Сейчас Пенни с благодарностью вспоминала лекции сестры Маграт. Впрочем, никакие, даже самые шокирующие, слайды не могут подготовить тебя к встрече с реальной жизнью. А это страшное чувство собственной беспомощности, когда кончается перевязочный материал, нет эфира или других необходимых медикаментов. Скольких усилий стоило ей научиться правильно расставлять приоритеты во время обхода: нескончаемые ряды носилок и раненых тел. Но в первую очередь внимание тем, у кого еще есть шанс выжить, и тем, кому надо просто облегчить момент перехода в мир иной. А некоторых счастливчиков подштопают, подлечат прямо на месте и снова отправят в этот ад, туда, где бушуют холодные ветра и свирепствуют морозы, туда, где льется кровь и идут сражения.
Казалось, один день похож на другой, одна и та же круговерть с утра и до поздней ночи. Раненых нужно помыть, переодеть, провести санобработку, чтобы избавить от вшей, накормить. Каждый день одно и то же, но каждый день приносил ей чувство необыкновенного удовлетворения, которое никогда не посещало ее в годы юности. «Здесь я действительно на своем месте, – думала она, – я спасаю людям жизнь, я им нужна». А что может быть лучше? Еще никогда собственная жизнь не казалась Пенни такой наполненной и интересной. Она крутилась целыми днями как белка в колесе, валилась с ног от усталости и все время была довольна и собой, и своей жизнью, которая вдруг обрела и смысл, и значение.
Йоланда тоже работала в одном из полевых госпиталей. Делала точно такую же работу, но в другом месте. Как приятно было сознавать, что у тебя есть подруга, которая в полной мере может понять и оценить все твои переживания и трудности. Вообще, в их небольшом, но сплоченном коллективе царил дух товарищества: врачи, медсестры, санитары, обслуживающий персонал – все делали одно общее дело. Времени на выяснение, кто лучше, кто хуже, не было. Спали урывками, питались из общего котла, ночами пытались согреться с помощью бутылок с горячей водой, которые укладывали с собой в кровать. Тщетные попытки! Впрочем, холода сделали свое благое дело, перекрыв кислород всякого рода досаждавшим насекомым, таким как тараканы и вши.
Стоило развернуть госпиталь на новом месте, и тут же с окрестных сел начинали подтягиваться местные жители. Несли теплые вещи для солдат: куртки, носки, шарфы, толстые одеяла. Приносили и продукты, то немногое, что у них было. В этой войне люди готовы были пожертвовать последним. Иногда на какое-то время метели и снежные заносы брали их в свой плен, и они оказывались отрезанными от остального мира, но рутинная работа не останавливалась ни на минуту. Перевязки, осмотр, кормление, гигиенические процедуры. Наступил февраль 1941 года.
На фронт все чаще стало прибывать подкрепление, свежие силы, резервные формирования с островов. Мало-помалу численный перевес перешел к греческой армии. Наконец-то удалось оттеснить итальянцев к исходным позициям на границе с Албанией. И снова победа досталась грекам слишком большой ценой. Да, итальянцы были разгромлены в Янине, но их поражение обернулось огромным количеством военнопленных, многие из которых нуждались в срочной медицинской помощи. Их доставляли к ним в госпиталь такими же оборванными, голодными, обмороженными, с тем же выражением отчаяния в глазах, которое раньше Пенни читала в глазах греческих солдат. Они рады были просто куску хлеба, просто месту под навесом. Отчаянно не хватало свежей крови, медикаментов, многие итальянцы умирали от истощения и авитаминоза еще до того, как их успевали переправить в лагеря для военнопленных на юге страны.
В госпитале Красного Креста врагов не было. Вчерашние противники на поле боя, все эти израненные люди с исковерканными телами и душами отчаянно хватались за любую надежду, пытаясь выжить вопреки всему, и были благодарны за малейшее участие в их судьбе. В этой войне нет победителей, с грустью размышляла Пенни. В ней есть только проигравшие.
Каким облегчением стал приказ срочно вернуться назад, в Афины! От той невинной девушки, какой она отправлялась на фронт несколько месяцев назад, не осталось и следа. Назад возвращалась взрослая женщина, воистину принявшая крещение кровью в самом пекле военных сражений. Всю дорогу назад Пенни мечтала лишь об одном: вот она вернется домой, наполнит до краев ванну, вольет туда ароматизирующие масла и погрузится с головой в эту пену. Она будет лежать вечность, пока не смоет с себя все ужасы войны, свидетелем которых ей пришлось стать.
Город наводнили части британской армии. Их в спешном порядке отправляли на север для укрепления новых границ Греции. Пусть «Державы Оси» видят, что Великобритания не бросит Грецию в беде. Она не одна! Особенно бросались в глаза летчики в своей щеголеватой синей форме. Базы королевских ВВС разместили в Татои и Элевсине. В городе снова воцарилось радостное оживление, как если бы с врагом уже покончили раз и навсегда. Но Пенни чувствовала себя чужой на этом чересчур бравурном празднике жизни. По всему было видно, что жители Афин не имеют ни малейшего представления о том, что на самом деле творится на севере страны. Неужели они не понимают, размышляла она, что Германия не останется в стороне. Итальянцы потерпели поражение и отступили – что ж, на помощь к ним поспешат немцы.
Между тем оставался еще один курс, который ей было необходимо прослушать, – военно-полевая хирургия. В экстренных случаях, когда не хватало персонала, Пенни уже доводилось ассистировать во время операций, но знаний явно не хватало, и теперь надо было срочно восполнить пробелы. Настроена она была весьма решительно, ведь дополнительные знания ей нужны были для дела, а дело прежде всего.
Оказавшись снова в госпитале, она стала расспрашивать об Йоланде, но толком никто ничего не знал. Ситуацию прояснил один молодой врач.
– Так ее же поместили вон в ту палату, если я не ошибаюсь, – кивнул он в сторону ближайшей двери.
– Йоланда ранена? О боже! – страшно разволновалась Пенни и в эту самую минуту увидела подругу. Та шла по больничному коридору с перебинтованной рукой, держа ее на перевязи.
– Господи, что с тобой? – бросилась навстречу Пенни.
– Да так, ничего страшного. Небольшая царапина, которая стала гноиться, – постаралась успокоить подругу Йоланда. Но вид у нее был неважный, она сильно похудела и осунулась. – Мне дали недельный отпуск на лечение.
– Значит, там не просто царапина! – Пенни пристально посмотрела на подругу. – Но как бы то ни было, надо отпраздновать наше возвращение. Твое и мое.
– О, нет! Не могу! Я такая разбитая!
Пенни догадалась, что у подруги попросту нет денег. Видно, большую часть своего довольствия она отправляла родителям на Крит.
– За все плачу я! На меня пролился золотой дождь! – тут же солгала Пенни. В кошельке у нее завалялось всего лишь несколько драхм, оставшихся от той пухлой пачки банкнот, которую буквально силой затолкал ей в сумочку отец перед отъездом из Греции. Это был ее неприкосновенный запас, который она берегла на случай непредвиденных расходов. Кажется, такой случай наступил. – Так идем, да? В какой-нибудь клуб, в «Зонар» или в «Аргентину». У меня такое настроение, что я готова протанцевать всю ночь. Душа жаждет веселья.
