На журнальном столике стояли шампанское и фрукты. И еще одна пустая бутылка лежала на полу.
– Больничный у меня, если ты не знаешь.
– У Дергуна тоже больничный. Его ножом пырнули, а ничего, в строю пацан, – усаживаясь в кресло, сказал Эфиоп.
Он теперь вместо Груздя – старший боевой бригады. А ведь это место должен был занять сам Сантос. Груздь вроде бы поставил его на капитанский мостик рядом с собой, он как бы теперь второй человек во всей команде, но что-то никто не спешит к нему за советом и за содействием. Груздь сам рулит, а первый помощник ему как-то и не нужен.
– Когда пырнули? – отвлеченно спросил Сантос.
– Да еще до того, как тебя сделали…
– Царапнули немного, – сказал Дергун.
Судя по всему, ему не нравился этот разговор. Не хотел он изображать из себя героя. Видно, что скромный пацан. Хотя и не робкий. Сантос разбирался в людях и видел, что этого парня лучше не цеплять. Раз промолчит, другой, а потом и взорваться может.
– Мирон его девчонку обидел, мы слух пустили… – Эфиоп осекся, глянув на Дергуна.
Нахохлился парень, глаза хищно сощурил. Не хотел он сдавать свою девчонку, но Груздь его все-таки уговорил. Задачу раскрутить Игоря на признание поставили Эфиопу, он даже Машку к этому делу подключил, но из этого ничего не вышло. Не дошла Машка до той стадии, когда пацан мог стать находкой для шпиона. А Груздь нашел к нему ключ. И слух пустил, что Мирон – беспредельный лохмач. И даже с Сабуром на эту тему переговорил.
Все это Сантос знал, но в курс дела его вводили пацаны, а не Груздь, который должен был подъезжать к нему – советоваться, делиться соображениями, однако Груздя уже давно не видно.
– Только Мирона нигде нет, – подхватил Телега. – Днем с огнем ищем, а все без толку.
– Затаился.
– Может, затаился. А может, и совсем исчез. Возможно, слух до Москвы дошел, и его там поимели.
– Ты сам в это веришь? – хмыкнул Сантос. – Не будут воры из-за какой-то бабы золотого тельца резать… Игорек, ты извини, я тебя обидеть не хотел. И девчонку твою. Кстати, где она?
– Нормально с ней все, – буркнул Дергун, исподлобья глядя на него.
Ершистый он, обидчивый, но так все по делу. Не хотел бы Сантос, чтобы Карина оказалась на месте его девушки. А ведь он Карину не очень-то и любит, и не факт, что пошел бы из-за нее в одиночку на Мирона…
* * *
Яичница с колбасой, свежий сыр и ветчина, мягкий ароматный коньяк… Игорь выпил совсем чуть-чуть, но захмелел. Усталость вдруг навалилась. Вчера весь день по городу мотались, с утра на розыск Мирона зарядились. Это первое время они занимали выжидательную позицию, обороняя дом и подступы к нему, а сейчас инициатива за ними. Правда, воевать, как оказалось, не с кем. Исчез Мирон, и никто ничего про него не знал.
– Ладно, братуха, поехали мы! – Эфиоп хлопнул Сантоса по плечу. – Дел еще полно.
– Может, я с вами? – как-то не очень искренне вызвался тот.
– Да нет, выздоравливай. У тебя еще три дня.
– Три дня? – нахмурился Сантос. – А почему именно три дня?
– Тебе в Москву надо, – как о чем-то всем известном сказал Эфиоп.
– Зачем?!
– Груздь сказал, что ты «Явой» рулить будешь.
– Какой еще «Явой»?!
– Казино у нас там. А разве Груздь тебе не говорил? – Игорь уловил фальшь в его голосе. – Кто же должен казино рулить?
– А здесь я не нужен? Ну, Груздь, ну, жучара!
– А думаешь, там просто? Там наезд за наездом. И нас туда отправляют. Ты рулишь, мы отбиваемся, такие дела.
– Ну, если так… – стал успокаиваться Сантос.
Игорь напряженно смотрел на Эфиопа. Эта грядущая поездка в Москву и для него самого стала новостью.
Эфиоп заметил его взгляд.
– Чего смотришь? И ты с нами, – сказал он.
Игорь не знал, радоваться этому или нет. С одной стороны, хороший вариант, с другой – как-то не очень. Вероника Ивановна уже дала знать о себе. В Москве они с Юлей, квартиру там сняли. Михаил Игнатьевич и с работой вопрос решил. Очень хорошая работа, даже лучше, чем здесь. Друг у него в Москве влиятельный, он помог. А Юля будет учиться в том самом институте, который открыл здесь, в Тиходольске, свой филиал. Одним словом, его устраивала Москва. С одной стороны, устраивала, а с другой… Что-то не очень хотелось ему быть бандитом. Это сейчас он занимается тем, что ему нужно, – ищет Мирона. А дальше что? В той же Москве придется воевать с братвой непонятно ради чего.
– И давно Груздь это решил? – спросил Сантос.
– Да нет. Утром с ним говорил…
– А как же Мирон?
– Ну, если он вдруг объявится, Груздь нас выдернет.
– Мозг – это каша в голове, – скривил губы Сантос.
– Чего?
– Каша, говорю, у Груздя… А может, и не каша. Может, кусок. Ладно, я сам с ним поговорю, – в отчаянии махнул рукой Сантос.
– Ну, поговоришь… – пожал плечами Эфиоп. – Пошли мы, да?
– Что-то мутит Груздь, что-то мутит… Ладно, разберемся…
Игорь первым вышел из квартиры. Поднялся этажом выше – мало ли, вдруг их там кто-то пасет. Он уже повернулся, чтобы спуститься к пацанам, когда щелкнул дверной замок. Из квартиры с беспечным видом вышел парень – кавказская внешность, черные как смоль волосы.
Этот парень живо напомнил Игорю юного чеченского боевика, которого едва не пристрелил Витя Марцев. Игорь остолбенел, глядя на этого юнца, в ушах вдруг зашумело. Парень внутренне сжался, глянув на него, пугливо подался назад, закрыв за собой дверь. Видимо, Игорь смотрел на него дикими глазами.
Кто-то тронул его за плечо. Уж не Марцев ли это? Им нужно взять штурмом этот подъезд, квартиру за квартирой. Игорь пойдет первым, Витя его прикроет…
– Я пошел! – Он поднес руку к разгрузке, чтобы снять с крепления гранату.
– Куда ты пошел? – На парня очумело смотрел Телега.
Не было на нем никакой разгрузки, и гранаты тоже нет. И дом штурмовать не надо.
– А-а, это ты… – возвращаясь в реальность, сказал Дергун.
– Что с тобой?
– Да заклинило.
– Я так и понял.
– Пошли.
Эфиоп стоял у машины и курил, жизнерадостно глядя в светлое небо. Отличная сегодня погода – тепло, солнечно. Только Игорю почему-то вдруг стало холодно. И все вокруг окрасилось в серые тона. И стоящий неподалеку дом вдруг превратился в осажденную крепость, которую нужно взять штурмом. Закопченные стены, выбитые окна, в обгоревших глазницах которых угадывались мешки с песком. В этом доме засели боевики, которые так просто сдаваться не хотят. Они вдруг пошли в контратаку. В полный рост идут, с улыбками. Так идут, как будто и войны никакой нет. Видимо, ширнулись они крепко, прежде чем рвануть в психическую атаку.
