– Так он не словами. Он так. А я поняла. – Николай с удивлением всматривается в дочку – Ехать нам надо, папка. Ты ж говорил, если вовремя не доедем хана нам.
– А ты знаешь, что такое «хана»?
– Это, ну, как пиздец. Поубивают нас с тобой и деда злые дядьки.
– Не боись, доча! У тебя папка есть! Ты в порядке! – Николай заводит мотор, выезжает на трассу.
– А бабушка всё говорит… Ты, Леська сирота. Вот умру, и никому ты не нужна будешь. Сирота! Даром родилась! – передразнивая интонацию бабки Елизаветы, говорит Леся, глядя прямо перед собой на несущуюся в фарах дорогу – ой, зайчик перебежал. А я бабушку слушаю, а сама думаю.
У меня папка есть. И мамка есть… В Италии. А ещё у меня теперь и дедушка есть. Папка, дед какать хочет.
Останавливаются. Николай пересаживает Старика на стульчак. Торопит:
– «Ноно», давай побыстрее. «Престо! Престо!» Знаешь, Леся, как итальянцы говорят? Вот так быстро-быстро… – Николай имитирует журчание итальянской речи. Достаёт канистру с бензином. Доливает бак.
Снова несётся ночная дорога.
– А нас в садике учили итальянской песне. Красивая.
– Спеть? – спрашивает Леся.
– Давай, чтобы мне не заснуть.
Леся поёт «Санта Лючия». Тоненький детский голосок в ночи.
– Молодец! – Николай всматривается в ночь, – Ничего. Главное добраться до тёти Маруси. Там село глухое.
Машину спрячем. Там, доця, сад большой. Яблоки. Дом с воротами.
Украина. Карпаты. Село. Дом Маруси. Ночь.
Как раз в тех самых, воротах дома Маруси стоит большой мужик. Потягивается. Подходит второй, писает.
– Ну, блядь, попали, Стас! В армии я от караулов всегда отмазывался. А тут, на тебе.
– Да, засада! Пацаны по полной во Львове отрываются, а ты, сиди и жди какую-то девку. Вот скажи, на хер ей из Италии сюда рвать в эту глухомань. Здесь даже водки нельзя прикупить. Сейчас проверю, может в бардачке завалялась бутылка – Стас идёт к своей машине, ищет, – Нету! Где этот мент сранный, что нас привёз. Обещал же бухалова довезти, – передразнивает: – «Я участковый милиционер». Участковый. Всю жизнь не любил именно этих… «участковых». Отвалил, падла! Дела у него… Закурить хоть есть?
Закуривают. Стас прислушивается. Ныряет в глубину двора. Прижимаясь к стенке, обходит дом. Стараясь не шуметь, снимает туфли и босиком, между деревьями крадётся по саду.
Мимо него кто-то двигается. Бросок. Борьба. Стас скручивает отбивающуюся Марусю.
– Лёха! Давай сюда! Я тут привидение прихватил.
Прибегает Лёха.
– А ну – ка, присвети фонарём. Опа! Девка! И что же ты, голуба, по ночам гуляешь? Молчишь? А если по печени пару раз. Вот так! – бьёт Марусю и она падает. Стас наклоняется над ней – Как зовут? Только не надо, что просто шла мимо. В кино, на танцы.
– Да я с соседнего хутора. От любовника, – отвечает Маруся – Вы что хулиганите? Я в милицию на вас пожалуюсь.
– С соседнего хутора? Кого ты лечишь? Смотри, Лёха. На фотке та же рожа. Так что фамилия тебе, девка, Чемеряк. Зовут тебя Маруся. Давно прячешься? Кто предупредил или нас заметила?
– А что тут замечать. Вон все окна выбили, забор развалили своей машиной. Песни орёте.
– Ну, ты, бля, каракатица, ещё будешь учить, как нам себя вести, – снова бьёт. – Как сюда притюхала? Когда?
– Так только что. Через лес шла с автобуса.
– А вещи где?
– Да всё что на мне.
– Ладно! Давай, Лёха, вяжи дуру. Везти будем во Львов.
Там разберутся – Стас достаёт мобильный, набирает номер,
– Ну, бля, тут и связи нормальной нет – переходит в другой угол – в тот раз возле ворот связь сработала. Пойду туда звонить. А ты её тащи.
Стас стоит у машины, говорит в трубку:
– Набежала девка, бригадир. Не! Одна. Говорит, прямо с автобуса. Через лес шла. Что? Ну, мы ж, бригадир, сутки сидим. Всё осмотрели! Да, нет, только сейчас приволоклась Хорошо! Подождём до утра и повезем. Что? Разговоров с ней не разговаривать? Да кто собирается? Нахуй оно нам надо вникать. Меньше знаешь, дольше живёшь.
Украина. Трасса «Киев – Полтава». Ночь.
Бежит ночная дорога. В свете фар возникает инспектор дорожно-патрульной службы. Светящимся жезлом он даёт команду «К бровке!». Машина съезжает на обочину.
Нет! Это не Николая тормозят. Он, вообще, взял значительно южнее. Мимо Киева.
А это на киевской трассе останавливают какой-то роскошный «Мерседес». Оттуда несётся музыка.
Высовывается водитель – бодрый мужик сорока с лишним лет.
– В чём дело, «командир»? У меня пассажиры серьёзные. Ругаться будут.
Вдоль целого ряда задержанных машин двигается офицер милиции с двумя автоматчиками. Заглядывает в машины.
Ему показывают багажники. Группа доходит до «Мерседеса» Офицер козыряет:
– Откройте багажник.
– А в чём дело? Кого ищем? – спрашивает нагловато водитель, но багажник открывает.
Офицер стучит в дверцу «Мерседеса». Оттуда высовывается крупный подпитый мужчина:
– В чём дело? Задерживать помощника депутата Верховной Ради?!
Офицер вежливо козыряет:
– Извините. Тут солдат из части сбежал. С оружием. Разрешите заглянуть.
Заглядывает. Из салона разит спиртным, две полуголые девки и двое мужчин, перемазанные помадой.
– Можете ехать, – говорит офицер и отходит к машине, скрытой в тени деревьев. Говорит в окошко: – Ничего, Олег Николаевич. А в той пара блядей и депутатов. Старика нет.
А на белоцерковской трассе?
– Тоже пусто, – отвечает человек из машины.
– Хоть бы тип транспорта, на котором везут. Автобус, легковая, грузовик… Номера…
– Нет, – отвечает человек из машины. – Вся информация только, что итальянцы заказ делали по «эмвэдэшной» линии. И что ждут в Риме к обеду. Это значит, рейс Киев – Рим, который в одиннадцать сорок вылет.
Да, получается, кто-то ещё и вовсе не по заказу Хромого Луиджи шевелится в Украине. Кто-то ещё вступил в историю со Стариком.
Украина. Развилка перед Киевом возле кафе «Встреча». Раннее утро.
Современная машина «Скорая помощь» и две чёрные машины сопровождения. Возле одной из них нервно прогуливается мужчина. Приоткрывается дверца «Скорой» Симпатичное женское лицо:
– Ну, хватит, мелькать, полковник. Иди, лучше кофейка горячего хлебни.
Полковник забирается в машину. Медсестра в белом халате подаёт чашку. Полковник, прихлебывая, спрашивает человека на рации:
