– Как, вы говорите, он ее называл?
– Галиной, но это было один раз. Такое ощущение, что Вадим Сергеевич специально вслух ее имени не произносил, чтобы никто не знал.
Крячко почесал в затылке. В принципе, установить личность любовницы не проблема. Галина, Видное. Все номера тамошних телефонов будут указаны в распечатке разговоров Россихина. Тем более что примерно известен микрорайон, в котором живет эта дама – пять или шесть домов. Дело одного дня.
Гуров сидел на Варшавском шоссе в управлении здравоохранения Южного административного округа Москвы уже второй час. Седовласый мужчина лет шестидесяти, прихрамывая на одну ногу, то приносил папки, то подсаживался к компьютеру. Он выполнял все просьбы полковника из МВД старательно, но с какой-то степенной неторопливостью.
«Наверное, таков уж характер этого человека, – подумал Гуров. – Он все в жизни так делает. Потому и является самым опытным работником этого управления, находит ответы почти на все мои вопросы. Незаменимая личность».
Второй час они занимались поиском следов ООО «МедЛайн» в целой череде крупных контрактов по линии здравоохранения. Гуров занялся этим делом сам. Интуиция ему подсказывала, что если Россихин что-то и нарушал, проводил какие-то нечестные сделки, то это не выходило за пределы Южного округа.
Покойный бизнесмен жил здесь. Офис его фирмы располагался в этом же округе. Почему? Для проживания Чертаново не такой уж плохой район, вполне экологически чистый. А вот офис лучше иметь ближе к центру, так престижнее. Или это ему не важно?
Сил не хватало, и Гуров вчера вечером обратился к генералу Орлову за помощью. Петр пообещал оказать содействие и озадачить специально обученных людей. Сейчас, наверное, оперативники уже ищут следы деятельности фирмы Россихина во всех округах Москвы, знакомятся с делами в самой этой конторе. Если Орлову, конечно, удалось решить вопрос с соответствующим постановлением.
– Анатолий Алексеевич, я вот тут не совсем понимаю. – Гуров оторвался от списка, который ему передал сотрудник управления. – Государственный и муниципальный заказ – это что? Договоры на поставку оборудования для бюджетных организаций?
– Это списки поставщиков, которые были допущены до электронных торгов.
– Электронные торги? – удивился Гуров. – У вас тут биржа какая-то?
– Почему? А, нет. Это просто очень точное название. Именно электронные, потому что торг идет в Интернете, в условленное время и по утвержденным правилам. Из участников торгов выбирается тот, который при всех прочих равных условиях предлагает самую низкую цену поставки.
– Да? Теперь понятно, спасибо. Просто я по роду службы с таким явлением не сталкивался. Вижу, что почти на каждых торгах в списке фигурирует ООО «МедЛайн». А побеждал он?.. Это у нас бумаги за какой срок? За прошедший год. Выходит, что побеждал Россихин за это время в торгах аж целых два раза из тридцати двух. Это круто!
– Знаете, Лев Иванович, я раскрою вам один маленький секрет. Это не моего уровня вопрос, и не мне бучу поднимать, хотя что тут поделаешь. Да и догадываются все, кому оно надо. Пожалуй, не существует механизмов честных конкурсов, которые не смогли бы обойти хитрые дельцы. Сколько уж их на моем веку придумывали! И открытые конкурсы, и закрытые, и регистрация, и проверка технической базы. Но каждый раз находились люди, которые все равно выигрывали нечестно. Обязательно из каких-то щелей выползали субъекты, которые, не имея ничего, кроме денег, отодвигали тех, у кого была и база, и возможность, и опыт.
– Значит, Россихин был честным предпринимателем, если он всего два раза прорывался к цели, так? Или заказы были незначительными?
– А вы посмотрите в шестом столбце сумму госконтракта. Это очень и очень серьезные деньги. Тот факт, что ваш Россихин не выиграл торги, не значит, что он проиграл. Знаете, как все это обставляется? Предприниматели получают информацию о торгах загодя, до того как она попадает в официальные каналы. Они сговариваются между собой, решают, кто в этот раз будет выигрывать. Потом начинается спектакль. По заранее оговоренным схемам они понижают стоимость и постепенно сходят с торгов, а в конце остается один, тот самый, который и выигрывает. За такую помощь его приятели имеют некоторую незначительную выгоду. Кто втемную участвует в поставках, кто просто по договоренности ждет своей очереди.
– И все у них так дружно? Прямо подпольный рынок какой-то.
– Я, знаете ли, кое-что в этом понимаю, доходит до меня кое-какая информация. Бывают и у них там подставы и обманы. Кидают друг друга. Не то чтобы уж миллиардные сделки захапывают, но порой вытаскивают из-под носа весьма вкусные куски. Обещают идти на понижение и сажают противника. Или сами перехватывают заказ. Последний выигрыш «МедЛайна» видите, вот, месяц назад? Они тогда здорово подставили другую фирму – «Парацельс». Это молодая организация, с хорошими личными связями среди производителей. Конкурент давнишним поставщикам в Москве. Вот их-то и подставил ваш Россихин. Насколько я знаю, люди из «Парацельса» были уверены в выигрыше. Они заручились обещаниями, даже отгрузку начали на свой склад от производителя, контракты подписали. А тут…
Гуров вышел из кабинета, сразу набрал номер Крячко и заявил:
– Станислав, я тут зацепочку интересную нашел. Вражда вполне могла перерасти в поножовщину. Тебе ребята нужны?
– Одного оставь. Рязанцева, например. Он порасторопнее, хотя и болтун. Я съезжу к любовнице Россихина, а Владика засажу за родственные связи покойника. Отрабатывать придется всех, кого найдем.
– Ладно, только ты перепроверь потом, а то дело серьезное. Упустит Рязанцев неприметную мимолетную связь, потом и не вспомнишь.
– Знаешь, он хоть и выглядит как лоботряс, а парень с головой. Его надо сразу вогнать в азарт.
– Вводи, ладно.
Гуров вышел на улицу, посмотрел на весеннее небо и глубоко вдохнул. Как странно ощущать вот это раздвоение. Когда он был молодым оперативником, то не замечал этого. Была работа, самое важное дело в его жизни, которому он отдавал всего себя.
А теперь, с возрастом, Лев Иванович стал не просто понимать, а именно остро ощущать, что существует и иной мир, который никак не связан с преступностью, живет, цветет и пахнет в стороне от нее. Скучать он, что ли, стал с годами по этому миру?
Или это защитная реакция психики на особо грязные, самые кровавые преступления? Наверное, так оно и есть. Вроде как душа периодически умывается, заставляя видеть голубое небо, свежую зелень, симпатичных девушек, молодых мамаш с колясками в сквере, старушек с неизменным вязанием на лавочках, одним глазом поглядывающих за непоседливыми внуками, копошащимися в песочнице.
Как же хорошо, что этот мир не знает о расчлененных трупах в подвалах, о лужах крови, о полуразложившихся головах и руках, найденных на свалке. Ради этого стоило выбирать такую вот профессию. Пусть этот красочный, сочный и яркий мир не знает всего этого.
А Маше он все-таки утром не позвонил! Лев Иванович недовольно нахмурился и снова вытащил телефон. Однако в ответ он услышал только длинные гудки. Умывается? На процедурах, на осмотре?
