— Я услышал тебя, — ответил комиссар. — Но сейчас ведь фактически…
— Вы ведь даже не удосужились проверить, не идет ли речь об одном и том же человеке, — перебил его главкримп.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал комиссар.
— Да подобное, наверное, ужасно трудно понять, — прорычал Нюландер. — От Векшё до Лунда не так далеко, черт побери, а в мире, где я живу, это уж точно странное совпадение.
— Я убежден, кто-нибудь у нас уже все выяснил, есть ли связь, — попытался оправдаться полицмейстер. — И если хочешь…
— Острём там? — неожиданно поинтересовался главкримп.
— Здесь? — спросил комиссар. «Должно быть, речь идет о Бекстрёме», — подумал он. — Нет, Бекстрёма здесь нет. Я за городом. У меня есть только его мобильный, — объяснил он.
— За городом, — сказал главкримп. — Ты — за городом?
— Да, — подтвердил комиссар, но прежде чем он успел сказать что-то еще, Нюландер положил трубку.
Кнутссон и Торен явно провели в кинотеатре не все выходные. После утренней встречи они пришли в комнату к Бекстрёму и доложили о своем улове.
— Мы подумали о твоих словах, Бекстрём, относительно коллеги. Что, возможно, мы ищем кого-то из своих, — сказал Кнутссон.
— Да, или будущего коллегу, — добавил Торен.
— И куда вы клоните? — спросил Бекстрём.
«Настоящие идиоты», — подумал он.
По мнению Кнутссона и Торена, сама по себе такая мысль представлялась вполне обоснованной. Среди американских серийных убийц существовало множество примеров того, как они обманывали свои жертвы, выдавая себя за полицейских. И самым известным из них в современной истории криминалистики, согласно тем же источникам, был Тед Банди.
— Надо выглядеть совершенно неотразимым, если хочешь завоевать доверие девушки, — сказал Кнутссон.
— Например, можно сказать, что ты полицейский, — объяснил Торен.
— Да, — согласился Бекстрём.
— Но если мы начнем с тех, кто фактически является полицейским, то нам не придется беспокоиться о том, не фальшивый ли полицейский завалился к будущему коллеге среди ночи, — добавил он угрюмо.
«Круглые идиоты», — промелькнуло у Бекстрёма в уме.
Даже среди настоящих полицейских хватало всякого барахла. Если обратить взгляд в прошлое, там, например, можно было найти прославившегося на всю страну убийцу из Хурвы, бывшего коллегу Торе Хедина, убившего одиннадцать человек, а все началось с того, что его выгнали со службы, поскольку он надевал наручники на свою подругу.
— Это дело ты ведь помнишь, Бекстрём. Все же случилось в твое время, в 1952 году, — заметил Кнутссон с невинной миной.
— А если мы вернемся от истории к современности и начнем с Векшё? — поинтересовался Бекстрём угрюмо.
— В таком случае у нас есть имена десяти нынешних и будущих коллег, — сказал Торен и передал ему список.
— Шесть из них находились в том же кабаке, что и Линда, в ту ночь, когда ее убили, — объяснил Кнутссон. — Трое коллег и три стажера, из которых двое добровольно дали знать о себе, сдали пробу ДНК и уже отсеяны.
— Их уже отметили и вычеркнули, — уточнил Торен.
— Мы все равно взяли их для полноты картины, — сказал Кнутссон.
— Забудьте о них, — проворчал Бекстрём. — А что тогда остальные? — спросил он. — Почему у них не взяли пробу ДНК?
По абсолютно непонятной причине, если верить Торену и Кнутссону. Вероятное объяснение, как выходило из материалов допросов, которые коллега Сандберг провела с каждым из них, сводилось к тому, что все они оставались в кабаке после трех часов, когда преступник появился дома у Линды. Входивший в эту компанию стажер, согласно его собственным данным, покинул заведение около четырех утра. Тогда он был один и пошел прямо домой. Естественно, трезвый. Трое коллег, наоборот, просидели в ночном клубе до закрытия. Распрощались друг с другом у выхода, и каждый из них отправился к себе домой. Степень их опьянения на тот момент и другие детали остались за кадром, но, без сомнения, время приближалось к пяти, когда это произошло.
— Вот так номер! — воскликнул Бекстрём с чувством. — Они что, все педики?
— О чем ты, Бекстрём? — спросил Торен.
— Согласно материалам допросов, все в любом случае обстоит именно так, — подтвердил Кнутссон. — То есть именно так, как они говорят.
— Четверо коллег, которые возвращаются в одиночестве из кабака? У вас с головой все в порядке?
— Один из них фактически только стажер, именно он ушел домой первым, — пояснил Торен. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Да, подобное никогда не случилось бы со мной, — подчеркнул Кнутссон. — Но это же Векшё.
— Могу поверить, — сказал Бекстрём. — Кстати, — добавил он, — вы, наверное, показали свой список Сандберг?
Судя по тому, как они одновременно и в такт покачали головой, ничего подобного не произошло, и прежде всего из-за оставшихся в списке еще четырех имен.
— И чем же они тогда отличились? — спросил Бекстрём и пробежал глазами список.
«Никого из них я не знаю», — подумал он.
По словам Кнутссона, речь там шла о самых разных грехах. Первый из этой четверки работал в полиции правопорядка в соседней коммуне, но его также несколько раз на долгое время привлекали в качестве инструктора по стрельбе в полицейскую школу в Векшё. Пару лет назад одна из его учениц написал на него заявление, обвинив в сексуальном домогательстве, дело касалось писем и телефонных разговоров с обычными предложениями. Свою бумагу она забрала через месяц, тогда же ушла из школы. Когда сотрудники отдела внутренних расследований связались с ней, девушка отказалась сотрудничать, и дело против инструктора закрыли. Он остался на своей должности и еще в мае стоял в тире рядом с Линдой и ее однокашниками.
— Его, по-видимому, высоко ценят и как коллегу, и как инструктора, — сказал Кнутссон. — Хотя здесь все понятно.
Заявление против коллеги номер два было еще более старым. В связи с разводом пять лет назад его тогдашняя жена написала на него бумагу, обвинив в избиении. Она также забрала ее назад, и постепенно дело замяли.
— Хотя его отстранили от службы примерно на месяц, — уточнил Торен, — пока продолжалось расследование. Потом он, конечно, получил компенсацию с помощью профсоюза.
— Они в разводе, кстати, — добавил Торен.
— И чем он занимается сейчас? — поинтересовался Бекстрём.
— Вернулся к работе, естественно, — сообщил Кнутссон, который выглядел удивленным.
— Следующий, — сказал Бекстрём.
Третий из этих коллег в свободное время подрабатывал детским тренером по футболу, хоккею, ручному мячу и флорболу. В молодости он сам был известным спортсменом, играл в футбол в Высшей лиге и в хоккей во втором дивизионе. Помимо этого он тренировал футбольную команду девушек возрастом от тринадцати до пятнадцати лет. И родители одной из них заявили на него в полицию, обвинив в том, что он в нескольких случаях обнажался перед их дочерью. Во-первых, в раздевалке в обыденных ситуациях, во-вторых, когда он, и девочки, и многие из родителей в течение недели находились в спортивном лагере.
