Три машины шли на приличной дистанции друг от друга, поэтому при взрывах не смешались в пылающую кучу. Каждая горела сама по себе.
– Твою мать! – сквозь звон в ушах услышал Игорь.
Как это ни странно, голова у него не кружилась, перед глазами, правда, расходились горящие круги, но это не мешало ему идти на крик.
Сантоса вышвырнуло из машины с другой ее стороны. Он сидел на дороге и держался за ногу. То ли сломал ее, то ли вывихнул. В отсветах пожара Игорь заметил, как на спине у него дымится куртка. Еще немного, и она вспыхнет…
– Твою мать! – Сантос, казалось, орал не столько от боли, сколько от отчаяния.
Так все было хорошо, и вдруг катастрофа! Но кто-то же поднял машины на воздух, где-то же должны были быть подрывники. Возможно, перед ними стояла задача уничтожить выживших. А выживших, кроме Игоря и Сантоса, больше не было. Их машина взорвалась последней, и они успели открыть двери – это их и спасло. И взрыв из-за открытых дверей был не столь мощным, как в закрытом пространстве, и векторы ударной волны им благоволили.
Игорь не стал ничего говорить. Он схватил Сантоса под руку и потащил за собой в сторону частных домов, которые тянулись вдоль дороги.
– Ой-ей! – застонал Сантос, наступив на больную ногу.
Он запрыгал на одной ноге, не в состоянии продолжать путь, поэтому Игорю пришлось подставить ему плечо.
Они уже отошли от дороги к домам, когда к факелам, в которые превратились машины, кто-то подъехал. Захлопали двери, послышались голоса. К пылающим машинам подходили какие-то люди. В свете пожаров Игорь заметил оружие у них в руках.
Он завалился на землю вместе с Сантосом, еще и рот ему закрыл.
– Тихо! – прошептал Дергун.
Стараясь не привлекать к себе внимания, они заползли под куст в палисаднике, разбитом возле бревенчатого дома, приготовили к бою оружие.
Люди осмотрели догорающие остовы и, не обнаружив живых, убрались к своим машинам. Игорь потрясенно наблюдал за ними. Кто бы мог подумать, что Россия превратится в ад? И в Чечне дикая заваруха – кровь льется рекой. И здесь, в Тиходольске, такая же батальная картина – стрельба, взрывы, горы трупов. Неужели к этой анархии новая российская элита и стремится? Не зря же говорят, что Союз «нерушимый» развалил сам сатана.
Игорь думал о том, в какой переплет попала его страна и народ, а Сантоса волновало совсем другое.
– Твою мать, там же общак сгорел, – сквозь зубы простонал он. – А что мне без пацанов делать?
Игорь пожал плечами. Плевать, как Сантос будет жить дальше. Хочет, пусть воюет за свой район дальше, нет – пусть уходит в бега, а он отправляется к своей Юле.
– Блин, я, кажется, ногу сломал. Как мне до Карины добраться?
Сантос, может, и бандит, но свою девушку он уважал. Потому и отправил ее от греха подальше. Не стал держать ее подле себя, поэтому отправил домой…
– Доберемся.
Игорь вздохнул. Увы, не получается у него выйти из дела, но ничего, сейчас он доставит Сантоса к месту, и тогда его уже никакая сила не удержит.
* * *
Страшные глаза, бледность на лице, дрожащий подбородок – это все признаки бессильной злобы. Именно в таком состоянии сейчас и пребывал Сабур.
– Я не понял, ты что, использовал меня?
Мирон ничего не говорил, он просто хмуро и тяжело смотрел на него, но казалось, готов был взорваться. Мирон и не хотел доводить дело до банального скандала, но Сабур близко подошел к тому, чтобы вывести его из себя.
– Ну ладно, ты бросил нас на вилы, но ты же знал, что нас шпалами положат! – разорялся Сабур. – Ты же знал, что Сантос положит моих пацанов и уйдет. Мы своими телами выдавили его из норы, а ты его прихлопнул.
– Но ведь прихлопнул. Ты не прихлопнул, а я прихлопнул, – язвительно сказал Мирон.
В его словах звучал неприкрытый намек. И Сантоса он прихлопнул, и Сабура, если надо будет, тоже убьют. Сила у него для этого есть. Что ни говори, а Цукат знал свое дело. Он ведь неспроста кружил вокруг дома на улице Розы Люксембург – и хитроумный план Сантоса раскусил, и его машины, оставленные на случай отхода, заминировал. И все у него получилось. Мирон уже точно знал, что сам бы он до такого не додумался…
– А в том, что ты не смог Сантоса прихлопнуть, твоя вина. Мог бы с ментами порешать, – продолжал Мирон.
– Это не мое, – затравленным волком глянул на него Сабур.
– И не мое. Но у меня ты есть. Я тебя в это дело и вмазал… Или ты хотел на чужой заднице на елку влезть? – осознавая свое превосходство, высокомерно посмотрел на Сабура Мирон.
Чувство беспомощности опускает, а ощущение собственной силы – возвышает. Высоко поднялся Мирон. Все, нет больше заводской братвы. Есть только октябрьские, и они точно никуда от него не денутся. Страх перед ним уже держит Сабура за одно место. И не ругается он сейчас, а пищит, как кастрат.
– На какой заднице? – буркнул бандит.
– Ты не думай о чужой заднице, – усмехнулся Мирон. – Ты думай о своей. Кто ее прикроет в случае чего.
– Ты прикроешь?
– Могу прикрыть, а могу и подставить. Это как ты себя вести будешь. Ты вот пасть на меня раскрыл. А за что? Может, ты думаешь, что ты незаменимый? Свищ тоже так думал. И Груздь думал. И Сантос… Человек предполагает, а смотрящий располагает. Как тебя расположу, так и будешь стоять. Можешь в полный рост стоять, а можешь на карачки встать…
– Извини, – не выдержал Сабур.
– Что? – Мирон сделал вид, что не услышал его.
– Извини!
Мирон многозначительно постучал пальцами по лакированной столешнице, и Сабур все правильно понял. Он велел позвать официанта.
Мирон фактически решил все дела, и он может подниматься на вершину своего Олимпа, чтобы, как Зевс, наблюдать, как его земной ставленник поднимает из руин Промышленный район.
На стол поставили графинчик водки. Вот и Бахус пожаловал. Еще бы Морфия в свою компанию добавить, вообще было бы здорово. Но здесь раскумариваться Мирон не станет. Как бы голову под этим делом не потерять. На хату он к себе отправится, там и загонится. Заслужил он ширнуться, и пусть кто-нибудь скажет, что это не так.
Пока подавали закуску, он выпил водочки, закурил. Сабур смотрел на него выжидательно, с почтением. Наконец-тодошло до него, кто здесь хозяин-барин…
– Пацанов твоих похороним, я слово скажу, все дела… – наслаждаясь своим величием, вальяжно проговорил Мирон. – Не виноваты они, что облажались. И ты не виноват. Вся вина на Сантосе, но его больше нет. И заводских больше нет. Как там в районе все под себя взять, ты сам знаешь…
Сабур покладисто кивнул, внимая каждому его слову.
– И с ментами надо вопрос решить, – продолжал Мирон. – Шуму много, мусора на стреме.
