С тех пор на банковский счет Мартынова потек неиссякаемый ручеек, который со временем мог превратиться в весьма приличную реку. Именно тогда понадобились услуги Ангелины как финансового менеджера. Требовалось не только следить за все пополняющимися счетами, но также нужно было аналитическое мышление и чутье, чтобы вложить сбережения в какое-нибудь прибыльное дело. У Ангелины все это было, а главное, ее вела неистребимая тяга преумножать деньги. Порой казалось, что тяга эта едва ли не сродни болезни.
Что ж, такая «клиника» весьма полезна для дела.
Именно в тот период они сошлись особенно тесно. И Мартынов вдруг отчетливо осознал, что с такой женщиной, как Ангелина, приятно делить не только постель, но и деньги. Именно с тех пор она стала значиться в его дальнейших планах под первым номером. Ему удалось скопить денег для того, чтобы открыть в Лондоне собственное дело. В ближайшее время у Ефимцева намечался значительный финансовый транш, и Мартынов надеялся «отщипнуть» от него существенный кусок, после чего отбыть на Британские острова навсегда и чтобы наслаждаться всеми радостями жизни.
Герасим Витальевич поднял трубку и принялся быстро набирать привычный номер.
В какой-то момент его охватило тревожное чувство; оно было настолько сильным, что ему вдруг захотелось положить трубку. Жизненный опыт подсказывал, что подобные предчувствия не рождаются из ничего, это сигналы, поступающие из внешнего пространства, и пренебрегать ими не следовало.
Однако палец привычно нажимал на цифры, вызывая абонента. Он отмахнулся от этой неясной тревоги.
Видно, все-таки сказывается усталость: в последнее время приходится очень много работать. Прозвучали длинные гудки, и Мартынов окончательно позабыл о своем тревожном предчувствии.
– Слушаю, – раздался высокий девичий голос.
– Ангелина, ты сейчас можешь говорить? – спросил Мартынов, невольно понизив голос.
– Ну, наконец-то, а то я уже начала переживать! Ты почему так долго не звонил?
– У меня были дела. Что ты сделала с последними перечислениями?
– Я их вложила в ценные бумаги. На рынке намечается оживление; думаю, что эти бумаги в ближайшую неделю будут расти, и мы сумеем выручить на этом деле процентов тридцать.
Мартынов мысленно прибавил к своему состоянию еще один нолик. Получается весьма впечатляющая цифра.
– Хорошо, детка, я очень доволен твоей работой.
– Все это я делаю для нас.
– Нисколько не сомневаюсь, Ангелина. У меня какое-то дурное предчувствие… Знаешь, обычно оно меня не обманывает.
– В чем дело, Герасим? – голос девушки прозвучал встревоженно.
– Потом объясню… У тебя есть надежное место, где можно было бы спрятать крупную сумму налом? Я говорю не о банке.
– Можно. У меня дома есть сейф.
– Сними деньги, и пусть они побудут пока у тебя.
– Это опасно.
– Будет еще хуже, если они останутся на счетах. Они могут быть заморожены, тогда я их не получу совсем.
В какой-то момент ему захотелось поделиться с девушкой своими дурными предчувствиями подробнее: ведь было время, когда он, чтобы не навести на нее службу безопасности, звонил ей с мобильного телефона, меняя номера после каждого третьего звонка. А сейчас, когда чувство опасности притупилось, он стал связываться с ней даже из своего рабочего кабинета. Подобная вольность могла выйти ему боком.
– Хорошо, я сделаю. Ты когда думаешь приехать?
– Скоро, – легко пообещал Мартынов. – Вот только проверну одно дельце. Последнее... И сразу к тебе. Если все пройдет успешно, тогда мы сможем считать себя по-настоящему богатыми.
– Я тебя жду. Береги себя!
– Постараюсь быть осторожным. Целую.
И Мартынов положил трубку на рычаг.
Что же это такое? Внутри опять какой-то раздрай. Через минуту дискомфорт усилился. Откуда же взялось такое скверное чувство? Надо что-то с этим делать. Возможно, пораньше лечь спать, вдруг поможет.
Усталость, будь она неладна!
Хотя есть одно средство, чтобы прогнать накатившую тоску, – в этом городе имеется парочка квартир, где ему будут рады по-настоящему.
Взяв телефонную трубку, он набрал номер:
– Сара?
– Слушаю тебя, родной.
– Я хотел заскочить к тебе часиков в шесть. Ты будешь дома?
– Хотела пойти к маме... Но ради тебя я отложу это.
Удовлетворенно хмыкнув, Герасим Витальевич положил трубку.
* * *
« – Я тебя жду. Береги себя!
– Постараюсь быть осторожным. Целую».
Раздался негромкий щелчок, телефонную трубку положили на рычаг. Запись закончилась. Павла Ефимцева трудно было упрекнуть в излишней эмоциональности. Даже в самых серьезных ситуациях он оставался совершенно невозмутимым. Самое большее, что он мог себе позволить, так это откинуться на спинку кресла и скривить губы. И эту запись он выслушал совершенно невозмутимо, как будто это не его миллионы утекали в чей-то чужой карман. Но Ефимцев был не из тех людей, что забывают нанесенные оскорбления, и уж тем более он никогда не простит кражи, да еще принявшей систематический характер. Он всегда был сторонником радикальных решений и нередко находил возможность вернуть утраченное.
– Когда ты поставил «жучки»? – спросил Ефимцев.
Вопрос был задан по-рабочему, вполне обыденно, словно речь шла не о подслушивающих устройствах, а о безобидных насекомых. Вот повстречались два биолога в приватной обстановке и решили поговорить о любимой фауне.
Авдеев сумел подавить улыбку: не самое подходящее время для веселья.
– Информацию снял сегодня. Вчера ничего такого не было. Так, разная муть...
– А что именно?
– Кроме этой женщины, у него имеется еще парочка любовниц. С одной он встречу отменил, а другой назначил.
– Понятно.
– Но вот сейчас как раз всплыло то, что нужно.
– Почему он не говорил по другому телефону? Ведь у него есть такая возможность.
Вопрос не праздный, требовал конкретики. Афанасий и сам не раз задавал себе подобный вопрос, но теперь понимал, что ответ лежит на поверхности. Только подними!
– Думаю, что поначалу он действительно звонил с других телефонов, но потом поверил в собственную неуязвимость и стал пренебрегать основами безопасности. Вот и поплатился.
– Ладно, это нам на руку. Но дочь держат в заложниках не с его подачи? – заметил Павел Егорович.
– Не с его, – признал Авдеев. – Но красть у своих тоже как-то нехорошо.
– Согласен... Ты знаешь, что нужно делать?
Взгляд Ефимцева враз посуровел. В какой-то момент Авдееву показалось, что взгляд этот способен прожечь на его лбу дыру. Начальник службы безопасности не без труда выдержал жар бледно-голубых глаз.
