– Наверное, заслужил, если предали?
– Может быть… Сейчас бы выпить. – В голосе Сантоса прозвучали мечтательные нотки. – Или чего покрепче…
– Нельзя тебе, – мотнула головой Карина. – Ни того не получишь, ни другого.
– Переживаешь за меня? – оживился Сантос.
– Сволочь тоже человек, – усмехнулся Игорь.
– Саша, я тебя люблю, – косо глянув на него, ответила Карина. – И всегда любить буду.
– Тогда налей… Все равно недолго мне здесь быть, Игорек меня сдаст. Да, Игорек?
– Тебе нельзя разговаривать. – Карина села на край ванной, приложила пальцы к его губам. – Ты силы теряешь…
– Уже, – закрывая глаза, кивнул Сантос.
Или засыпал он, или сознание терял. На всякий случай Карина взяла его за руку, нащупала пульс и с надеждой посмотрела на Игоря:
– Ты же его не сдашь?
– Зачем это мне? Я уже вышел из дела, мне все равно, как тут у вас… Юлю найду, и прости-прощай.
– А если не найдешь?
– Что значит не найду? – похолодел Игорь.
– Ну, если найдешь, но не сразу. Что, если снова война? Ну, из-за Юли…
– Будем воевать, – кивнул Игорь.
Смешно это или нет, но Юля стала яблоком раздора для всего Тиходольска. Мирон похитил ее из похоти, Игорь бросил ему вызов из личной мести. Именно поэтому он и спас приговоренного к смерти Сантоса. Не случись этого, Мирон бы расправился с «заводской» братвой без печальных последствий для себя. Но выживший Сантос переиграл его, а после победы заключил с ним худой мир, залогом которого должна была стать Юля. И когда ее похитили в следующий раз, война разгорелась с новой силой. Мирон погиб, Сантос попал в ад на земле…
Неужели снова полыхнет?
– Я не знаю, как будет со мной, но знаю, что может быть с вами, – сказал Игорь. – Сматываться вам надо. Если Сантос действительно сбежал, его будут искать. И, в первую очередь, у тебя.
Карина кивнула – с легкой досадой на себя, она должна была сама догадаться, какая опасность ей угрожает.
– Да, надо уехать. Ты нам поможешь?
– Однажды я уже вам помог.
– Ты помог Сантосу. И Юлю вы тогда нашли. Мирон ее нашел, потому что Сантос заставил…
Игорь в раздумье кивнул. Мирон нашел Юлю там, где она скрывалась от него же с матерью и отчимом. Он искал ее, чтобы свести с ней счеты, но ему пришлось резко изменить свои планы. И сделал он это из-за страха перед Сантосом. Так что Карина была права.
– Может, и сейчас Юля найдется, если ты ему поможешь.
– Ты умеешь убеждать… – усмехнулся Игорь. – Давай, собирайся.
Карина вымыла Сантоса, одела в чистое, накормила с ложечки. И спать его уложила, как маленького, на время, пока соберет вещи. Игорь ходил по квартире, взбадривая себя крепким кофе и сигаретами.
– Помнишь, как нас из квартиры выкуривали? – спросил он.
После того, как воровские расстреляли цвет «заводской» братвы, Сантос закрылся в своем доме, собрав под собой с десяток бойцов. Игорь был с ним. Они дали бой «октябрьским» бандитами, которые пытались взять дом штурмом, отбились от них и уже стали уходить, как напоролись на ловушку, которую устроили на них воровские. Сразу три машины взлетели на воздух, уцелели только Игорь и Сантос. Карина сняла для них квартиру, и они там прятались, зализывая раны. Оттуда их и пытались «выкурить». Пустили дым в дверную щель, объявили пожарную тревогу. Они тогда чуть не купились…
– Помнишь, как мы через вентиляцию выходили?
– Такое не забудешь, – кивнула Карина, закрывая чемодан.
Неспроста Игорь вспомнил эту сцену. Юлю вчера тоже «выкурили» из квартиры.
И еще ее одели в костюм Снегурочки, опять та же фантазия, как в случае с похищением невесты…
– Ту квартиру тебе подруга снимала, да? – в раздумье проговорил Игорь.
– Да, Оксана…
– Может, она и сдала нас?
– Ну, сейчас я к ней обращаться не стану.
– Дело не в настоящем, дело в прошлом. Ты не ответила на вопрос.
– Ну, может, и сдала… – закрывая чемодан, нервно проговорила Карина.
– Кому?
– Ну, воровским…
– Кому конкретно?
– Она не знает.
– Значит, все-таки сдала?
– Ну да, были у меня подозрения. И она свое получила…
– Что с ней?
– Ничего. Но я больничный ей не оплачивала, – криво усмехнулась Карина. – И нос она за свой счет вправляла.
– Кто ж ее так?
– А ты во мне сомневаешься?
Игорь посмотрел на нее сквозь ироничный прищур. Вроде бы и мягкая она, Карина, но если взорвется – держись. Все правильно, с волками жила, от них и набралась…
Значит, все-таки воровские вышли на их квартиру через Оксану. Они ее допросили, узнали адрес, но при всей своей жестокости оставили в живых. Почему? Может, просто свое обещание выполнили. А может, кое у кого появился к Оксане личный интерес.
Видел Игорь эту Оксану, симпатичная она, стильная. И еще она замещала Карину, вела за нее всю работу по бизнесу. Случись что с Кариной, она бы насовсем заняла это место, а ее покровитель помог бы отбиться от законных наследников…
Карина собралась сама, Игорь помог ей поставить на ноги Сантоса и одеться. Она отдала ему свою дубленку, которая сейчас была ему в самую пору, настолько Сантос отощал. Разве что рукава короткие…
И отощал Сантос, и полегчал. Игорь с легкостью поднял его на руки, а Карина взяла сумку и чемодан. Но из квартиры они выйти не смогли.
На лестничной площадке, ухмыляясь, стояли Цоколь и Сахар. Чуть в стороне от них Игорь увидел Якоря с его вездесущим старшим братом. И Витя Марцев был с ними.
Для Цоколя и Сахара Игорь был чужим, но с Витей он воевал, штурмовал Грозный, для Вити он свой «от» и «до», и должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы он отвернулся от Игоря.
– Дергун? – удивленно протянул Якорь. – А ты какого черта здесь?
– Дай сюда! – Сахар схватил беспомощного Сантоса, вырвал его из рук Игоря и бросил на пол.
Игорь едва сдержался, чтобы не ударить эту деревенщину с ноги. Он мог бы сделать это, но что дальше?
– Что ты делаешь?
Зато Карина не стерпела. Обогнув Игоря, она кинулась спасать Сантоса, но Цоколь схватил ее за руки, бульдозером потащил в квартиру. Игорь посторонился, пропуская его, но Цоколь нарочно задел его плечом, в отместку за вчерашнее. Толчок был сильным, но Игорь даже не шелохнулся. Слишком уж прост Цоколь, чтобы переиграть его.
Зато его переиграла другая деревенщина. В лице Леньки Якорева. Игорь не знал, что делать. Карину вернули в квартиру, Сантоса, взяв за ноги, потащили вниз, а он так и остался стоять, как школьник на ковре перед строгим директором.
