Пепел проговорил, глядя в его широкую спину:
— Три дня. Или в почтовых ящиках люди найдут сам знаешь что.
— В Радлове слишком много жителей, — произнес Крайнов, остановившись, но не оборачиваясь. — Никаких полиграфических мощностей не хватит. И потом, знаешь, компроматом сейчас никого не удивить. Это не начало девяностых.
— Да, ты прав, Павел, — отозвался Пеплов. — Только вот выборы в областную думу на носу, а скандал тебе сейчас ох как не нужен. Если ты способен наплевать на свою репутацию, то твоим хозяевам отнюдь не безразлично, мутят в регионе воду или нет. Уверен, что тебя вызовут на ковер. Нет, вовсе не за компромат, а за то, что не проработал ситуацию и позволил этой грязи появиться в печати.
Полковник понимал, что Пепел и тут прав. Он даже видел кривящиеся губы московских кураторов, которым придется объяснять, как он, Крайнов, смог допустить такое неслыханное нарушение правил игры в столь политически спокойном и беспроблемном регионе, как Радлов.
— И вот еще что, — добавил Пеплов, когда полковник уже переступал порог. — Можешь дать своим людям отбой. Пасти меня не надо. Я остановился в президентском номере «Астории», скрываться мне не от кого. Милости прошу, если что. Но лучше тет-а-тет. Вспомним доброе старое время.
— Мне нечего вспоминать. Я ничего и не забывал, — отозвался полковник, немного помедлил и вышел за дверь.
Власов последовал за ним. Майору пришлось семенить, чтобы быть рядом. Он едва поспевал за широкими шагами Крайнова.
«Он не может ни принять предложение Пеплова, ни отвергнуть его, — думал Власов, то и дело ускоряя шаг. — Ссорить своих покровителей со спецслужбами он не рискнет, а согласиться нельзя даже на один процент, не говоря уже о двадцати пяти. Это значит показать слабину, что тоже опасно, когда ты в стае. Загрызут!.. Вот и вертись теперь, голубчик, как уж на сковородке».
После встречи с Крайновым Пепел поехал к Даше. Он прекрасно понимал, что за ним могут следить, но скрывать ему уже было почти нечего. Пеплов приехал в той же манере, как обычно навещал Дашу до своего исчезновения — машина вплотную к крыльцу, быстрый проход от автомобиля в дверной проем. Снова то же ощущение дома и безопасности, как и пять лет назад. Во всяком случае, так им обоим показалось сначала.
Даша даже не успела ничего толком сказать, машинально приняла цветы и стала сразу же искать подходящую вазу. Когда она наливала воду, Пепел подошел к ней сзади и обнял. Даша сразу обмякла, едва не выпустила из рук тяжелую вазу.
У нее хватило еще сил, чтобы отставить ее в сторону и закрыть кран. Потом она обернулась и страстно ответила на поцелуи Пепла. Даша обняла его так, словно хотела расплавить, запихнуть в свою грудную клетку, чтобы с этих пор никогда больше не расставаться.
Потом они лежали на кровати. Даша кончиком пальца рисовала на его спине какие-то сложные вензеля и тихонько напевала себе под нос.
— Пять лет, — наконец проговорила она.
— У тебя кто-то был за это время? — спросил Пепел.
— Пять лет — это очень долго, Сема, — ответила Даша, не прекращая своих упражнений. — Это вдвойне дольше, если ты не знаешь точно, сколько тебе придется оставаться одной. Сначала я честно ждала.
— А потом? У тебя кто-то есть?
Даша почувствовала, как мышцы спины Пепла сразу напряглись.
— Когда ты здесь, у меня никого не может быть, — просто ответила она. — Вопрос в том, сколько ты здесь пробудешь и что случится с нами дальше.
— Я сам хотел бы это знать, — тихо проговорил Пепел. — Надо надеяться на лучшее, но быть готовым ко всему. В любом случае с каждым днем мои шансы на мирное развитие ситуации убавляются. У меня здесь есть враги из числа бывших друзей. Для них мой приезд — кость в горле. Пока они со мной ничего сделать не могут, но каждый час дает им возможность найти выход из ситуации. — Он повернулся на спину и взял Дашину руку в свои, такие сухие и горячие, как будто Пепел только что трогал ими раскаленный песок. — Мой главный козырь — внезапность. Он уже выложен. Теперь время начинает работать против меня. Если даже мне ничего не удастся здесь выжать, то есть ведь с чем уехать, правда?
Даша обратила внимание, что Пепел сказал «мне», а не «нам». Ее рука сразу стала тяжелой и выскользнула из ладоней Пепла.
— У тебя что-то ведь осталось, да? — спросил он.
Разговор переходил к делу. Значит, можно и нужно одеваться, решила Даша.
— Ты смеешься? — Она выскользнула из-под его руки, одним движением перебросила ноги на пол, плавно встала и накинула полупрозрачный халат из желтого шелка с кружевным воротником.
— Значит, что-то осталось? — продолжал шутить Пепел. — Это замечательно. Ты хорошая и бережливая девочка.
Он попытался ухватить ее за руку, но Даша уже отошла к окну и стояла, кутаясь в полы халата и нащупывая концы пояса.
— Я готова вернуть тебе все хоть сегодня. — Она улыбнулась. — Считай, что должен мне за хранение.
— Обсудим, — пообещал Пепел. — А почему ты ничего не потратила? Я же дал тебе канал. Достаточно было одного звонка по тому номеру, и все — ни горя, ни забот на всю оставшуюся жизнь.
— А ты действительно не понимаешь, почему я не воспользовалась им?
Теперь непослушный поясок нашелся. Дашин голос звучал тверже и даже чуть насмешливо.
— Сделай милость, объясни, — попросил Пепел.
— Мне хотелось сделать все самой, — сказала Даша. — Наладить производство, следить за работой, считать, экономить, смотреть, как дело, которое я веду, растет и развивается. Это как маленький ребенок, за которым сначала нужен глаз да глаз. Потом он чему-то учится, а вместе с ним — и ты. Это же так здорово — расти со своим делом, заботиться о нем. Да, конечно, можно было залезть в тайник. Не буду врать, несколько раз появлялось искушение. — Даша зажмурилась и прищелкнула пальцами. — Р-раз! И все. Твоя жизнь изменилась моментально и навсегда. В какой-то степени бесповоротно. Быстро, просто, понятно. Но это, Сема, как бы тебе объяснить?.. Мне такое совсем неинтересно.
— Но тебе же это не мешало брать в свое время деньги на обустройство твоих салонов, не так ли?
— Будем считать, что это был заем, — сказала Даша. — Кстати, я перечислила те суммы на отдельный счет, и за пять лет туда набежали хорошие проценты. Будем считать, что это был кредит.
— Разумно.
— И вообще, лучше, да и полезнее приходить к благосостоянию постепенно, понимая его цену.
— Да ты у меня философ! — восхитился Пепел.
— Да, философ тоже, как и практик, — кивнула Даша. — Я вообще разная. Жалко, если ты этого не понимал раньше. Или это просто я так изменилась за то время, пока мы не видели друг друга. Да и ты стал иным, Сема.
— Вот как? Ну что ж, этого следовало ожидать. У меня появился акцент? Я стал непоправимо лысеть?
