– Более чем.
– В чем будет груз?
– В чемоданах. Будет двенадцать чемоданов.
– Немало. – Задумавшись, Квислинг продолжил: – Нужно в таком случае выделить вам отдельное помещение. У меня есть на примете такая комната. Но с людьми, увы, проблема! Охранять ваши чемоданы будет некому. Может, у вас кто-то есть на примете?
– Я найду людей, – тотчас откликнулся Эдвард Одье.
– В связи с этим у меня один вопрос. Ваши люди будут вооружены?
– Разумеется, ведь им предстоит охранять ценности.
– Они случайно не думают захватить власть в нашем посольстве? – серьезно спросил военный атташе. – И не станут организовывать переворот в моем ведомстве, а то, знаете ли, как бывает… У меня могут быть неприятности.
– Вам не стоит беспокоиться, дружище, все будет в порядке.
– Так когда мне ожидать вас с чемоданами?
Эдвард Одье вытащил из накладного кармана серебряные брикеты и, щелкнув крышкой, сказал:
– Полагаю, что часа через три я буду у вас.
Норвежское посольство Эдвард Одье покидал в хорошем расположении духа. Все складывалось именно так, как он планировал. Осталось только подыскать охрану для чемоданов, и дело будет выполнено.
Покинув здание швейцарской дипмиссии, Большаков завернул за угол и подошел к стоявшему автомобилю:
– Вот что, Прокопий. Сейчас из парадной должен выйти господин Одье, проследишь за ним. Важно знать, куда он направится. А я пешком пройдусь до Гороховой.
– Понял, товарищ Большаков. Не подведу.
– Потом доложишь. Уверен, что они начнут вывозить ценности.
Автомобиль швейцарского посла возвращался на Большую Морскую, невероятно оживленную в этот час. От обилия шинелей и бескозырок просто рябило в глазах. Казалось, что весь город переоделся в военную форму. Возле дома Фаберже толкался военный люд, и у Эдварда Одье от дурного предчувствия невольно сжалось в груди. В какой-то момент ему даже показалось, что они собираются брать штурмом швейцарское посольство, но худшие опасения не оправдались. Из-за поворота к стоявшим шумно подкатили грузовики, и солдаты, дружно покидав самокрутки, поспешно загрузились в кузов.
Одье вышел из машины и заторопился к подъезду, у которого его поджидал швейцар.
– Господин посол, к вам студенты, – произнес он, распахивая перед ним дверь.
– Какие еще студенты? – недоуменно произнес Одье, посмотрев на добродушнейшего слугу. Он уже десять лет находился в России, и эта служба не прошла для него бесследно: так же, как и подавляющее большинство русских швейцаров, он носил огромную бороду, которая, казалось, произрастала у него буквально с макушки. А вместе с бородой приобрел и не свойственную ему прежде величественность.
– Швейцарские, господин Одье. Ходят слухи, что в ближайшее время в Петрограде будет жарко…
– Что еще говорят?
– Что посольство закроют. Вот они и хотели бы отправиться в Цюрих ближайшим поездом.
– Сейчас мест нет. Честно говоря, даже не знаю, как им помочь. Придется подождать.
– Они просят вашего содействия.
– Ну, что ж, – приободрился посол от пришедшей мысли, – пойдемте глянем на этих студентов.
Передав швейцару плащ и трость, Одье прошел в гостиную. С кожаного дивана при его появлении поднялись два высоких юноши примерно одного возраста, с едва пробивающейся щетиной на скуластых худых лицах. Один был ярко выраженный блондин с белесыми бровями, другой же, напротив, брюнет с большими выразительными глазами, как у летучей мыши.
– У вас ко мне какие-то дела, господа? – приветливо улыбнулся посол.
– Да, господин посол, – ответил брюнет слегка простуженным голосом. – Мы бы хотели уехать в Швейцарию. В последнее время в Петрограде очень неспокойно.
– Как вас зовут, позвольте полюбопытствовать?
– Меня зовут Мариус, – сказал блондин.
– А меня Рихард.
Эдвард Одье глубоко задумался.
– Так вот, господа студенты… Я, со своей стороны, сделаю все возможное, чтобы вернуть вас на родину, хотя сделать это в ближайшее время будет крайне непросто. – Невольно обратив внимание на то, как губы студентов досадливо сжались в прямую жесткую линию, продолжил: – Но я могу вам кое-что предложить… Если вы примите мое предложение, то отправитесь в Швейцарию одними из первых.
За окнами прозвучали два пистолетных выстрела, за ними, поглуше, три винтовочных. Но в целом все привычно, в нынешнее время жителей Петербурга мало чем удивишь.
Один из студентов покосился на зашторенное окно и спросил:
– Что мы должны сделать?
– В городе, как вы изволили сказать, сейчас крайне неспокойно. У меня есть серьезные основания полагать, что на дипломатическую миссию, где я сейчас проживаю, должен быть совершен налет. Часть своих вещей я намереваюсь перевести в норвежское посольство. Мне требуются два человека, которые могли бы охранять вещи миссии ближайшие два-три дня, пока все не успокоится. – Заметив в глазах студентов некоторую растерянность, посол поспешно добавил: – Поймите меня правильно, господа, я совершенно не настаиваю, но в противном случае, вам придется надолго задержаться в Петрограде.
Студенты переглянулись, принимая трудное решение. После чего тот, который был постарше, произнес:
– Хорошо, господин посол. Мы согласны.
– Прекрасно.
– Скажите, что нам следует делать?
– Для начала помочь перевезти вещи в норвежское посольство, грузовик уже стоит у входа. Спускайтесь пока на первый этаж, я сейчас подойду.
Эдвард Одье прошел по пустынному коридору и остановился напротив кабинета Евгения Фаберже. Где-то на верхних этажах здания раздавался равномерный стук, какой бывает при ударе молотка о камень. Наверняка какой-то усердный ваятель освобождал чашу, спрятанную в куске яшмы. Люди искусства – особенный народ, они не умеют сидеть без работы, несмотря на то что «Товарищество» закрылось, лихолетье все равно служило им питательной средой для вдохновения.
Неожиданно дверь открылась и в коридор шагнул Евгений Фаберже.
– Э-э, господин Фаберже…
– Вы ко мне? – удивленно спросил Евгений Карлович.
– К вам. Дело в том, что мне нужно перевезти кое-какие вещи, и я бы хотел попросить вашего разрешения. Ведь почти все мои ценные вещи находятся в бронированном сейфе.
– Ах, вот оно что… Сейчас сейф находится под напряжением… Что ж, подождите секунду.
Евгений вернулся в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Где-то в его кабинете находилась секретная кнопка, обесточивавшая сейф. Через минуту дверь открылась вновь и он предложил:
– Давайте я вас провожу.
