Подняв листок бумаги, генерал прочитал. Брезгливо откинув его в сторону, сказал:
– Это еще ничего не значит.
Бумага, будто сорванный с дерева лист, прокружилась и упала под стол. Наклонившись, майор поднял листок, сдунул предполагаемую пыль и аккуратно уложил его в конверт.
– Возможно, что сам по себе приказ ничего и не значит, вот только у вас из дома пропало именно такое копье, которое находится в Австрийском музее в Хоффсбурге. Что вы на это можете сказать?
– А что я, по-вашему, должен сказать? – потянулся генерал к бутылке бренди. – Я заказал весьма искусную копию, жаль, конечно, что она пропала, но что поделаешь? Придется теперь заказывать другую.
– Тем более, что у вас имеется оригинал, – уверенно произнес Дмитрий Вандышев.
Ладонь дрогнула, и на белую скатерть неровной струйкой пролилось несколько янтарных капель. В этот раз генерал наполнил рюмку до самых краев. Негромко выдохнув, он осилил бренди двумя глотками.
– Вот как… И где я, по-вашему, храню это копье?
– В банке, – просто отвечал Дмитрий Вандышев. – Вот взгляните на эти фотографии, – вытащив из конверта несколько снимков, он аккуратно разложил их на столе. – У вас нет вкладов в этом банке, зато имеется банковская ячейка. Именно в ней вы и храните оригинал. А копия находилась в вашем доме, так сказать, для отвода глаз.
Снимки лежали на столе разложенными картами. Оставалось только расписать пульку. Едва взглянув на фотографии, генерал поморщился.
– У вас богатое воображение, мой друг. Я могу держать в банковской ячейке все, что угодно.
– Разумеется, но в ней вы держите Священное копье. Вот взгляните сюда, – сунув руку во внутренний карман, Вандышев извлек небольшой лист бумаги. – Это разрешение прокурора на проверку вашей банковской ячейки, – решил Дмитрий идти ва-банк. – Представляете, что будет, если все-таки копье обнаружится. Вскроются многие неприятные вещи, которые вы бы хотели забыть. И в первую очередь, каким образом это копье оказалось у вас.
– Что вы предлагаете? Отдать Священное копье в музей?
Вандышев так и не понял, чего в этом вопросе было больше: не то надежды на удачное разрешение безвыходной ситуации, не то откровенного сарказма.
– Нет, – майор отрицательно покачал головой. – Я предлагаю передать копье первому лицу государства.
– И как, вы думаете, я должен это сделать? – невольно хмыкнул генерал-полковник.
– У вас есть для этого возможности. Бывших разведчиков не бывает.
– Если я этого не сделаю?
– Тогда мне придется рассказать о вас все, что я знаю. А мне известно, поверьте, очень много.
– Я подумаю, – ответил генерал-полковник, закупоривая наполовину выпитую бутылку. – У меня к вам есть вопрос.
– Я вас слушаю.
– Так кто же все-таки выкрал у меня копье?
Старика было жаль, но он имел право знать правду, какой бы горькой она ни была.
– Ограбление организовал ваш сын.
– Зачем ему это было нужно? – глухо спросил Саторпин.
– Как бы это помягче выразиться… Ваш сын подвержен многим человеческим слабостям. Он весьма азартен, любит женщин, в карты играл всегда по-крупному, а такая жизнь требует весьма больших расходов. А почему вы не спрашиваете меня, кто именно заказал выкрасть у вас это копье?
– И кто же именно заказал?
– Вспомните Нюрнбергский подвал, где вы отыскали копье.
– Вы и об этом знаете? – как-то не особенно удивился генерал.
– Мы много о чем знаем, Савва Платонович, – заверил Вандышев. – Помните немца, которому тогда удалось уйти?
– Этого я никогда не забуду, – через силу произнес генерал.
– Взгляните на этот снимок, – вытащил он из конверта еще одну фотографию.
Савва Платонович внимательно вгляделся в облик весьма благообразного старика в дорогом светлом костюме.
– Вы хотите сказать, что это и есть тот самый человек? – удивленно протянул он.
– Да. Правда, в нем трудно узнать того бравого эсэсовца, да и видели вы его только мельком. Вот он и совершил этот заказ.
– Ах, вот оно что. Только зачем ему это было нужно?
Небрежно пожав плечами, Вандышев отвечал:
– Все не так просто, как кажется. Можно только предполагать… Он так и не сумел выполнить порученного ему дела и всерьез винил себя за то, что Гитлер застрелился только потому, что Копье судьбы оказалось в руках врага. А потом ведь существует еще миф о великом государстве. Германия будет непобедимой до тех самых пор, пока у нее будет Копье судьбы.
– Кажется, я начинаю понимать, – усмехнулся Савва Платонович. – Они считают, что вместо копии к ним попало настоящее копье, а вы не желаете убеждать их в обратном.
– Вот именно. Копье судьбы должно остаться в России.
– Хм… Интересная получается ситуация, – впервые улыбнулся за время разговора Савва Петрович. – Австрийцы считают, что в Хоффсбургском музее находится настоящее копье. Американцы тоже уверены, что обладают подлинником. Теперь вот и немцы убеждены, что заполучили настоящее Копье Лонгина, однако в действительности настоящее копье будет находиться в России.
– Получается, что так, – улыбнулся в ответ майор. – Завтра копье передадут Президенту.
– А теперь я прошу, оставьте меня, – сказал генерал-полковник. – Мне нужно о многом подумать.
– Хорошо, – поднялся майор, – только прошу вас размышлять не очень много. У вас практически не осталось времени.
– Я знаю.
* * *
Некоторое время генерал-полковник сидел непо-движно, сцепив пальцы в замок, и угрюмо посматривал на початую бутылку бренди, стоящую в центре. Приговорить бы ее, родимую, с тоски за один присест, да вот полегчает ли от этого, вот вопрос! Во дворе заурчал двигатель автомобиля – отъезжал майор. Вот кому сейчас действительно хорошо, выполнил служебную задачу и теперь, довольный собой, отбывает восвояси. Стоило позавидовать.
Генерал-полковник колебался минуту, а потом решительно поднял телефонную трубку и набрал номер.
– Всеволод? – бодрым голосом спросил он.
– Савва Платонович? – прозвучал удивленный голос на том конце провода.
– Верно, узнал, – отвечал Саторпин.
– У вас ко мне какое-то дело? – Вопрос прозвучал слегка обеспокоенно, и это Саторпину не понравилось.
– Имеется, дорогой, – столь же бодро отвечал генерал Саторпин. – Бросай сейчас все и приезжай ко мне.
– Я не могу, Савва Платонович, очень нужная встреча, я должен быть…
– Послушай, Сева, – слегка раздраженно отвечал генерал. – Я к тебе часто обращаюсь?
– Нет, но…
