* * *
Если бы взгляд мог сжигать, Мирон превратился бы в горстку пепла. Веронику бросило в дрожь от страха перед ним, но при этом она готова была его убить. Настоящая курица на страже своего выводка. Она стояла в дверях своей квартиры, закрывая проход, только непонятно, кого она защищает, если муж и дочь остались в Ставрополе? Она приехала в Тиходольск лишь для того, чтобы узнать о ситуации. Вдруг Мирон действительно смилостивился над ее семьей?
– Может, кофе предложишь? – спросил он.
Всем своим видом женщина давала понять, как сильно ненавидит его, и очень хотела сказать об этом вслух. Хотела, но не решилась. С Мироном телохранители, и его никак нельзя опускать при них. Он ведь и убить может.
Сначала она сделала несколько шагов назад, только затем развернулась к нему спиной, направляясь на кухню. Мирон, закрыв за собой дверь, последовал за хозяйкой квартиры. Телохранители остались на лестничной площадке.
Вероника стояла у окна, держа двумя руками кухонный нож.
– Не смей ко мне прикасаться!
– Ну да, это же твой дом, – усмехнулся Мирон. – Здесь нельзя… Хочешь, поехали ко мне!
– Нигде нельзя!
– Ты хорошо спряталась.
– Не хорошо!
– Хорошо. Если бы ты спряталась плохо, мои люди бы тебя быстро нашли.
– Но ведь нашли.
– Нашли, чтобы вернуть тебя обратно. Могла бы сразу дочку свою привезти. Или ты думаешь, что ее никто не найдет в домике на улице Горной? – усмехнулся Мирон.
Вероника побледнела. Прежде чем ехать в Москву, они с мужем сменили адрес в Ставрополе, и она думала, что этот маневр остался незамеченным.
– Не бойся, никто ее не тронет. Ни здесь, ни там…
– Здесь ее уже не тронули.
– Ну, извини, нашло. Тебе же хорошо со мной было, и ей по кайфу, – ухмыльнулся Мирон.
– Сказала бы я, как с тобой! – зло глянула на него Вероника.
– А ты не говори, – хищно зыркнул он. – Целее будешь!
– Угрожаешь?
– Да, угрожаю. Не люблю, когда со мной в кошки-мышки играют… И не надо от меня прятаться, ты сама поняла, что я тебя из-под земли достану. Если брыкаться будешь…
– Я не брыкалась, и что?
– Заткнись! – вспылил Мирон.
Он резко шагнул к Веронике, и она выставила вперед руки с ножом. Он ухмыльнулся, схватил нож рукой за лезвие, резко потянул на себя, вырвав из рук. По лезвию вниз к полу заструилась кровь, но он даже не глянул на рану на руке. Вероника смотрела на него большими глазами, в которых угадывалось нечто вроде восхищения.
– Я сейчас! – спохватилась она, достала из шкафа коробку с лекарствами, вынула из нее бинты, зеленку. Обработала рану, наложила повязку.
– Я был не прав с Юлей, – сказал Мирон. – Бес попутал.
– Такое не прощается, – в состоянии, близком к смирению, сказала Вероника.
– Я знаю. Но с этим как-то надо жить…
– Оставь нас в покое.
– Дочь оставлю, тебя – вряд ли. Ты меня заводишь… – Он обнял женщину за талию, привлек к себе.
– Не надо. – Она отвернула голову, недовольно поджав губы. Но не сопротивлялась, не вырывалась.
– Твоя дочь и рядом с тобой не стоит…
Вероника действительно заводила его, и сейчас он даже не сомневался в этом своем сопоставлении.
– Ты ее не тронешь!
– Отвечаю.
– И меня…
– По беспределу – нет.
– А без этого у тебя не получится…
Вероника млела в его объятиях, и он это чувствовал. Не сможет она устоять перед ним.
– А вдруг?
Он сгреб женшину в охапку, посадил на стол и, уложив на спину, забросил ее ноги себе на плечи. Откинув назад голову, Вероника расслабленно закрыла глаза. Она хотела Мирона, и только идиот мог этого не понять.
Он уже почти добился своего, когда Вероника вдруг разжалась, как пружина, оттолкнула его от себя, дотянулась до ножа, который лежал на разделочном столе, и приставила острие к своему животу. Она, казалось, готова была казнить себя за свою собственную слабость.
– Все, ухожу!
Только этим обещанием он, казалось, и мог остановить это безумие. И остановил.
– Сама меня захочешь, сама меня найдешь, – сказал он из прихожей.
Вероника его не захотела, но дочь и мужа в Тиходольск привезла. И в тот же день Мирон отправился к Цукату, чтобы завезти ему деньги. Но его на месте не обнаружил. В доме от Цуката остался только номер телефона, по которому Мирон должен был связаться с ним. Он все понял. Чуйка у Цуката развитая, и он уловил исходящую от него опасность. Поэтому на личную встречу с ним надеяться нечего. Наверняка за деньгами придет посредник, жизнь которого для Цуката ничего не значит. Зашифровался парень, и достать его будет трудно, а может, и невозможно. Этот гад и делать ничего не будет, но пятнадцать процентов ему отстегивай. А если нет… Мирон вспомнил, с какой легкостью Цукат разделался с октябрьскими, и заскрипел со злости зубами.
Глава 21
Чтобы хорошо защищаться, нужно уметь нападать. Игорь знал, как подкрадываться к жертве, чтобы затем атаковать ее, и сейчас, обеспечивая охрану Сантосу, он ставил себя на место охотника. Сантос заканчивал обедать, сейчас он отправится к своей машине, а что его ждет на пути к ней? Именно это и пытался выяснить Игорь. Он стоял в фойе ресторана, через большое витринное окно наблюдая за подступами к его «Мерседесу». Бинокль у него в руках, это позволяло ему заглянуть в окна припаркованных неподалеку машин. И еще его интересовал дом, который высился через дорогу напротив ресторана.
Сантос вышел из кабинета в сопровождении Кантора и Бульона. Непрофессиональные они телохранители, но других у Сантоса нет. И сам Игорь не владел этой профессией, но ведь он старается. Не увидел он ничего подозрительного, и чутье вроде бы молчит, может, ничего и не случится с Сантосом.
– Ну что там на горизонте? – весело спросил Сантос, глянув на бинокль в руках Игоря.
От него слегка пахло коньяком. Любил он пропустить рюмочку-другую за обедом, а мог и надраться, как свинья.
– Да вроде не дымит.
– Ну, если не задымит, тогда тебя ждет сюрприз! – Сантос приподнял руку, в которой держал мобильный телефон.
В Тиходольске наконец-то запустили сотовую сеть, и теперь можно было пользоваться благами цивилизации.
Не задымило на горизонте, не полетели снаряды в цель. Сантос без проблем сел в машину, Игорь присоединился к нему.
– Где живет твоя Юля? К ней поедем, она тебя уже, наверное, заждалась. Или ты уже не хочешь к ней? – усмехнулся Сантос.
– Как это не хочу? – встрепенулся Игорь.
