— Боже праведный, — сказал комиссар.
«Боже праведный, — повторил он про себя. — И о каких цифрах идет речь, когда дело касается кровопролития».
Четверть часа спустя комиссар полиции лена, несмотря на ранний час, позвонил своему подчиненному, руководителю расследования комиссару Олссону и сообщил, что он и шеф Государственной криминальной полиции, посоветовавшись, совместно решили усилить работающую по делу команду экспертами из группы ППП и подразделения ВИКЛАС, а также при возможном задержании задействовать НС — Национальное спецподразделение. Олссон, как ни странно, по его словам, размышлял о том же самом и был двумя руками за.
— Я фактически подумывал позвонить и предложить это позднее сегодня и решил подождать, поскольку знаю, что ты наслаждаешься своим на сто процентов заслуженным отпуском.
Бекстрём пребывал не в лучшем настроении, он не выспался, и голова у него гудела с похмелья. Предыдущим вечером он и Рогерссон от души постарались компенсировать затянувшееся воздержание, вызванное служебной необходимостью. Бекстрём отрубился в своей постели около полуночи, утром проспал, на ходу проглотил завтрак и не успел перелистать утренние газеты. Кроме того, им пришлось остановиться около магазина и купить пастилки с ментолом и пару бутылок энергетического напитка, чтобы привести хоть в какой-то порядок свое дыхание и баланс жидкости в организме.
В довершение всего, когда они спешили по коридору на встречу с разыскной группой, на него насел придурок Олссон и принялся трещать о различных кризисных сценариях, коими он и комиссар полиции лена считали необходимым заняться, не подключая Бекстрёма.
— Что ты думаешь об этом, Бекстрём? — спросил Олссон. — О наших попытках связаться с твоими коллегами из подразделений ППП и ВИКЛАС?
— Звучит здорово, — сказал Бекстрём, хотя он вовсе не собирался тратить драгоценное время, выслушивая нравоучения своего главного босса Нюландера.
Потом он наконец приземлился на своем месте за столом в совещательной комнате. Конечно, без фляжки на шее, как у героя знаменитого романа Стриндберга, но с большой чашкой кофе с приличной порцией молока и сахара, а вся его разыскная группа уже была в сборе.
— Итак, — сказал Бекстрём, — начинаем.
Сначала инспектор Сандберг рассказала о камерах наружного наблюдения на пути жертвы, возвращавшейся домой. Та, что находилась у банкомата, где девушка ранее сняла деньги, не дала ничего и, скорее всего, по той простой причине, что жертва оказалась вне зоны ее досягаемости, когда покинула городской отель.
— Эта камера перекрывает только тротуар и небольшой кусок проезжей части перед банкоматом, — объяснила Сандберг. — Зато мы нашли вариант получше, и заслуга здесь, прежде всего, принадлежит нашему шефу, — констатировала она, кивнув и улыбнувшись Бекстрёму.
— Я слушаю, — сказал он и улыбнулся в ответ.
Сандберг и ее коллеги отыскали другую и гораздо лучшую камеру, на которую владелец некогда получил временное разрешение, так что она пока осталась у него. Эта камера находилась над прилавком в магазине, расположенном в начале улицы Пера Лагерквиста, всего в пятистах метрах от дома жертвы, и в ночное время контролировала также часть улицы перед бутиком. Без четырех три в пятницу ночью Линда Валлин попала в ее объектив, когда возвращалась домой. Зато она не зафиксировала больше ни одного человека в течение ближайшего получаса и никого, кто шел бы за жертвой.
— Магазинчик открыт до одиннадцати вечера. И в обычном случае камера перекрывает его входную дверь и кассы, но перед тем, как уйти домой около полуночи, владелец имеет привычку менять ее положение так, что она начинает контролировать происходящее снаружи. У него в свое время были проблемы с местной публикой. Они мочились на входную дверь и краской из баллончика делали на окнах расистские надписи. Хозяин бутика приехал из Ирана, — объяснила Сандберг.
— И мы абсолютно уверены, что это Линда? — спросил Бекстрём, посчитав необходимым уточнить столь маленькую, но очень важную для поисков преступника деталь.
— На сто процентов, — сказала Сандберг. — Я сама просмотрела видеозапись вместе с экспертами. Мы же в большинстве своем знаем… знали… ее.
Потом все покатилось в обычном эффективном ритме, к которому он привык, когда сам стоял у руля.
— Поквартирный обход и прочесывание местности, — продолжал Бекстрём. — Мы нашли что-то интересное со вчерашнего дня?
К сожалению, нет, если верить коллеге, отвечавшему за это дело. Во всяком случае, ничего, помимо обнаруженной ранее спермы и следов крови на подоконнике спальни, где произошло убийство.
— Тогда мы увеличиваем район поисков, — отчеканил Бекстрём. — Нас интересуют все странности, случившиеся в городе за интересующие нас сутки. По полной программе, включая все на свете — кражи со взломом, драки, угоны автомобилей, неправильные парковки, таинственные машины, события и люди. Подготовьте мне список до обеда.
«Чертовы лентяи, обо всем приходится заботиться самому!»
— Кто-нибудь сам дал знать о себе и рассказал что-нибудь интересное? — продолжил Бекстрём и посмотрел на коллегу Левина.
«Посмотрим, повезет ли тебе сейчас отделаться от малышки Свансгрём, похотливый черт», — подумал он.
— У нас сотни сигналов, — сообщил Левин. — Мы получали их по телефону, по электронной почте, они приходили даже в СМС некоторым сотрудникам нашей группы, чьи телефоны известны осведомителям. Пожалуй, в этом нет ничего странного, поскольку получавшие их коллеги обычно работают в сыске и в отделе по борьбе с наркотиками и у всех нас есть собственные агенты, которым мы даем номера наших мобильников. Если кто-то написал нам простые письма, они должны в лучшем случае прийти завтра. Так ведь сегодня обстоит дело с почтой.
— И как там все выглядит? — поинтересовался Бекстрём. — Есть что-нибудь горячее, чем следует сразу заняться?
По словам Левина, к сожалению, ничего подобного не было. Все традиционно. Взволнованные граждане с жалобами на падение нравов в обществе и на преступность вообще. Обычные всезнайки, жаждущие указать полицейским, как им правильно работать, и, скорее всего, почерпнувшие свои знания, сидя у телевизора и смотря детективные сериалы. Естественно, также несколько экстрасенсов, ясновидящих, пожелавших поделиться своими видениями, предсказаниями, предчувствиями.
— Ничего конкретного, ничего из того, во что стоило бы вцепиться зубами? — настаивал Бекстрём.
— Некоторые из них ужасно конкретны, — сказал Левин. — Но, к сожалению, они, похоже, просто что-то путают.
— Дай несколько примеров, — распорядился Бекстрём.
— Конечно.
Левин заглянул в свои бумаги.
— Ну, например, бывшая одноклассница Линды по гимназии. Она, по ее словам, на сто процентов уверена, что разговаривала с Линдой на концерте в Боргхольме в Эланде интересующим нас вечером. Там выступали какие-то «Юллене тидер» в рамках своего летнего турне.
