«Цирк Бекстрёма прибыл на гастроли в Векшё», — подумал он.
Сначала он встретился с приятной молодой женщиной из экономического отдела, на чью долю выпало в выходные разбираться с красными вопросительными знаками, расставленными Юханссоном в изначально аккуратных бумагах, которые она сама же ранее положила ему на стол. Не все они, однако, были просмотрены начальником. Еще оставались несколько странных счетов, начиная с ухода за имуществом и материалов для конференции и кончая обычными посещениями ресторанов с анонимным осведомителями. Все их заверил комиссар Бекстрём, и в итоге речь шла почти о двадцати тысячах крон. Кроме того, тот же Бекстрём получил наличными порядка двенадцати тысяч и пока не отчитался за них. Плюс еще имелись обычные счета на оплату проезда по тем же статьям, где расходы за минусом зарплаты и социальных отчислений на данный момент достигли трехсот тысяч крон.
— О чем, собственно, тогда идет речь? Строго между нами, конечно, — сказал Юханссон и ободряюще кивнул ей.
— О том, что кое-кто попался, и, если уж это между нами, я думаю, не в первый раз. Вдобавок мне почему-то запомнилось имя того, кто заверял все бумаги.
— Ты видела вещи и похуже, — сказал Юханссон, он уже немного воспрянул духом и давно не чувствовал себя столь бодрым.
— Гораздо хуже, — подтвердила его собеседница с нажимом. — Я видела массу странных счетов за эти годы.
— И какой самый странный? — спросил Юханссон с любопытством.
— За последний финансовый год — на две тонны сена. Дело было зимой, но оно само по себе оказалось очень дорогим. Несколько тысяч, если я правильно помню.
— Мне кажется, я догадываюсь, кто заверил его, — проворчал Юханссон.
— Спецподразделению сено понадобилось для каких-то тренировок, — сказала экономист. — Они ведь постоянно прыгают с высоты и хотят приземляться немного мягче. Хотя здесь все ясно. Счёт комиссара Бекстрёма на услуги прачечной из Векшё тоже неплох. Я даже затребовала список, ставший основанием для него. И пусть у меня муж и трое детей, которые зачастую исхитряются перепачкаться как свиньи, между нами говоря, они просто любители по сравнению с Бекстрёмом.
— Рассказывай, — приказал Юханссон.
В тот день, когда комиссар Бекстрём прибыл в Векшё, один из его сотрудников передал для стирки одежду в прачечную отеля. Ее в чистом виде вернули через несколько дней, а приложенный платежный документ заверил Бекстрём, написав на нем от руки «уход за имуществом, обусловленный служебной необходимостью». Согласно затребованной экономическим отделом копии спецификации (почему-то она не пришла со счетом) конкретно речь шла о стирке и чистке «27 пар мужских трусов, 2 пар мужских кальсон, 31 мужской майки, 14 пар носков, 9 галстуков, 4 свитеров с длинными рукавами, 12 рубашек, 3 пар длинных брюк, 2 пар коротких штанов, 1 пиджака, а также одного костюма-тройки».
— С жилеткой, — сказал Юханссон и улыбнулся радостно, как маленький ребенок. — Там так и написано? С жилеткой?
— С жилеткой, — подтвердила его собеседница, сейчас выглядевшая столь же восторженной, как и ее шеф. — Вдобавок я, по-моему, фактически видела ее. Она вроде коричневая с полосками. А Бекстрём не тот человек, чтобы менять одежду каждый день.
— Феноменально, — проворчал Юханссон явно без всякой задней мысли. — Сейчас мы поступим так…
Когда Юханссон встретился с интендантом, который являлся непосредственным начальником Бекстрёма, он уже пребывал в отличном настроении. Поскольку его подчиненный понятия не имел о причине такого преображения шефа, и поскольку он видел Юханссона в своих кошмарах три ночи подряд, а все свободное от сна время чуть ли не дрожал от страха в ожидании их нового рандеву, он воспринял это как предсмертное переживание и посчитал, что его конец близок.
— Посмотрим, сказала слепая Сара, — проворчал Юханссон и принялся перелистывать еще одну стопку бумаг с дружелюбной миной на лице. — Не хочешь чашечку кофе, кстати? — добавил он неожиданно и вопросительно кивнул своему гостю.
— Нет, но спасибо за предложение, — поспешил отказаться интендант.
«Да, шеф ведь самый настоящий садист, — подумал он. — Может, речь идет о некоем низкобюджетном варианте последней трапезы? Чашка кофе с пирожным?»
Юханссона интересовали три вещи. Почему интендант направил именно этих шестерых сотрудников? Почему он назначил старшим Бекстрёма? И кто провел по крайней мере одну ночь за просмотром порноканалов отеля? То есть нарушил самый простой пункт из длинного перечня того, что запрещалось делать, находясь при исполнении служебных обязанностей, когда в качестве работодателя выступает Государственное полицейское управление.
По словам интенданта, все здесь было не так просто. Во-первых, сам он никого и ничего не посылал в Векшё. Поскольку, как уже сказано, при всем уважении к шефу, находился в отпуске, и решение принималось предшественником Юханссона Нюландером. Почему тот решил назначить старшим именно Бекстрёма, ему также было трудно судить, а что касается просмотра порнофильмов, этот вопрос еще находился в стадии разбирательства.
— Да, да, — перебил его Юханссон. — Но ты ведь все равно наверняка размышлял над этим делом? Я вижу, Левин тоже там. Почему не он командует? В те времена, когда я знавал его, он прилично соображал.
— Он не жаждет руководить, — сказал интендант. — Насколько я понял, все происходило следующим образом, — продолжил он. — Нюландер попросил свою секретаршу позвонить Бекстрёму. Неясно, почему выбор пал именно на него. Бекстрём получил задание и собрал всех коллег из числа тех, кто находились в тот момент под рукой. С оговоркой относительно Бекстрёма, хотя у него бесспорно есть сильные стороны, они в остальном все вроде бы к месту. Левин, например, очень опытный и компетентный сотрудник. Наверное, лучший в стране специалист по расследованию убийств.
— Ну да, — сказал Юханссон. И подумал: «Хотя я видел и получше».
— Это касается и Рогерссона, — продолжил он. — Если я правильно все понял, в счете на порнуху указан его номер.
— Но сам он находился в Стокгольме. Рогерссон оставил свой служебный автомобиль в нашем гараже здесь в здании в пятницу вечером, а забрал под расписку ту же машину в воскресенье в обед, так что это не может быть он, — объяснил интендант.
— Выясни, кто так отличился, — приказал Юханссон, и сейчас сто голос звучал как обычно жестко.
— Приложу все усилия, — заверил интендант.
— Достаточно выяснить, кто это сделал, — сказал Юханссон. — А я постараюсь, чтобы он или они вылетели от нас.
67
Левин спокойно читал «Смоландспостен» (еще до того, как он спустился на завтрак), когда ему в глаза бросилась большая фотография шефа по закупкам некой фирмы Роя Эдвардссона на первой странице. На снимке сей в меру упитанный господин в расцвете лет, одетый в типичный шведский летний наряд из сандалий с носками, шорт до колен, клетчатого свитера с короткими рукавами и немного легковатой, с учетом времени года, кепке с квадратными узорами, стоял удобно прислонившись в своему автомобилю марки «Мерседес» и явно демонстрировал, что его жизнь удалась во всех отношениях. При этом он родился, вырос и сейчас трудился в Векшё.
