Они прошли по длинному, ярко освещённому коридору мимо стоящих у стены металлических каталок. Перцев, смотря перед собой, плёлся позади, прижимая к лицу носовой платок. Левченко открыл дверь и зашёл в прозекторскую. Там остановился у секционного стола, на котором находилось тело, накрытое простынёй.
– Прошу сюда.
Он надел резиновые перчатки и откинул покрывало.
– Буду говорить только про то, что увидел, – начал Левченко, – а именно, повреждения на трупе, причинённые в результате наезда, носят посмертный характер. Это значит, что потерпевший упал на рельсы или каким-то другим образом очутился под поездом уже будучи мёртвым. Предварительное заключение – смерть наступила от остановки сердца. Процент алкоголя в крови значительный. Кроме того, в крови обнаружены следы наркотического вещества опиумной группы. Если наложить одно на другое, то получится адский коктейль, что мы и имеем. Никаких следов от инъекций я не обнаружил. Заключение развёрнутого химического исследования будет позже, но думаю, оно подтвердит моё суждение.
– А когда наступила смерть? – Спросил Борисов.
– Время наезда определено точно? – и, не дожидаясь ответа, пояснил, – Смерть наступила примерно тогда же.
Борисов почесал затылок:
– Получается, что кто-то помог.
– Не знаю, – ответил эксперт, – ищите. Я говорю лишь то, что вижу.
– Что ещё? – Поинтересовался Сухов.
Левченко подошел к изголовью.
– Видите, имеется закрытый перелом костей носа и гематома под глазами, как следствие. Это говорит о том, что повреждение получено за несколько часов до наступления смерти. Вот вам ещё тема для размышления.
Левченко накрыл труп и перешёл к соседнему столу.
– Теперь другой объект, потерпевший с ножевым ранением, из подвала. Подсобите, кто-нибудь, – попросил он и при помощи Андрея перевернул тело на живот.
– Смотрите. Проникающее ножевое ранение в спину. Глубина раневого канала пятнадцать сантиметров. Сердце проколото. Смерть наступила сразу. Предполагаемое орудие преступления – нож типа стилета.
– Этот? – Борисов протянул завёрнутый в полиэтилен нож.
– Похоже на то.
– Какой же силы должен быть удар, – покачал головой Сухов.
– Не факт, – сказал Женя, беря стилет. Если хотите, можно эксперимент провести.
Не услышав возражений, не снимая с рукоятки полиэтилена, обнажил лезвие и отошёл к соседнему столу. Почти без замаха всадил нож в спину трупа.
– Ну вот, видите, всё сходится. Ширина раневого канала, длина.
Левченко вытер лезвие о край простыни и вернул нож оторопевшему Борисову.
– Ну, ты даёшь, Женька!
– Ничего страшного, я уже закончил с ним работать. Он бесхозный, ему не больно.
Обиженное всхлипывание и глухой звук падения раздались одновременно. Перцев полулежал, прислонившись спиной к двери. Потухшие глаза были открыты.
– Разве можно быть таким впечатлительным, молодой человек, – отчитывал Левченко очнувшегося после нашатыря Лёху, так и разбиться можно.
– Я в машину, – невнятно проговорил Перцев и, пошатываясь, вышел.
Зайдя в свой кабинет, Евгений подошёл к стеклянному шкафу и достал пузатую бутылочку.
– Как насчёт спиртяжки? – поинтересовался он больше для приличия.
– Всегда! – бодро ответил Борисов.
– Вот и отлично, – Левченко чпокнул резиновой крышечкой.
Выпили по мензурке чистого спирта и стали прощаться.
– Заключения судебно-медицинской экспертизы по обоим подготовлю через неделю. Вы всё слышали и ничего нового, за исключением химии и гистологии там не будет.
– Тогда пока, – Борисов протянул руку.
Лёха стоял около машины и нервно курил.
– Ты же не куришь, – сказал Георгий, открывая дверцу.
Перцев бросил дымящийся окурок под ноги и сел за руль.
– Закуришь с вами, – пробурчал он и распаляясь спросил:
– Вот скажи, Жора, зачем шефу это было нужно?
– Ты же оперативник.
– Какой я оперативник, я водила.
– А зачем тогда табельное оружие носишь?
– Так всякое случиться может, – неуверенно проговорил Перцев.
– Тогда и понимать должен, – закрыл тему Борисов.
Перцев аккуратно тронулся с места. Вновь повернулся к Георгию:
– Ты, это, не говори никому…
– Век воли не видать! – поклялся Борисов.
Мгновенно повеселевший Перцев, резко прибавил газ.
Прибыв в Главк, Борисов первым делом доложил Котову о добытых результатах. Передал вещественные доказательства находившемуся тут же в кабинете следователю прокуратуры Гаврилову. Гаврилов, не откладывая дело в долгий ящик, назначил экспертизы.
– Отнеси вещдоки криминалистам, они ждут, – сказал Котов, – дело взяли на особый контроль, поэтому на выходной не рассчитывай. Он мог об этом не говорить, поскольку Борисов и сам прекрасно осознавал, что на ближайшее время на личной жизни можно было поставить жирный крест.
– Сергей Павлович, Птицын на связь выходил? – поинтересовался Георгий.
– Скоро приедет, – ответил Котов, – он вроде нарыл что-то.
Попросив экспертов работать побыстрее, вместе с Суховым зашли перекусить в пельменную напротив Управления. Встав за столик, молча проглотили по двойной порции и запили пивом.
– Какие мысли, Андрюха? – Спросил Георгий.
– Второго искать надо, – ответил Сухов.
– И я того же мнения, – Борисов вытер губы салфеткой. – Пошли Воробья встречать.
Глава 6
Птицын плечом открыл массивную входную дверь Управления и очутился на улице. В лицо пахнул свежий ветерок. Воробей недолго постоял на каменных ступеньках что-то обдумывая, потом поднял воротник куртки и пошёл в сторону метро. Заморосил мелкий и противный дождь. Лёгкий ветерок внезапно превратился в шквал. Анатолий повернулся спиной к ветру и остановился. Сильный ветер прекратился также быстро, как и начался. Внезапно сквозь нависшие тучи выглянуло солнышко. Прищурив глаза, Воробей посмотрел на жёлтый диск и улыбнулся: «Так вот лучше». Он запрыгнул в свои проверенные временем зелёные «Жигули» самой первой модели и тронулся с места.
Путь предстоял не близкий. Если верить прописке, Пашков проживал вместе с матерью на Юго-Западе города. Птицын уже пожалел, что проявил инициативу, однако деваться было некуда. Впрягся в воз, так тащи. Пока он не представлял, что его ожидает. А когда ситуацию нельзя было просчитать заранее, Воробей придерживался наполеоновского правила, что главное ввязаться в сражение, а там будет видно. И часто это приносило успех. В действительности, сто раз разработанные операции и комбинации срывались из-за непредсказуемой ерунды, которую даже известный экстрасенс, регулярно появляющийся на телеэкране, предусмотреть никогда не смог бы.
