Прибыв в Москву, Бейкон тотчас сообщил о том, что намерен встретиться в Третьяковской галерее часа через два. Майкл Дантон невольно хмыкнул: типичная классическая ситуация, когда два агента встречаются в музее, чтобы переговорить о своих насущных шпионских делах. За сухими фразами Бейкона чувствовалось трудноскрываемое раздражение, которое следовало понимать так: «Начальство просто так не приезжает, я сильно рискую, так что, будьте добры, поднимите свою задницу, хочу лично выслушать ваш доклад и оценить ситуацию».
Майкл Далтон приехал точно в назначенное время. Он рассчитывал увидеть Джона Бейкона разбитым, раздраженным, злым на утомительную дорогу, но его взору предстал собранный человек, настроенный вполне деловито.
– У меня ровно час, – предупредил Бейкон.
– Я понимаю.
– Как только ты сообщил эту неприятную весть, я тотчас решил выбраться. Дело настолько серьезно? – присел он на небольшую скамейку.
Майкл Далтон присел рядом. Зал был просторный и светлый, освещение способствовало в полном объеме оценить красоту красок. Вдоль стен лениво передвигались экскурсанты, рассматривая полотна мастеров. У окна на стуле сидела ветхая старушка и пристально всматривалась в каждого посетителя. Майкл не исключал, что среди посетителей могут быть русские контрразведчики.
– Думаю, что да. У меня уже не осталось аргументов, чтобы убедить его выполнить свои обещания.
– Жаль... Что ж, придется действовать по запасному варианту. Что ты на это скажешь?
Джон Бейкон не был склонен к сопереживанию, его жалость больше походила на сожаление: для правильного выхода из сложившейся ситуации придется потратить дополнительные усилия. Опять все упирается в деньги!
Майкл Далтон задумался. Он был далек от мысли, что от его слова зависит судьба проекта, но вот совершенно точно, что одно неверное слово могло значительно осложнить его положение.
– Думаю, что без этого не обойтись.
– В случае устранения Елизарова компания переходит к Шевцову, я так понимаю?
– Совершенно верно. Ситуация форс-мажора прописана в их соглашении.
– Понимаю, – закивал Джон Бейкон. Майкл был уверен, он в этот момент принимал решение. И не ошибся! – Сделаем вот что: обратись к Владимиру Васильевичу.
– Кто он такой? – спросил Майкл, тут же пожалев об этом, подобное любопытство вызывало если уж не подозрение, то раздражительность.
Однако Бейкон отнесся к вопросу весьма спокойно.
– Это наш человек, он был завербован три года назад, когда проходил стажировку в Штатах. Мы проанализировали ситуацию и поняли, что у него весьма большой потенциал для роста. И не ошиблись. Сейчас он работает в правительстве и числится там на хорошем счету. Мы не сомневаемся в том, что он продвинется и дальше, чему мы всячески будем способствовать. Твоя задача – выйти с ним на контакт, рассказать суть дела, а уж он примет нужное решение. – Подумав, он добавил: – Устранение Елизарова должно быть обставлено как несчастный случай. Ты меня понимаешь?
– Я все понял.
– А теперь – расстанемся. Его координаты я сообщу позже.
Едва кивнув, Джон Бейкон поднялся и неторопливой походкой зашагал к выходу.
ГЛАВА 21
ЗАПУТАЛАСЬ ТЫ, ДЕВКА
Эта была третья квартира, которую Карась снял за последний месяц, но чувство, что ему продолжают дышать в затылок, не пропадало. А к собственным ощущениям он привык прислушиваться, а потому сегодняшним вечером сообщил Изольде, что они должны переехать на новое место, объяснив ей, что ему не нравится их нынешний район. Женщиной она была покладистой, а потому лишних вопросов не задавала.
Антон исходил из непременного правила: о том, где он живет, не должен знать заказчик. Кто знает, какие мысли могут возникнуть в его голове? Не следует забывать о безопасности, а вдруг он надумает устранить всех, кто имел отношение к ликвидации?
Внешне выглядело все спокойно (за прошедшую неделю он не столкнулся ни с кем, кого встретил бы дважды; не поймал на себе ни одного заинтересованного взгляда; никто не топтался около его дома, вроде ничего подозрительного), и все-таки что-то было не так. Опасностью, казалось, было пропитано все окружающее пространство. А вскоре он понял причину своего опасения: пока он искал подходы к Шевцову, Петляков усиленно искал с ним встречи. Так что это напоминало бег по кругу. В выигрыше останется тот, кто первым дохнет в затылок.
В машине было тесновато, и Карась подумал о том, что если так будет продолжаться и дальше, то он непременно заболеет клаустрофобией.
Сняв наушники, Шелест произнес, обращаясь к Карасю:
– Шевцов хочет отправиться на несколько дней в Питер. Три раза они проводили совещание и согласовывали его приезд с партнерами. А однажды обсуждали путь следования.
Антон призадумался. Не было ничего необычного в том, что крупный бизнесмен в сопровождении охраны отправляется в Питер на автомобиле. Да и риску как-то поменьше, чем на самолете. По существу, твоя судьба находится в собственных руках, а не слепого случая.
Но все-таки что-то было не так. Спешить не следовало.
– Хорошо. К этому делу нужно подготовиться. Ты вот что, просмотри трассы, выбери участок, где можно устроить засаду. А там уже и потолкуем. Но я попробую достать его раньше. – Скупо улыбнувшись, добавил: – Есть у меня кое-какой интересный план.
* * *
Так скверно Лариса не чувствовала себя с тех самых пор, когда рассталась со своим первым и любимым мужчиной. Мир как-то померк, краски посерели, и даже окружающая природа стала приобретать какую-то черно-белую тональность.
Расставание с Шевцовым далось нелегко: кто бы мог подумать, что она так крепко врастет в него и любые воспоминания о нем будут доставлять ей мучительные страдания.
С Семеном следовало порвать раньше, а не тогда, когда она успела к нему привыкнуть, когда видеть его каждый день сделалось жизненной необходимостью. Ведь знала же с самого начала, что из этого романа ровным счетом ничего не получится. Таких, как она, у него целая толпа!
Лучший способ забыть мужчину – это страстные объятия другого. Именно тогда ей и повстречался Николаев: симпатичный, веселый, остроумный, неугомонный. Просто лучившийся обаянием. Это позже она узнала, что тот вел общие дела с Шевцовым, а тогда ей с Герасимом было просто хорошо. И она частенько ловила себя на сравнении столь непохожих мужчин. И надо отдать должное, что частенько чаша весов склонялась в сторону Николаева, может, потому, что тот был более раскрепощен и естественен. А Шевцову как-то не доставало непосредственности и веселости. Даже в минуты интимной близости лицо Шевцова хранило печать серьезности, словно он продолжал обдумывать какой-то важный финансовый проект.
Такие отношения не могли продолжаться бесконечно долго: каким-то образом Шевцову стало известно о том, что она теперь встречается с Герасимом. После недолгого объяснения тот отобрал у своей бывшей возлюбленной квартиру в Центральном округе, что переписал на нее прежде, и выставил её чемоданы за дверь.
