— У нас были небольшие сомнения сначала, — объяснил Энокссон. — Поэтому мы ничего не сказали заранее. Но, по словам матери Линды, она никогда не видела этих кроссовок прежде, мы отправили их в криминалистическую лабораторию и явно попали в точку.
Трусы фирмы «Джокей» и пара кроссовок «Рибок». Сотни тысяч мужчин носили подобные, и их продавали миллионами экземпляров. Искать того, кто купил эти вещи, не имело никакого смысла. Взамен следовало обратить внимание на другое, и, если верить Энокссону и его коллегам, все обстояло таким образом, что имевшиеся у них улики позволяли восстановить всю картину развития событий с большой долей вероятности.
Преступник попал внутрь через входную дверь квартиры. И, судя по всему, Линда сама впустила его. Он снимает обувь и ставит ее на полочку в прихожей.
Затем он и его жертва оказываются на диване в гостиной, он снимает с себя брюки и трусы, и там же у него происходит семяизвержение.
В следующий момент события переместились в спальню. Преступник связал Линде руки за спиной, вставил ей в рот кляп, привязал ноги за щиколотки к спинке кровати, и, вероятно, именно в такой последовательности. Затем он изнасиловал ее дважды, сначала генитально, а потом анально, и в обоих случаях имело место семяизвержение. Вероятно, также в связи с последним актом он оставил ей порезы снизу на спине. А во время или по завершении последнего соития задушил ее.
Потом пошел в душ, обмылся и мастурбировал.
— И в конце концов он ушел через окно в спальне, — сказал Энокссон. — Лег грудью и животом на подоконник, чтобы уменьшить высоту падения. И когда сползал наружу и отпустил захват, поранился об острую и ржавую кромку.
Одежда, в которой Линда была в ночь, когда ее убили, также помогла экспертам восстановить ход событий.
— Согласно показаниям свидетелей, видевших девушку в ночном клубе, она была одета следующим образом, — продолжал Энокссон. — Пара босоножек с небольшим каблуком и кожаными ремешками, охватывавшими ноги выше щиколоток. Довольно широкие темно-синие льняные брюки. Блузка того же цвета, без воротника с пятью пуговицами. Поверх нее черный бархатный жилет с черными вышивками, голубыми жемчужинами и стразами. На спине у нее висел маленький рюкзак синего бархата с ремнями и вставками из синей замши, который также можно носить как обычную сумочку, если переместить ремни…
— Ага, да, — продолжил Энокссон и почесал голову. — На чем я остановился… под этим у нее были черные трусы и бюстгальтер. Босоножки, рюкзак и всего пять разных предметов одежды, и сейчас я собираюсь перейти к самой сути, — подытожил он.
Линда, похоже, сняла обувь и сумку, как только вошла в квартиру. Босоножки валялись у самого придверного коврика, а рюкзак стоял прислоненный к стене в полуметре от них. Бархатный жилет, льняные брюки и блузка находились в гостиной. Аккуратно сложенные на подлокотнике кресла. Жилет в самом низу, потом ее брюки и сверху блузка.
Ее нижнее белье, однако, лежало на полу в спальне. Трусы были целые, отчасти вывернутые на обратную сторону, они валялись с того края кровати, который расположен ближе к гостиной. Бюстгальтер же находился с другой ее стороны. Расстегнутый на спине, но с порванными обеими лямками.
— И наиболее правдоподобное объяснение этого состоит в том, что преступник стащил его с нее, когда связывал ей руки за спиной, — сказал Энокссон.
Следующим пунктом в программе эксперта стали часы и украшения Линды. По данным свидетелей, с которыми разговаривала полиция, она помимо наручных часов на левом запястье носила там же тонкий золотой браслет в виде цепочки, три кольца на левой руке и одно на правом мизинце.
— Часы плюс пять украшений — получается вместе шесть, — подвел итог Энокссон. — Все эти предметы лежали в большой керамической чаше, стоявшей на придиванном столике в гостиной, — продолжил он, одновременно продемонстрировав на большом экране диапроектора фото столика и керамической чаши. — В нашем понимании объяснение состоит в том, что она сама сняла их. Точно так же, как, вероятно, поступила с жилетом, брюками и блузкой.
— Если вы посмотрите на чашу с более близкого расстояния, — Энокссон нажал кнопку увеличения, — то увидите также ее мобильный телефон. Что самым естественным образом подводит нас к следующему пункту программы. А именно к содержимому ее сумочки.
В сумке Линды находилось все то, что обычно находится в подобных вещах. Всего сто семь предметов. Включая еженедельник, кожаный бумажник, содержавший ее удостоверение полицейской школы, водительские права, четыре небольшие фотографии ее отца, матери и двух подруг, собственные визитки, четыре с другими именами, одну банковскую и прочие разные пластиковые карты, членские и льготные карточки плюс ВИП-карту «Граца», ночного клуба в городском отеле в Векшё, а также еще одну — кафе «Опера» в Стокгольме.
В бумажнике, кроме того, лежали деньги: целых семь сотен крон купюрами, тридцать две пятьдесят монетами разного достоинства и шестьдесят пять евро, что в сумме соответствовало двенадцати сотням крон. В сумочке вдобавок обнаружили небольшой футляр с губной помадой, тенями для век и прочей косметикой, а также пачку мятных таблеток для горла, маленький тюбик с кремом для губ, пластмассовый держатель с зубной нитью, зубочистку в пластиковой упаковке, спичечный коробок с двенадцатью спичками, различные квитанции и счета за посещение ресторанов, покупку одежды и прочего. Естественно, сумочка содержала обычный ворс от ее материала и прочие остатки всего на свете, которые дотошный эксперт всегда находит на дне любой сумочки, независимо от аккуратности ее владельца.
— Что касается косметики, — сказал Энокссон, — то девушка не смыла ее, и это, пожалуй, может показаться любопытным при мысли о дальнейшем развитии событий. Косметика оставалась на лице, когда убитую нашли утром. Губная помада, тени на веках и еще что-то, название чего я забыл. Похоже, все ее собственное. То, чье название вылетело у меня из головы, есть в протоколе. В общем, ничего необычного.
Наконец, имелась также связка ключей, подходивших к входной двери, а также к различным замкам в усадьбе ее отца. Автомобильный ключ от «вольво» двухлетней давности модели S40, который Линда получила в подарок от отца после окончания школы, аккуратно припаркованного на стоянке совсем близко к дому. Сейчас эта машина стояла во дворе здания полиции, и ее исследование экспертами ничего не дало.
— Да, — уточнил Энокссон. — Кого-то, возможно, интересует ключ от квартиры матери? Он также лежит в чаше на придиванном столике.
Энокссон показал еще одну увеличенную фотографию керамической чаши, куда он вложил маленькую красную стрелку, указывавшую на обычный ключ с кольцом из белого металла. Простое объяснение этому, по словам Энокссона, сводилось к тому, что она обычно клала его в карман, в то время как более тяжелый комплект ключей от дома отца хранила в сумочке.
— Заканчивая историю с сумочкой, — сказал Энокссон, — хочу добавить, что из нее, похоже, ничего не пропало. И судя по всему, никто ничего не искал среди вещей жертвы. А значит, столь простой мотив, как ограбление, пожалуй, можно отбросить. Деньги в бумажнике, драгоценности в чаше, а только ее часы, «Ролекс» из золота и стали, которые она получила в день совершеннолетия от отца, должны стоить где-то тысяч шестьдесят.
