— Что нам еще известно? — спросил Бекстрём. «Ему было шесть лет, когда он приехал сюда из нищей и богом забытой африканской страны. Чему он мог научиться там, в состоянии понять только такой, как Брундин, и дело явно пошло на лад», — подумал он.
— Приличные оценки, не самые высокие, но вполне хорошие, чтобы такой, как он, смог поступить в школу полиции, — сказал Адольфссон.
— Какие у него интересы? — спросил Бекстрём и предостерегающе посмотрел на фон Эссена, который сидел, воздев глаза к потолку.
— Падок до девчонок и вроде здорово играет в футбол, — сказал Адольфссон.
— Он член школьной команды, — уточнил фон Эссен. — По-видимому, лучший игрок у них. Его зовут, значит, Эрик Роланд Лёфгрен. И имя должно быть Роланд, но все называют его просто Рональдо. Такое у него прозвище.
— В честь того самого бразильца, профессионального футболиста, так вроде получается, — констатировал фон Эссен с такой миной, словно сам он предпочитал более культурно проводить свободное время.
— Все называют его Рональдо, — медленно произнес Бекстрём, и поскольку ему сразу вспомнилась запись из дневника, волна охотничьего возбуждения внезапно нахлынула на него, затопив всю комнату, где он сидел. — Сейчас мы поступим так, парни, — сказал Бекстрём и, чтобы придать больше значительности своим словам, наклонился вперед над письменным столом и смерил взглядом сначала одного, а потом другого своего молодого коллегу. — Во-первых, — продолжил он и поднял вверх пухлый указательный палец, — ни слова о вашем открытии никому, кроме меня. Этот дом течет, как чертово решето, — пояснил он. — Во-вторых, я хотел бы, чтобы вы выяснили по максимуму все возможное о нем и о его контактах с Линдой. И тоже так, чтобы об этом не узнала ни одна душа.
Здесь Бекстрём поднял средний палец в компанию указательному, как бы подчеркивая важность сказанного.
— В-третьих, не делайте ничего, что могло бы насторожить его. Оставьте его в покое. Не пытайтесь следить за ним, поскольку мы все равно его найдем, — сказал Бекстрём.
«Когда придет время», — подумал он.
— Понятно, шеф, — сказал Адольфссон.
— Чудненько! — воскликнул фон Эссен.
Как только Адольфссон и фон Эссен оставили его, Бекстрём вызвал к себе Кнутссона и Торена. Объяснил им, о чем идет речь, и рассказал, как надо действовать.
— Никаких проблем для меня, — сказал Кнутссон.
— Хорошего мало, когда в газетах описан каждый твой шаг, поэтому просто прекрасно, если подобного удастся избежать, — поддержал его Торен.
— Тогда мы начинаем, — подытожил Бекстрём. «Наконец-то дело пошло».
— А не может все быть так плохо, что парень уже сбежал? — спросил Кнутссон. — Если, конечно, это действительно он.
— Если учесть, что его явно нет дома и он не отвечает на звонки, — уточнил Торен. — Мы ведь не можем исключить такой вариант.
— Именно поэтому, я считаю, нам для начала надо проверить его мобильник, — сказал Бекстрём.
«Хороший начальник должен уметь перекладывать ответственность на других, — подумал Бекстрём и положил ноги на письменный стол, как только остался один в комнате. — Потом еще надо, между прочим, уметь принимать решения. Вроде того, как забить код „служебного дела“ в прямой телефон, тайком улизнуть к себе в номер отеля, выпить холодного пива и поспать несколько часов». В случае, если начнется какая-то чертовщина, его доверенные помощники могут ведь позвонить ему. Он все-таки их шеф.
29
В четверг после утренней встречи довольный собой Бекстрём вернулся к себе в кабинет, чтобы в спокойной обстановке оценить ситуацию.
Она выглядела крайне многообещающей. Деятельность по сбору проб ДНК в Векшё и его окрестностях продолжала развиваться лучше всяких ожиданий. Число прошедших процедуру приближалось к трем сотням, и уже удалось отсеять половину из них. Не менее успешно продвигалось и расследование в отношении одноклассника Линды по полицейской школе Эрика Рональдо Лёфгрена. Адольфссон уже позвонил Бекстрёму и сообщил, что у него и его коллеги фон Эссена есть определенные результаты, о чем они собирались доложить в течение дня. Даже Кнолль и Тотт, похоже, не стояли на месте.
— Относительно футбольного матча мы, по-моему, до конца разобрались, — сказал Кнутссон.
— Надеюсь, без помощи кого-либо в этом здании? — поинтересовался Бекстрём.
— Само собой. — Торен выглядел немного ошарашенным.
— Естественно. Мы обратились в наш собственный разведотдел, — объяснил Кнутссон. — К коллеге, которого оба знаем и которому доверяем.
Но данным сотрудника собственной разведслужбы Государственной криминальной полиции, живая легенда Рональдо, как обычно, с честью провел субботу 17 мая, когда он и его товарищи по мадридскому «Реалу» играли в чемпионате Испании против своего заклятого врага «Барселоны». Правда, никаких трех мячей бразилец не забил, а только один и сделал одну результативную передачу, а после игры международная телевизионная публика, как и во многих случаях ранее, выбрала его лучшим игроком матча.
— Хотя все равно не в этом суть, — сказал Кнутссон.
— Он имеет в виду заблуждение местных коллег относительного того, что он якобы забил три гола, — уточнил Торен.
— А в чем же тогда суть? — спросил Бекстрём.
По мнению аналитика разведотдела, изучившего запись в дневнике, скорее всего, тот, кто написал фразу «Магическое имя?», во-первых, задавался вопросом, но этот вопрос, во-вторых, вероятно, для него носил чисто риторический характер.
— И что, черт побери, подобное означает на обычном шведском? — поинтересовался Бекстрём.
— Вопрос, где ответ подразумевается сам собой, — объяснил Кнутссон.
— Можно привести такой вот старый известный классический пример, Бекстрём, — сказал Торен. — Относительно понтифика. У папы римского странная шапка?
— Да, я понимаю, — сказал Бекстрём.
«Или еще пример. Кнолль и Тотт — идиоты?» — подумал он.
Данный риторический вопрос подразумевал не только определенного индивидуума, каким был Рональдо для всего мира, или по крайней мере для помешанной на футболе его части, а группу лиц с таким прозвищем.
— И кто имеется в виду тогда? — спросил Бекстрём, разведя руки в стороны.
— По меньшей мере двое, кого зовут Рональдо, — объяснил Кнутссон. — Футболист, который участвовал в матче, и какой-то другой Рональдо, совершивший поступок соответствующего качества, вдобавок каким-то образом связанный с указанным матчем.
— Да, тогда я все точно понимаю, — проговорил Бекстрём. — Почему вы не сказали это напрямую? Линда сидела и смотрела по телевизору игру с настоящим Рональдо, любимцем всех чертовых футбольных фанатов, тогда как ее личный Рональдо овладел ею на диване, где они сидели. И почему-то мне приходит в голову, что он сделал это три раза.
