В какой-то момент, увлекшись, кавказец подошел вплотную, и Ефимцев коротким и сильным ударом угодил ему в солнечное сплетение. Увидел, как тот на мгновение замер, и стараясь вдохнуть спасительную порцию воздуха, принялся нелепо шлепать губами.
Еще один удар – и верзила опрокинулся на асфальт. Теперь ему долго не встать. Отерев с лица кровь, Павел Егорович увидел, что народу прибавилось, но странное дело, при таком количестве собравшихся рядом не оказалось ни одного милиционера: по нынешним временам весьма редкое явление. Так что можно считать, что он легко выпутался из этой скверной истории.
Кавказец уже отдышался и теперь растирал широкой ладонью кровь по лицу. Что-то крикнул удаляющемуся Ефимцеву. Павел Егорович оглянулся: а не добавить ли?
– Я тебя зарежу, падла! – отступал тот к своей машине. – Вот увидишь, обязательно зарежу!
– Тебе адрес назвать? – любезно поинтересовался Павел Егорович.
Но кавказец уже юркнул в машину, быстро запустил двигатель и уехал. Толпа поредела, зрелище закончилось. Самое время собирать медяки за предоставленное удовольствие.
Протиснувшись сквозь толпу, Павел Егорович случайно, но очень болезненно задел какого-то здоровяка, но тот предпочел благоразумно промолчать.
Пройдя пару кварталов, Ефимцев вдруг обратил внимание, что на него как-то странно посматривают. Подошел к витринному стеклу и обнаружил, что левое ухо оттопыривается и заметно припухло. Досадно, однако. Долговязый зацепил его в тот самый момент, когда он потерял равновесие. Успокаивало лишь то, что его удар мог прийтись прямо по лицу, тогда синяк пришлось бы носить недели три, а так, глядишь, опухоль сойдет дня за четыре.
Теперь-то уж точно к нему будет цепляться всякий встречный милицейский патруль. Интересно, что сказала бы Полина, увидев его с такой перекошенной физиономией? Наверняка еще бы и порадовалась. Но Ефимцев вдруг поймал себя на том, что по-прежнему направляется именно к ее дому.
Остановившись на краю тротуара, он принялся ловить машину. Машина подъехала тотчас, едва он поднял руку, – старенький «Опель», за рулем которого сидел молодой мужчина.
– Куда? – распахнул он дверцу, подозрительно посмотрев на Ефимцева.
– Давай на Ленинградский проспект, – ухватился Павел Егорович за дверцу.
Парень подозрительно посмотрел на него. Только сейчас он обратил внимание, что на правом рукаве клиента отчетливо виднелись следы крови.
– Ты кого-то зарезал, что ли? – подозрительно посмотрел он на Ефимцева.
– Просто упал, – не стал вдаваться в подробности Павел Егорович, откинувшись на спинку сиденья. – Так чего мы стоим? Поехали!
– Послушай, мне неприятности не нужны, давай вылезай из машины!
– Парень, не гоношись ты, – миролюбиво протянул Ефимцев. – Я тебе хорошо заплачу. Сам подумай, чего мне сейчас в таком виде по городу шарахаться?
– Ты что, милиции боишься?
Заводить машину парень не торопился.
– Да никого я не боюсь, – протянул Ефимцев, понимая, что терпения у него надолго не хватит. Оно уходило по каплям, как кровь из разбитого носа, а того, что еще оставалось, едва хватило бы на пару минут подобных прений. – Только куда мне сейчас идти?
– Выходи, сказал! – ощетинился водитель. Неожиданно в его руке оказался заточенный прут. – Если не хочешь, чтобы я тебе еще добавил!
Не сказав ни слова, Ефимцев вышел. Машина, быстро набрав скорость, затерялась в плотном потоке транспорта. Подняв руку, Павел Егорович терпеливо принялся ловить следующую машину, но они, едва притормозив, вновь набирали скорость. Понять их можно: для водителей Ефимцев не самый желательный клиент, вряд ли на их месте он поступил бы как-то иначе. Если кого и можно сейчас поймать, так это патрульную машину.
Неожиданно перекресток взорвался от воя сирены. Ефимцев невольно повернулся: с левой скоростной полосы, бесстыдно подрезая следовавшие попутно автомобили, прямо к нему выкатил «Рейндж Ровер», за рулем которого сидел начальник службы безопасности. Лицо Авдеева было встревожено.
Распахнув дверь, он выпрыгнул на тротуар.
– Что с вами, Павел Егорович?
– Так, мелочь, – отмахнулся Ефимцев.
– У вас лицо разбито. На вас кто-то напал?
Забравшись в кабину, Ефимцев осмотрел лицо. Как выяснилось, оно пострадало куда больше, чем он предполагал вначале: оставалось только удивляться, в какой именно момент кавказцу удалось оставить на его щеке широкую царапину.
– Так… подрался из-за пустяка. Он на машине был, уже уехал.
– Номер машины запомнили? Мы этого урода где угодно достанем!
– Не нужно, он свое получил. Поехали! Завтра я вылетаю в Лондон. Ты все там подготовил?
– Да, Павел Егорович, – покачав головой, отозвался Авдеев. Включив левый поворотник, он быстро перестроился и уже через секунду вписался в поток машин. – Если потребуется моя помощь, я вылечу в Лондон немедленно.
– Думаю, что твоя помощь не понадобится, – после некоторого раздумья отозвался Ефимцев. – Ты мне нужен здесь.
* * *
Рамзиль сел в мини-вэн и утер кровь платком. А этот мужичок оказался куда более крепким, чем казался на первый взгляд. Наверняка когда-то занимался единоборствами. Посмотрел на себя в зеркало – лицо было разбито. Ладно, не смертельно. Но обидчика Рамзиль запомнил, так что, если Аллах позволит, они еще повстречаются.
Повернув ключ, он покатил по дороге в ту сторону, куда поехал автобус. Его он догнал только перед конечной остановкой. Остановившись, автобус выпускал пассажиров через переднюю дверь. Земфиры среди вышедших не оказалось.
* * *
Тимофей нервно посмотрел на часы – девушка задерживалась. О том, что с ней произошло нечто непоправимое, не хотелось и думать. Сидеть на одном месте было тошно; поднявшись со скамейки, он принялся бродить вокруг. Не выдержав ожидания, набрал ее номер, только бы она ответила!
– Слушаю тебя, Тимофей, – прозвучал голос.
От сердца отлегло.
– Я переживаю, ты где?
– А я у тебя за спиной.
Обернувшись, Тимофей увидел Земфиру, стоявшую от него в десяти метрах.
– Что же ты меня разыгрываешь? – пожурил Тимофей, обнимая девушку. Пришла уверенность, что теперь он с ней не расстанется.
– Разве и пошутить нельзя? Так куда мы сейчас пойдем?
– Россия большая, где-нибудь затеряемся. А там будет видно.
Глава 29
ХИТРЕЦЫ
Михаил Викторович Степанов прошелся по комнате, осторожно обошел убитого Невольского, затем вернулся к его напарнику Ермолаеву, свернувшемуся около двери калачиком. Четыре выстрела на двоих, каждый из которых смертелен. Убийца был прекрасно подготовлен.
