– Кто? – спросил Ковалев, удивленно посмотрев на Петлякова.
Лёва давно уже успел привыкнуть к некоторым чудачествам своего начальника и убедиться, что тот не такой, как все. Каким-то невероятным образом Вадим мог предвидеть, казалось бы, несуществующую опасность, порой Леве казалось, что тот способен прочитывать самые затаенные мысли, а потому в его присутствии он старался отвлечься от всего дурного и полностью раствориться в его биополе.
Так было проще.
– Координатор, – негромко отвечал Петляков, стараясь не сбиться на эмоциональную волну. – Наводчик… Он дал команду на выстрел.
Петляков осмотрелся, цепляя взглядом верхние этажи домов, крыши. Наблюдатель засел именно на одном из этажей или на чердаке, вот только бы понять, где именно. И тут его внезапно осенило, будто между ним и координатором установился какой-то контакт: вне всякого сомнения, тот расположился на чердаке здания, что скрывалось за кронами деревьев. Именно оттуда прекрасно просматривалась дверь, из которой появился киллер. Задерживаться там он не станет, слишком опасно, а потому, воспользовавшись суматохой, координатор выйдет из подъезда и завернет за угол здания, где его наверняка должна поджидать машина.
– Там есть проходной двор? – спросил Петляков, указав на красный фасад здания, укрывшегося за шеренгой лип.
– Мы проверяли, нет! – уверенно ответил Ковалев.
– Пошли! – заторопился Петляков, увлекая за собой Ковалева и двух охранников.
Распахнув металлическую дверь, из подъезда, сгибаясь под тяжестью прожитых лет, вышел немолодой мужчина. Вид его был нескладен, если не сказать большего – несуразен. Он был из той породы людей, что, перешагнув определенный возрастной рубеж, перестают критически относиться не только к одежде, которую они носят, но и к собственному облику. А потому одет он был плохонько какие-то невзрачные брюки, темно-коричневый плащ, слегка надорванный подмышками. Но, судя по материалу, из которого плащ был скроен, он мог послужить своему хозяину еще лет двадцать. Бросались в глаза большие до несуразности башмаки, делавшие его похожим на клоуна, вышедшего на пенсию. В них можно было штурмовать Гималаи. Что обращало на себя внимание, так это ярко-красный шарф, завязанный с большим изыском по последней парижской моде. Эта подробность туалета указывала на то, что каких-то лет пятьдесят назад старик слыл в своем кругу настоящим денди. Длинные седые волосы спадали на плечи и раскачивались в такт размеренным шагам. Рыжая с проседью борода, упиралась в грудь. Приостановившись, старик почтительно придержал дверь вышедшей следом за ним женщине. Лишь сдержанно кивнул на её благодарность и зашаркал дальше, уставившись прямо перед собой.
Что-то в этом старике настораживало, точнее, было до боли знакомым, вот только Вадим никак не мог разобрать, что же именно: не то плавный поворот головы, не то острый взгляд, каким он осматривался вокруг. Вадима не покидало ощущение, что они встречались прежде, вот только он никак не мог припомнить, в какой именно жизни это произошло.
Не оборачиваясь, старик неторопливой походкой дошел до угла дома, приостановился, пропуская двух спешащих пешеходов, и через секунду скрылся за ближайшим деревом. И только сейчас Петляков понял, что именно его смутило в облике старика: на сутулых плечах были заметны прилипшие голубиные перышки. Он мог зацепить их только на чердаке здания, как раз там, где и следовало располагаться координатору.
– За ним! – воскликнул Петляков. – Это он!
Ковалев уже давно перестал удивляться распоряжениям начальника, часто они приходили как будто бы из ниоткуда. Но что удивительно, тот всегда оказывался прав.
Не оглядываясь, Петляков побежал по двору прямо через заросли акации, сокращая расстояние. Одна из веток больно хлестнула его по щеке, другая расцарапала шею. За спиной, продираясь через кусты, спешил Ковалев. Не сбавляя темпа, Вадим расстегнул кобуру и, подцепив пальцем за скобу, извлек пистолет. Добежав до деревьев, невольно сбавил шаг, старик не должен был далеко уйти: метрах в тридцати должна маячить его спина.
Выглянув из-за ствола, Вадим увидел, что улица безлюдна. Старик ушел. Завидная прыть для столь почтенного возраста. Едва ли не уткнувшись лицом в его спину, остановился Ковалев.
– Он где-то рядом! – сказал Вадим, чувствуя, что адреналин, закипая, проникает в каждую его клетку. – Проверьте за тем домом, – махнул он в сторону соседнего здания. – Он мог спрятаться где-то там.
– Хорошо, – кивнул Ковалев. – Ну, чего стоишь? – прикрикнул он на подскочившего следом охранника. – Сказано – вперед!
Впереди два дома: один толстенный, строенный в расцвет империализма, с порхающими амурами над широкими окнами; другой поскромнее, некий казус решения жилищной проблемы при развитом социализме – с проржавленными балконами и узкими окнами. А между ними узкий проход.
Выдохнув, Петляков устремился в проем. Что-то смачно стукнуло в ствол, сорвав несколько листьев. Вадим даже не сразу сообразил, что это стреляли из пистолета с глушителем. Полное впечатление, что в него кто-то запустил камнем, вот только не попал, и удар пришелся в стоящее впереди дерево.
– Он там! – крикнул Петляков, спрятавшись за дерево. – Обходи, – крикнул он подоспевшему Ковалеву. – Не дай ему уйти!
Пригнувшись, Ковалев устремился в обход, стараясь отрезать единственный выход на соседнюю улицу. Чистильщику никуда не деться, чтобы скрыться, ему нужно будет пересечь улицу – простреливаемое пространство в двадцать метров шириной.
– Ну, что стоишь? – прикрикнул Петляков на охранника, жавшегося к его плечу. – Заходи с другой стороны. И, натолкнувшись на его непонимающий взгляд, пояснил: – Еще не хватало, чтобы он через другой двор ушел.
– Понял! – с готовностью отозвался охранник.
Вот теперь, кажется, все схвачено. Ему уже никуда не деться, теснимый шаг за шагом координатор обязательно упрется в каменный тупик. Перескакивая от одного ствола к другому, Вадим продолжал держать в поле видимости дворовый проход и два чуть колыхавшихся куста, за которыми мог затаиться координатор.
Отчаянно, явно рискуя, справа, отрезая дорогу для отхода, промчался Ковалев.
Совсем неожиданно, на расстоянии не более десяти метров, негромко хрустнула под чьей-то осторожной стопой сухая ветка. Резко обернувшись, Петляков увидел прямо перед собой старика, который, по его мнению, должен был находиться в полусотне метров от него, и оставалось только удивляться, каким это чудом тому удалось неслышно подойти так близко.
Вадима встретили спокойные и холодные, как ключевой родник, глаза. В висках мгновенно сдавило от мысли, что ему уже приходилось видеть где-то этот пронзительный взор, и, прежде чем пришла догадка, палец привычно надавил на спусковой крючок. Грохнул выстрел, закладывая перепонки. Выпущенная пуля, чиркнув по макушке старика, сорвала с нее что-то мохнатое и швырнула под куст. Вадим даже не сразу понял, что это был парик. Теперь перед ним предстал молодой человек с короткой черной шевелюрой и несуразноогромной бородой.
