Продолжая балагурить, Степан быстро по телефону выяснил, что Рябова сегодня работает с десяти часов утра. Так что время для разбега у них было.
– Поедем на моей машине, чтобы вашу не светить, и заберем ее с работы, – предложил он. – Служебный вход там обязательно должен быть. Пусть ваши топтуны ее благополучно туда проводят, а я уж на месте подсуечусь. Вызову ее, дама она опытная, по фене ботает, так что сойду за своего, а дальше по ситуации. Мои ребята на низком старте, готовы ехать за мной хоть на край света. Если машину за нами увидите, знайте, что это свои. А вот если ваши топтуны встрять вздумают, то как бы им не пришлось потом своим ходом откуда-нибудь из Люберец добираться.
– Давай без лишних осложнений, – попросил Гуров. – А то знаю я тебя. Я уже и так с Крячко и Орловым поругался, не хватает мне еще с другими подразделениями конфликтовать.
– Лев Иванович! Поезд – это просто мирное средство передвижения. Он не виноват, если кто-то встанет у него на пути, а сам ни за кем не гоняется. Вот и в нашем случае – не стой под стрелой, и она на тебя не упадет. Мы же первыми никогда не нападаем, правда ведь? – невинно спросил Степан. – Так что? Выдвигаемся? Надо же нам выяснить дислокацию сил противника, да и свои позиции как-то укрепить.
Увидев уже знакомые потрепанные «Жигули», Лев Иванович невольно поморщился.
– Сэр предпочитает ехать на своем лимузине? – тут же встрял Степан.
– Да, по сравнению с этой моя кажется только что сошедшей с конвейера.
– Ну, если у нее и ходовая часть такая же, как у моей, то давайте на вашей и поедем, – предложил Степан.
– Ладно тебе. Я и сам знаю, что машину пора менять, но в кредит влезать неохота, – пробурчал Гуров, собираясь сесть рядом с парнем, но тот остановил его:
– Извольте на заднее сиденье. Во-первых, там стекла тонированные, и вас видно не будет. Во-вторых, если я ее оперативно в машину затащу, то не хотелось бы, чтобы она одна сзади была. Мало ли что от женской нервозности выкинуть может? Вдруг у нее шабер или жек с собой? Да и мойка – тоже вещь малоприятная.
– Степа! – Лев Иванович вздохнул, признавая правоту Савельева и устраиваясь на заднее сиденье. – Со мной-то можно без этой блатной музыки? Да и сам подумай, будет она сейчас с собой какое-то холодное оружие носить – вдруг задержат?
– Знаете, безопасная бритва таковой только по названию является, а бед наделать много может, – возразил тот. – И вообще, вдруг я давно феню забыл и сейчас вот так вспоминаю, тренируюсь?
– Тренируйся, пожалуйста, мысленно, – попросил Гуров, знавший уголовный жаргон досконально, но пользовавшийся им только в случае крайней необходимости.
Немного не доехав до бывшей столовой, переоборудованной в довольно непрезентабельный ресторан, Степан остановил машину и пошел на разведку.
Вернулся он не скоро, завел мотор и сказал:
– Как я и говорил, служебный вход есть со двора, куда мы сейчас и заедем. Вы потом в машине посидите. Я дамочку вам прямиком и доставлю. Я уже и место, подходящее для душевного разговора, нашел – есть там такое за гаражами.
– Ты с ней поаккуратнее – беременная она, – напомнил ему Лев.
– По обстоятельствам, – туманно пообещал Савельев. – Беременность – это не болезнь, а естественное для женщины состояние. Вы не забывайте, что она четыре года от звонка до звонка чалилась. Мало ли какая шняга может быть.
Лев Иванович понял, что спорить с парнем бесполезно. Степану сейчас приспичило выражаться по-блатному. Сыщик ничего не сказал, стал наблюдать за тем, как сотрудники ресторана шли на работу.
Степан родился в самой обычной семье, но воспитывал его сосед-рецидивист по своему образу и подобию. Несмотря на это, парень даже под суд и следствие никогда не попадал, не говоря уж о зоне, хотя в детстве и молодости был еще тот оторва.
Степа, наверное, и сам не смог бы объяснить, каким неведомым образом вдруг почувствовал, которая из женщин и есть Рябова. Он вышел из машины, окликнул ее, подошел и что-то тихо сказал. Она послушно пошла с ним к машине, а потом села рядом с Гуровым.
Степан снова занял место водителя и отогнал машину за гаражи. Женщина явно занервничала, но старалась не подать виду. Лев Иванович, глядя на нее, сразу понял, что характер у нее есть, и очень непростой.
– Я ведь уже и вашим, и ментам сказала, что не знаю, где Матвеев, – начала она.
Степан открыл было рот, чтобы высказаться по полной программе, но встретил предупреждающий взгляд Гурова и смолчал.
– А я не вор, – заявил Лев, достал удостоверение, развернул его и показал ей.
– Охренеть! – Дамочка посмотрела на Степана. – Воры с ментами уже вместе на дело ходят!
– Так я ведь тоже не вор. – Савельев широко улыбнулся ей.
Рябова занервничала еще больше и поперла напролом.
– Короче, я ментам уже все рассказала! – заорала она. – Больше ничего не знаю. Оставьте меня в покое! Чего вы ко мне прицепились? Хлыщ какой-то меня допрашивал, потом возле старух из моего дома терся. Топтунов за мной пустили. Какого хрена вам от меня надо? Есть что, предъявляйте, а если нет, то я пошла!
– Заткнись, кончай порожняк гнать! – рявкнул на нее Степан, и она тут же замолчала. – Чего хайло раззявила? Не поможет тебе никто!
– У нас над входом камера видеонаблюдения, – язвительно сказала она.
– Не работает, – равнодушно бросил Степан.
– Как раз работает, – злорадно заявила дамочка.
– Уже не работает, – тем же тоном поправил ее Степан, заметил, что она растерялась, и сказал: – Мне кажется, господин полковник, что гражданка Рябова созрела для откровенного разговора.
Та ничего на это не ответила, сидела, опустив голову, и молчала.
– Надежда, я ни о чем не собираюсь тебя спрашивать. Сам расскажу, что случилось, потом обрисую ближайшую и отдаленную перспективы, – сказал Гуров. – Советую слушать меня и не перебивать, потому что у моего друга терпение не безграничное. Дергаться тоже не рекомендую, потому что человек он решительный не только на словах. Итак, ты освободилась, Дмитрий тоже. Вы где-то познакомились, понравились друг другу, сошлись. Мне это все неинтересно. Кстати, он знает, что ты беременна? – спросил Лев.
– Нет. – Женщина покачала головой.
– Ладно, это ваши проблемы. Итак, ты работала, а он сидел у тебя на шее. Мотя человек неглупый, руки, как говорят, золотые, но несамостоятельный, поэтому должен под хозяином ходить. Старый его сидит, а нового пока не нашлось. Тут к нему кто-то обратился с очень деликатной просьбой, выдал, видимо, в качестве аванса весьма приличную сумму, а за выполнение работы обещал заплатить еще больше. Мотя пошел к людям, которых я знаю, так что информация из первых рук.
Дальше Гуров начал блефовать. Твердой уверенности в том, что он прав, у него не было, но и другого выхода тоже не имелось.
