Окинув нежданного благодетеля благодарно-подозрительным взглядом, младопенсионерка приняла его помощь и даже высказалась в том смысле, что есть еще рыцари в русских селеньях, но из одной из сумки все-таки вытащила сумку поменьше, по-видимому, с кошельком, и крепко сжала ее в одной руке, а ручку малыша взяла в другую — на тот случай, если добрый рыцарь вдруг окажется жуликом и убежит с ее сумками. Тогда хоть самое ценное — малыш и деньги — останется при ней… Но постепенно извечное качество русской души — врожденная доверчивость, не искорененная никаким — индивидуальным, муниципальным, региональным, общегосударственного масштаба и даже глобальным — жульничеством, одержала в ней верх над привнесенной реалиями новорусской действительности подозрительностью, и женщина перестала беспокоиться насчет сохранности своих сумок. А Глеб после успокоительных разговоров на незначащие темы обратился умильным тоном к очаровательному малышу с шутливым вопросом: мальчик он или девочка? И правда, длинные белокурые вьющиеся кудряшки придавали мальчугану несколько девчоночий вид.
— Нет, я не девочка! Я мальчик! Мужик! Скоро жениться буду! — с горячностью опроверг обидное предположение малыш.
— И невеста у тебя уже есть? — подыграл малолетнему «мужику» Глеб.
— Нет. Нету подходящей женщины! — не потаил ни своих, ни семейных секретов общительный мальчуган.
— Вот пойдешь, Мишенька, в детский садик, там и найдешь себе невесту, — обнадежила юного жениха освобожденная Глебом от сумок бабушка.
И Глеб намотал себе на ус, что у достаточно еще бодрой бабули кроме внука имеется еще и не пристроенный сынок — папа или дядя разговорчивого мальчика И сынок этот, похоже, получил любовную отставку по всем статьям, и это неприятное событие обсуждается в семье, а малыш наслушался взрослых разговоров и теперь транслирует их вперемешку с папиными воспитательными сентенциями.
— А вы как будто не здешний? Я всех постоянно живущих в наших краях знаю, а вас как-то не приметила. Наверное, супруга послала дачку на лето снять? Или уже сняли, и жена вас там дожидается? — полюбопытствовала бабуля.
— Нету у меня жены, была, да вся вышла — развелась она со мной. Поэтому и дача мне не нужна, — возможно жалобнее завздыхал Глеб, надеясь пристроиться рядышком с бабкиным незадачливым сынком в когорту слабовольных мужчинок, обиженных сильным женским полом.
Его расчет был прост. Как от тещ нет и никогда не будет пощады для зятя и всех зятеподобных представителей отвратительной половины человечества, так и эта бабуля — настоящая или потенциальная свекровь, — напротив, всей душой всегда была, есть и будет на стороне этой непрекрасной половины, а всю прекрасную половину человечества станет хулить почем зря! А если уж ее сынку досталось от одной из «прекрасных» лиха, то нет мерзавкам пощады ни белым днем, ни темной ночью! Ее сын или сынки, живущие в непосредственной близости от владений Артюнянца, наверняка постарались устроиться на удобное по причине отсутствия транспортных расходов место работы у олигарха. Возможно, и обидчица ее сына работает там же. И менталитет свекрови просто не позволит новой знакомой не дать самой подробной и нелицеприятной характеристики и ей, и всем ее прекрасным подругам по работе, заездившим других «униженных и оскорбленных». Авось, удастся почерпнуть полезную информацию и о Дуне…
Ожидания Глеба даже более чем оправдались! Посочувствовав товарищу по несчастью своего сына и заочно наделив бывшую жену Глеба всеми мыслимыми и немыслимыми пороками, в том числе — чудовищной дурью, заставившей эту несчастную оставить такого прекрасного во всех отношениях — любезного, интеллигентного и прочее, и прочее — мужчину, младопенсионерка стала в самых темных красках описывать все нынешнее поколение девиц (да и уже побывавшие замужем молодые дамы не лучше!), а затем взялась за конкретную молодую особу, не оценившую высоких достоинств ее сына. А ее сынок Геннадий — жених хоть куда! Главное, обеспечен прекрасным собственным жильем. Сейчас дойдем, увидите, какой у нас дом! И в Москве у нас есть трехкомнатная квартира, но мы ее сдаем приезжим из Армении. Геннадий получил хорошее образование — закончил техникум, отслужил в армии срочную и по контракту и работает не каким-то там рядовым охранником, а помощником чуть ли не самого помощника начальника всей охраны. И зарплата у него такая, что никакому академику не снилась. (Это сомнительное сравнение говорило вовсе не о нищете «чуть ли не помощника помощника», а о том, что бабуля просто не совсем еще отрешилась от ушедших в небытие реалий тоталитарного прошлого, когда академик почитался вровень с арабским небожителем Гаруном-аль-Рашидом, не считавшим алмазов в своих каменных пещерах.)
И вот эта девчонка, провинциалка из заштатного районного городишки, которой Гена оказал внимание и, можно сказать, этим вниманием ее осчастливил, сначала морочила ему голову и подавала надежду, а потом переметнулась к другому — в благодарность за все, что Гена для нее сделал, за его помощь и поддержку в трудную минуту! И что она о себе вообразила?! Ни воспитания, ни образования! Окончила с тройки на двойку девять классов и коридор — выставили дуреху из школы. Спасибо, влиятельный человек заступился — взяли троечницу в десятый класс. Так с горем пополам и получила аттестат. А дальше что? С таким аттестатом — одни тройки — в институт на бесплатное место нечего и соваться, а на платное — откуда родители на всю ораву денег напасутся?! Вот и осталось нищенке набиваться в родственницы к богатым людям, а те ее и знать не хотят. Мало ли на свете людей с одинаковыми фамилиями?! Радовалась, что сумела подольститься к хозяйской дочке. Так и ластилась к ней лисой. А та улетела на курорт и бросила эту девицу, как приблудную собачонку. Пришлось ей несолоно хлебавши убираться обратно в свой Разнесенск…
Вот и выяснилось, где теперь обретается Дуня, обрадовался Глеб. Нет почти никаких сомнений, что бабуля рассказывала именно о ней. Оказывается, у Дуни есть отвергнутый ею поклонник, которому она предпочла другого. И этот другой наверняка состоятельней тоже небедного «чуть ли не помощника». Интересно, а не на Никиту ли променяла Дуня своего жениха? Тогда в деле появляется новый фигурант. Никиту из ревности мог убить Дунин обожатель Гена. Хотя сомнительно. Служба безопасности Артюнянца не потерпит, чтобы у них работал неуравновешенный тип. А уж если бы его заподозрили в причастности к убийству, сразу бы уволили под каким-нибудь благовидным предлогом, чтобы не компрометировал хозяина. Если, конечно, ревность не выбрана как прикрытие: за убийство из ревности дают небольшие сроки. Может, заказчик убийства — Анжела? Или сам Артюнянц поручил ликвидировать Никиту собственному охраннику? Вряд ли! Поймают охранника — падет тень на его хозяина. Зачем Артюнянцу так рисковать? Хотя… Мог ничего не поручать, а косвенно подталкивать. Так и так получается — убил из ревности. Мало ли идиотов! За всех придурков отвечать?! Мотив? Шантажирует Никандрова. Ну а если заказчицы Дуня или Анжела, там никакого серьезного мотива и не надо. Собственной дури хватает. У юных созданий обоего пола этого добра навалом!
Тем временем бабуля с внучком остановились у массивной калитки в глухом деревянном заборе. Бодрая пенсионерка открыла внутренний замок калитки и пригласила любезного носильщика пройти с ней во двор:
