накрывало позиции батальона.
