Прочитав с разрешения Гаврилова протокол допроса, Борисов покачал головой:
– Ну дает, сволочь!
– А что ты хотел? – невозмутимо ответил Гаврилов, сшивая суровой ниткой том дела, – слава Богу, по горячим следам успели выполнить необходимые следственные действия. Не беспокойся, никуда не денется. В суд дело пойдет, как огурчик. Я его так вылощу, что ни у одного судьи сомнения не возникнут.
Гаврилов оказался прав. Суд прошел без волокиты, и лишь два раза заседание было отложено в связи с болезнью Перельзона. Адвокат хотел приболеть еще разок, но судья городского суда Иванова – женщина средних лет с решительным красивым лицом, предупредила его, что очередное ходатайство отклонит и прибегнет к услугам дежурного адвоката. Перельзон попытался эмоционально возразить, но, наткнувшись на непробиваемый взгляд Ивановой, сник и больше судебный процесс не затягивал.
По совокупности совершенных преступлений и приняв во внимание то, что Разин ранее судим за совершение аналогичных преступлений, суд признал его рецидивистом и приговорил к пятнадцати годам лишения свободы.
Булыгин, не дожидаясь суда, повесился в камере на скрученной простыне. Обвинение в убийстве Саврасова с Разина судом было снято в связи с недоказанностью вины.
* * *
Сотрудники, участвовавшие в расследовании, были поощрены в приказе и премированы, что особенно всех порадовало.
Как положено в таком случае, организовали банкет в давно облюбованном уютном кафе у парка. Мероприятие проходило по-домашнему и без пафоса. На минутку заехал начальник Управления Ильиных. Выпив вместе с коллегами по рюмке, Виктор Михайлович убыл по делам.
Между тем, Борисов и других чувствовали незавершенность в деле – так и не смогли доказать причастность Разина к убийству Коли Саврасова.
– Почему не вышак дали? – возмущался захмелевший Воробей. – Я не понимаю!
– А вдруг в тюрьме его перевоспитают, и он станет полезным обществу, – шутил Сухов и в очередной раз наполнял рюмки. – И вообще, боженька высоко, он все видит. Филарет вот руки на себя наложил.
– Туда ему и дорога!
Разошлись поздно ночью. Борисов пришел домой. Накопившаяся в течение многих дней усталость навалилась неожиданно. Он разделся и прошел в комнату. Завалился на диван и мгновенно погрузился в глубокий, спокойный сон.
