— Подумайте об этом на досуге, — предложила Хольт и закончила допрос.
— Мы заполучили его в квартиру. Даже на диван, и он признал секс с Линдой, — сказала Анна Сандберг, которая выглядела такой кровожадной, какой себя постоянно чувствовала.
— Конечно, — согласилась Анна Хольт. — Но он рассказывал об этом вовсе не для нас.
— Боюсь, я не понимаю, — пожала плечами Анна Сандберг.
— Мы никогда не двинемся с ним дальше, — объяснила Анна Хольт и покачала головой. — Он просто хочет ввести в обращение свою черную дыру.
— Он признается в любом случае, что не помнит, — махнула рукой Анна Сандберг.
— Он не настолько глуп, — констатировала Хольт. — Он же может прочитать обо всем, что накопали Энокссон и его коллеги. Здесь его адвокат, конечно, уже постарался.
— Я подумала еще об одном деле, — сказала Анна Сандберг. — Почему он не пробует другие варианты? Например, с сексуальной игрой, которая зашла слишком далеко?
— Самое простое объяснение состоит в том, что адвокат отсоветовал ему это самым решительным образом, — сказала Хольт и тихо вздохнула.
92
В предпоследнюю ночь в Векшё Ян Левин снова видел сон о том лете, когда папа учил его кататься на велосипеде. Том самом лете, когда он получил свой самый первый настоящий велосипед, огненно-рыжий «Крессент Вэлиант». В то самое лето, когда его отец умер от рака.
Проснувшись, он вышел в ванную, ему пришлось открыть окно и впустить свежий воздух. На улице шел дождь. Мелкий и спорый под темными небесами. И холодный тоже.
«Что мне делать здесь? — подумал он. — Все уже кончилось. Пора ехать домой».
93
В середине недели Ян Левин и Ева Сванстрём покинули остальных. Они сделали свое дело, и в них больше не было необходимости. В Векшё в любом случае. Всю дорогу до Стокгольма Левин набирался мужества, собираясь предложить Еве навести порядок в их отношениях. Сказать, что он разведется с женой, а она с мужем. И они съедутся. Начнут строить совместное будущее. Самое время, по меньшей мере для него, чья жизнь быстро шла к закату.
Это так и осталось несказанным, а при мысли о том, что творилось в голове Евы, наверное, и к лучшему. По прибытии в Стокгольм она намеревалась всерьез переосмыслить свою супружескую жизнь и поблагодарить Яна Левина за время, проведенное вместе. Пожалуй, все у них слишком затянулось, но сами по себе дни с ним помогли ей пережить трудное время.
«Как это объяснить? — размышляла она. — Когда сердце сжалось в комок и в душе пустота».
Никаких воспоминаний до того, как он пошел в школу. Мать, о которой он отказывался говорить. Приемный отец, к чьей могиле он не считал нужным проехаться даже ради того, чтобы пописать на нее. Черная дыра в качестве единственного воспоминания. Непоколебимая убежденность, что он, по крайней мере, не нанес вреда Линде. Сама мысль об этом была невыносима для него, а значит, он, конечно, не мог сделать ничего подобного.
Еще шесть допросов об этом, и прокурор присутствовала на четырех последних. Однажды он оказался в окружении трех женщин, и они по очереди разговаривали с ним. Катарина Вибум, Анна Хольт и Анна Сандберг.
— Трое против одного, — констатировал Монссон, даже если его улыбка висельника выглядела крайне натужной.
— Мы полагали, тебе лучше всего общаться с женщинами, Бенгт, — сказала Катарина Вибум. — И чем больше, тем лучше.
Оставалась черная дыра, где Бенгт Монссон, согласно их данным, находился в течение целого часа, когда он насиловал, мучил и задушил Линду Валлин, а тот автомобиль, который он украл еще примерно час спустя, чтобы уехать оттуда и оставить все позади, уже не имел особого значения с юридической точки зрения.
— Черная дыра, — подвела итог руководитель его допросов Анна Хольт.
— Плюс железные доказательства против него, — добавила Катарина Вибум.
— Если бы он отнекивался от всего, — сказала Хольт. — Или, по крайней мере, попробовал вариант с вышедшей из-под контроля сексуальной игрой.
«Нельзя получить все сразу», — подумала она.
После обеда в пятницу пятого сентября Кнутссон и Торен тоже покинули Векшё. Другая жертва убийства ждала их внимания. К тому же требовалось разгрести кучи бумаг, накопившиеся на письменных столах в Стокгольме. Будучи хорошо воспитанными, они попрощались с комиссаром Бенгтом Олссоном, прежде чем отбыли домой.
— Спасибо за прием, — сказал Кнутссон.
— В худшем случае мы, пожалуй, увидимся снова, — ляпнул Торен. — Да, ты понимаешь, что я имею в виду, Бенгт, — добавил он в качестве извинения.
— Я понимаю, — подтвердил Олссон и улыбнулся. — Без вас нам стоило бы большего труда разобраться со всем этим Хотя понятно, что рано или поздно мы взяли бы его с помощью ДНК.
— Без нас Олссон и Монссон поселились бы вместе, — философствовал Кнутссон в автомобиле на пути в Стокгольм.
— И жили бы счастливо до конца дней своих, — согласился Торен.
— Интересно, как все будет с Бекстрёмом, кстати, — сказал Кнутссон.
— Бекстрём выберется из любого дерьма, — ответил Торен.
94
В пятницу двенадцатого сентября Анна Хольт и Лиза Маттей покинули Векшё и поехали домой в Стокгольм. Хольт собиралась вернуться к своим обязанностям в национальном бюро по связям при Государственной криминальной полиции. Юханссон пытался перетащить ее к себе, используя в качестве приманки вновь открытую должность интенданта в его штабе и положение своего ближайшего доверенного помощника. Но, не имея ни малейшего желания выслушивать все его истории, она отклонила заманчивое предложение. Решительно и, естественно, по возможности мягче. Юханссон отреагировал точно в соответствии с ее ожиданиями. Ходил надутый несколько дней, но неделю спустя стал дружелюбным, как обычно, снова и здоровался почти демонстративно вежливо с ней, когда они сталкивались в коридоре.
«Он как ребенок, — подумала Хольт. — Интересно, что он придумает в следующий раз».
Лизе Маттей предстояло отправиться в отпуск для завершения учебы в Стокгольмском университете. Она надеялась разобраться со своим будущим к началу следующего года, когда ей требовалось выйти на работу. Но одновременно ее одолевали сомнения. Каждая решенная ею научная проблема, казалось, сразу же генерировала две новые, еще более увлекательные, и единственным выходом представлялась примерно такая работа, от какой отказалась Анна Хольт, но Юханссон явно не собирался предложить ее ей.
«Странно, что столь талантливый человек не понимает своей выгоды», — подумала Маттей.
Перед отъездом Анна Хольт провела длительную встречу с прокурором Катариной Вибум, во время которой передала ей сотни страниц протоколов допросов подозреваемого Бенгта Монссона. Общим числом двенадцать. Все допросы за исключением одного проходили в форме диалога. И ныне существовали в виде аккуратных распечаток, помещенных в переплет с маленьким желто-синим государственным гербом, а также наклейкой полиции Векшё на обложке. Кроме того, с кратким, предназначенным для прокурора резюме.
