– Все возможно!
– Да невозможно это, Сергей! Не уйдут чечены, пока не раздолбят до конца наших.
– А может, к ним подошла помощь из частей второго эшелона? Ведь не два же мотострелковых батальона штурмовали Грозный?
Комбат, снизив тон, мрачно проговорил:
– Или эти два батальона просто перестали существовать… Так и не дождавшись помощи. Ни от кого. Но ладно, что гадать? Время позднее. Всем спать!
Офицеры легли на кровати, уснули. Затишье, наступившее вечером 31 декабря, продолжалось до утра, позволив личному составу батальона полноценно отдохнуть.
В 7.00 1 января связист доложил Голубятникову, что комбата вызывает командир полка.
– Я – Лидер! – ответил Святослав.
Семенов был краток:
– Через два часа доложить о готовности к движению.
Что оставалось ответить Голубятникову? Только:
– Есть!
И передать приказ по батальону сниматься с позиций, выстраивая колонну.
Спустя два часа в штаб батальона прибыл сам Семенов, чтобы лично поставить комбату задачу. Выглядел полковник устало. Было заметно, что неразбериха в высших штабах бьет по командиру сводного полка. Но Семенов старался не показывать ни усталости, ни раздражения, вот только удавалось ему это плохо. И эмоции свои командир полка скрывал за сухими словами армейской лексики:
– Батальону выдвинуться по маршруту… В квадрате… встретиться с колонной воздушно-десантной дивизии, с ее командиром. И далее действовать согласно указаниям комдива. Вопросы?
– Вы не назвали время начала движения.
– Да? Совсем замотался. Начало движения в 10.00.
Вот так просто. А за всем этим полнейшая неспособность высшего руководства управлять ситуацией, вышедшей из-под контроля, недопонимание масштабов уже развивающейся катастрофы и неспособность адекватно реагировать на процессы, принявшие необратимый характер.
Командир батальона выполнил приказ. Ровно в 10.00 в условиях сильного тумана колонна батальона начала движение по обозначенному маршруту. Так как дороги к Грозному вокруг города, да и внутри его, могли быть заминированы, вперед выслали танк с КМТ – колейным минным тралом. Его массивные катки, наезжая на мины, принимали взрыв на себя, техника же оставалась невредимой. За танком следовали БМД 8-й роты, первой – боевая машина десанта командира роты капитана Макарьева. Пройдя несколько километров, танк неожиданно пошел к обочине, забирая правее трассы. Механик-водитель БМД из-за сплошного тумана упустил этот момент и повел БМД прямо, как и положено, по дороге. Раздался взрыв. Следовавший за Макарьевым Стрельцов, увидев подрыв головной БМД, тут же приказал колонне роты остановиться и с бойцами первого отделения бросился к подорванной машине. Вытащили командира роты. Тот получил сильную контузию, два солдата погибли на месте, одному оторвало ногу. Остальные, как и ротный, получили контузии разной степени тяжести. Десантники аккуратно вынесли находящегося в шоке солдата, у которого оторвало ногу, воспользовавшись боевыми аптечками, попытались остановить кровь, перевязать рану. Вкололи бойцу промедол.
Стрельцов бросился к БМД. Его уже с полминуты вызывал Голубятников. Наконец Юрий смог ответить:
– Лидер! Я – Стрелок!
– Что у вас произошло, почему остановлена колонна?
– Вы разве не слышали взрыв?
– Слышал хлопок, но в этом чертовом тумане ничего разобрать невозможно!
– Докладываю. Танк с КМТ сошел с дороги – уж почему, не знаю, – а БМД «Стража» пошла по грунтовке. И налетела на противотанковую мину. В результате подрыва боевой машины двое солдат погибли, одному оторвало ногу – требуется незамедлительная профилированная помощь. Сам «Страж» тяжело контужен. Принял командование роты на себя. Необходима помощь!
– Я тебя понял. Жди! Высылаю к вам саперов, медиков, ремонтников. Подъеду и сам. Командиру экипажа танка прибыть к твоей машине. Все!
Голубятников отключил связь.
Стрельцов также перевел бортовую радиостанцию в режим приема и вернулся к подбитой БМД. Спросил у солдат:
– Как там боец с оторванной ногой?
– Да живой пока. Но долго не протянет, если не подойдут медики.
– Они подойдут. Убитых вынесли?
– Так точно!
– Что с ротным?
– Без сознания.
Подошел лейтенант-танкист, командир злополучного танка. Представился:
– Лейтенант Авдеев!
Стрельцов взглянул на него:
– Авдеев? Давно служишь?
– Летом училище закончил.
– Это и заметно! Почему ушел с дороги?
– Механик ее потерял. Пока я…
Стрельцов не дал договорить танкисту:
– Ладно! Об этом ты комбату доложишь.
– Так точно!
– Так точно… Видишь, что из-за тебя произошло?
– Вижу! Но я, честное слово…
– Помолчи, лейтенант.
Обойдя колонну, к авангарду вышли «Сорока», танкоремонтная мастерская, «санитарка», «ГАЗ-66» с саперами, последние тут же приступили к проверке дороги и прилегающей к ней территории. Вскоре от их командира прошел доклад о том, что колонна 8-й роты вошла на минное поле. На дороге противотанковые мины, у обочин противопехотные. Командир саперов назвал и ориентиры минной ловушки. Поле оказалось небольшим, но насыщенным взрывными устройствами. Голубятников приказал разминировать дорогу и подступы к ней. В «санитарку» перенесли тяжелораненого солдата и Макарьева. Трупы уложили в десантный отсек подбитой машины. Летучка подцепила подорванную БМД и потащила ее в район недавней дислокации батальона. Голубятников вызвал к себе танкиста. Тот подошел, представился:
– Командир танкового взвода приданной вам роты лейтенант Авдеев!
Было заметно, что молодой офицер тяжело переживал подрыв БМД. Это заметил и комбат. Лейтенант ожидал разноса, но комбат тихо спросил:
– Как же ты не усмотрел за дорогой, лейтенант?
– Да я понял, что мы уходим в сторону, что танк забирает вправо. Предупредил механика. Боец ответил, что он ни черта не видит, извините, товарищ подполковник, но через триплексы действительно сориентироваться было невозможно.
– Так почему ты не остановил танк?
– Я отдал команду на остановку. Как раз в тот момент, когда сзади и левее прогремел взрыв. Из-за меня погибли люди, и я готов нести ответственность по всей строгости закона.
Голубятников взглянул на мальчишку-лейтенанта:
– А кто воевать будет? Ребят уже не вернешь, а нам надо идти. Ставь коробку на место и вперед!
– Так вы не отстраняете меня?
– Ты плохо слышишь? Я сказал, вперед!
