«Этому Тимуру у Никандрова больше не работать, — подумал Панов. — Юлия обязательно пожалуется на него отцу. Нарочно набьет себе шишку на лбу и скажет, что это Тимур виноват — плохо вел машину. Но отчего бывший охранник Никиты так раздухарился? Конечно, он напрямую не виноват, что не уберег своего хозяина. Когда Никита выезжал на роковую прогулку, Тимур вместе со своим напарником Павлом по приказу начальника службы безопасности проверял сигнализацию по периметру поместья. Но охранник всегда несет ответственность, если охраняемого им человека убивают. Тут виноват, не виноват — выгоняют вон, с глаз долой! Этого Тимура не уволили, оставили, а он еще смеет дерзить дочке хозяина? Или у него есть могущественный покровитель? Кроме самого Никандрова, это может быть только его жена. Нужно будет потом это обстоятельство хорошо обдумать и обсудить с Курсаковым. Конечно, если дерзкого храбреца завтра же не уволят».
Убийственный взгляд Юлии и презрительно скривленные губы ее красивого рта были выразительнее любого ора, и Глеб снова перевел: «Это вы, вы, бессердечные, злобные людишки взбесились, а собачки душевнее, здоровее, чище, сердечнее и добрее людей в тысячу раз!»
Глеб с этим мнением был согласен, конечно, не полностью, но процентов на восемьдесят, и больше в отношении элиты человеческого сообщества, от которой на те же восемьдесят процентов вся жизнь людская и зависит. Похоже, когда-то, тысячи лет назад, какого-то древнего властителя вместе с его придворными покусали бешеные животные или взбесившийся властитель сам всех перекусал, в том числе и дворцовых собак. И с тех пор вирус бешенства передается их потомками из поколения в поколение. Кто не верит в эту теорию, может почитать всемирную историю, а также посмотреть телевизор и ознакомиться со свежей прессой. Разве нормальные, то есть не бешеные, люди могут творить такое, что творили древнейшие — фараоны, цари, короли, ханы и богдыханы и вытворяют нынешние — президенты, премьеры, генеральные секретари и их взбесившееся окружение?! Так что возразил Глеб собакофобу Тимуру вполне искренне, то есть не только от влюбленного, но и от чистого сердца:
— Зачем нам делать уколы? В Москве эпидемия бешенства среди городской фауны пока не фиксировалась.
— Не фиксировалась пока, но рано или поздно эпидемия собачьего бешенства в столице обязательно разразится. Почему ей не начаться сейчас и именно с этой стаи, а конкретно вон с того здоровенного грязного кобеля?! — и мятежный Тимур указал пальцем на вожака, выкусывавшего блох из своего хвоста.
— У страха глаза велики, — пренебрежительно отмахнулся Панов, но про себя твердо решил втайне от Юлии обязательно сделать профилактические уколы, если лохматые земляки его сейчас покусают. Бродячие собаки на редкость сообразительны и, понятное дело, добровольно покидать сосисочный рай они не захотят. — Я беру на себя как раз этого крупного мальчика, — Глеб указал на попавшего под подозрение Тимура зубастого кобеля — истребителя блох, — а вы с Артемовым тащите сюда тех, что поменьше.
Панов снял с себя ремень, сделал из него петлю и, выйдя из машины, продемонстрировал импровизированное лассо Артемову, одновременно указав рукой на собак. Тот в ответ обреченно кивнул головой. Но автомобили впереди вдруг задвигались, и Тимур радостно закричал:
— Садись скорей обратно, я трогаюсь!
Глеб едва успел заскочить внутрь и захлопнуть дверцу, как их машина сорвалась с места. Тимур как-то ухитрился заскочить в образовавшуюся брешь в заторе, потом вырулил на тротуар, промчался по нему метров двести и снова, нарушая все правила и подрезая машины, встроился в набиравший скорость автомобильный поток. Сзади раздался визг тормозов, лязг, треск, звон разбитых стекол и громкая ругань: кто-то еще захотел повторить маневр лихого шофера, но неудачно. Глеб оглянулся и увидел, что из-за нового ДТП позади них опять образовалась пробка и в ней надолго застряли и Артемов на «БМВ», и джип с охраной. «Что мне делать? Ждать охрану или ехать дальше? Если остановимся, можем застрять надолго», — подумал он.
Тимур, обрадованный, что спас салон машины от грязи, а себя от собачьих зубов, теперь искал примирения, тем более что вернуться назад, к облюбованной Юлией стае, не было никакой возможности. Юлия только гневно махнула рукой:
— Езжайте!
— Мы можем завтра же вернуться сюда и забрать собачек, — утешил Юлию Глеб и получил в ответ почти теплый взгляд красавицы.
«Вот так бы всегда, — подумал собаколюбивый поклонник, — “без драки попадать в большие забияки”. И с этим здоровенным кобелем мне не пришлось сражаться, и укрепился мой авторитет в глазах Юлии. А завтра мы этих псин на помойке, конечно, не найдем: они будут дрыхнуть в подземном переходе у метро. Но истинное место их обитания пусть для Юлии навеки останется terra incognita.
Глава 15
Наконец машина выбралась из тесного переулка на магистраль, и у Глеба появилась новая забота. В соседнем ряду к ним стал пристраиваться черный «фольксваген», с заднего сиденья которого поверх опущенного стекла их машину внимательно разглядывал какой-то неприятный тип с бородкой и в темных очках. Тимур, тоже заметив надоедливого соседа, то прибавлял скорость, то сбрасывал, пытаясь отвязаться от любопытного пассажира «фольксвагена», но его водитель повторял маневры Тимура и продолжал держаться рядом.
«Может, это моя мнительность, но мало ли чего, — подумал Панов. — Вдруг этот темно-очкастый парень не просто сексуально озабоченный субъект, мельком заметивший, а теперь пытающийся получше разглядеть красивую девушку в соседней машине. Понятно, что со своей внешностью Юлия без поклонников никогда и нигде не останется. Но вдруг это не очередной с первого взгляда «влюбленный антропос», а киллер, получивший заказ на Юлию. Тогда причина его любопытства понятна: пытается точно убедиться — она или не она? Меня-то он прекрасно разглядел, как и Тимура, так что пялиться на нас ему нет никакой необходимости, а вот в Юлию, если верить ее словам, убийцы Никиты тогда тоже стреляли…» Повернувшись лицом к подозрительному бородачу, Глеб своей широкой грудью загородил от него Юлию. Потихоньку, чтобы не пугать девушку, вытащил из подмышечной кобуры пистолет, снял его с предохранителя и передернул затвор. «Если это киллер и он собирается обстрелять нас из автомата, — пронеслось в его мозгу, — то у меня в запасе целая секунда: пока он поднимет автомат и направит его на нас поверх опущенного стекла, я сам успею его расстрелять».
Видимо, любопытствующий обладатель модной бородки понял, что за внушительной фигурой спутника девушки он не сможет теперь разглядеть лица красавицы, или заметил враждебные приготовления Глеба, но предполагаемый киллер или нечаянный поклонник отодвинулся в глубь салона, затем «фольксваген» перестроился в крайний ряд, замигал поворотником и припарковался где-то сзади. Глеб вздохнул с облегчением, но на всякий случай убирать пистолет в кобуру не стал, а только поставил его на предохранитель. Сидеть к Юлии спиной теперь не было необходимости, тем более что она въедливо спросила, с чего это Глеб от нее отворачивается. Его никто не обижал, чего не скажешь о ней. Ее все пытаются уколоть, даже те, кого она вначале необоснованно наделяла рыцарскими качествами характера. Камень явно летел в его огород. Панов повернулся к Юлии, чтобы выяснить, за что его пнули на этот раз. Тут Юлия увидела пистолет в его руке и побледнела от испуга:
