– Так, один мой знакомый. Я с ним познакомилась, еще когда училась в школе археологии, – обтекаемо пояснила Пенни, не горя желанием вдаваться в детали. Как рассказать о крахе ее девичьих мечтаний, который она пережила тогда? Сейчас она совсем другая. Или он думал застать у Марджери прежнюю наивную девочку, влюбленную в него по уши?
Йоланда отключилась мгновенно и тотчас же заснула на походной кровати, которую они поставили в спальне Пенни. А Пенни долго вертелась на постели без сна. Надо же! К ней приходил Брюс. Вот если бы она не пошла на эти дурацкие танцы, то их встреча наверняка бы состоялась. Но ничего! Завтра утром она ему позвонит, и они договорятся о новой встрече.
«Неужели я так сильно хочу его увидеть?» – снова и снова спрашивала она себя. И все для того, чтобы прежние надежды вспыхнули в ее душе с новой силой, да? Конечно, ей следует поблагодарить его за то, что он привез ей письма от Эффи. Но это пустая формальность, обычная дань вежливости. А что на самом деле? Почему она испытывает такую беспричинную радость? Но бессмысленно разбираться в собственных чувствах посреди ночи. Она подумает об этом завтра, на свежую голову. Ах, сколько всего хорошего сулит ей завтрашний день! Неудивительно, что в предвкушении желанной встречи с Брюсом Пенни Георгиос и думать забыла о гитлеровских штурмовиках, уже марширующих по дорогам Румынии в сторону юга, то есть к ним. Ну и пусть себе! Это совсем не страшно! Где-то глухо проухала сова, а следом прокукарекал петух. Пенни забылась сном уже под самое утро.
* * *
Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем трубку на другом конце провода взяла какая-то сонная женщина. От возмущения Пенни готова была швырнуть трубку на рычаг.
– Вам нужен Брюс? Милочка моя, всем нужен Брюс…
Хриплый голос с акцентом крикнул кому-то:
– Куда, ты говоришь, он пошел? – Женщина вступила в неспешные переговоры с каким-то мужчиной. – Ничем не могу помочь вам, милочка! – снова заговорила она в трубку. – Он уехал. Их куда-то в спешном порядке отправили. Все «шито-крыто»! Все секретно! А кто его спрашивает?
Пенни не стала отвечать, бросив трубку. Еще не хватало выслушивать болтовню очередной пассии Брюса! Ничего не изменилось! Все так же теряет голову при виде каждой новой юбки! Настроение моментально испортилось. Какая же она дурочка! Снова нафантазировала себе бог знает что! А он зашел к ней исключительно как курьер. Передал письма, выполнил поручение Эвадны, и все, свободен!
Йоланда рано утром пошла к себе, оставив у Пенни новое платье и смыв с лица все следы вчерашних развлечений.
В булочной, куда отправилась Пенни за свежим хлебом, только и разговоров было, что о последних новостях. Якобы командующий греческой армией генерал Папагос хочет оставить свои лучшие силы в Албании, а британцев выдвинуть к северным границам с Болгарией. Впрочем, в овощной лавке обсуждалась уже совсем иная диспозиция. Пенни, сама недавно с фронта, не понаслышке знала, каково истинное положение дел в греческой армии. Да, люди сражаются самоотверженно, дерутся за каждую пядь земли, но экипированы солдаты плохо, не хватает снарядов, мало оружия. Жители Афин даже не представляют себе, какое опасное направление может принять разрастающийся конфликт.
Марджери вернулась из посольства и сообщила ей, что в гранд-отеле намечается какое-то очень важное собрание. Якобы видели даже самого короля, прошествовавшего в зал заседаний в сопровождении личной охраны. Обстановка накаляется, добавила она. Разработан план срочной эвакуации британских войск и всех подданных Британии на случай, если союзники не сумеют остановить наступление Гитлера.
Пенни с тяжелым сердцем стала готовиться к очередной отправке на театр военных действий. Столкнуться лицом к лицу с лучшей армией в мире, да, приятного мало! На сей раз Пенни ехала на фронт со вполне ясным представлением о том, что их ждет впереди. Не было даже желания любоваться проносящимися мимо пейзажами. Первозданная красота гор, луга, похожие издали на сплошные ковры из цветов, утопающие в красных, желтых, белых соцветиях роз дома. Все вокруг цветет и благоухает. Крестьяне выходили на дорогу, бросали прямо в машины хлеб, булки, бутылки с вином, будто приветствуя победителей. Ох, недолго продлится сие ликование, мрачно размышляла Пенни.
Участились авианалеты на город. С особым остервенением немцы бомбили бухту Пиргос. В результате одной из таких бомбежек взорвался корабль, доверху нагруженный боеприпасами. Взрыв был такой чудовищной силы, что все корабли, стоявшие поблизости, тоже были задеты или даже уничтожены. Казалось, в бухте не осталось ничего живого. По горным тропам стали подтягиваться знаменитые немецкие альпийские дивизии, обученные воевать в горной местности. Они быстро прорвали линию обороны греческой армии. В течение нескольких дней Салоники пали. Греция объявила о своей капитуляции. Какое-то время оборону держали только части британской и новозеландской армий.
Но для самой Пенни жизнь вернулась в прежнее русло. Нескончаемая вереница грузовиков с ранеными, которых следует переправлять на юг страны; и чем тревожнее новости, тем больше раненых. Британцы тоже не выдерживали натиска. Началось повсеместное отступление по всем фронтам, чему в немалой степени поспособствовало стремительное разложение в армейских частях. Люди бежали, оставляя территории, отвоеванные недавно такой дорогой ценой.
Все дороги, ведущие на юг, были запружены отступающими войсками. А сверху их непрерывно бомбили вражеские самолеты. Дороги были изрыты огромными рытвинами и воронками от авиабомб, машины с ранеными постоянно буксовали. Ямы наспех забрасывали тушами мертвых животных, строительным мусором и всяким хламом и ехали дальше. Такими темпами за день удавалось продвинуться всего лишь на несколько десятков миль. Раненые истекали кровью, самых тяжелых прятали по ближайшим деревням, а многих оставляли умирать там, где их застиг вражеский снаряд. Санитаров катастрофически не хватало. Вид отступающей армии был ужасен: лохмотья вместо формы, кровь – и на всем печать поражения и разрухи.
Бригада, в которой работала Пенни, выбивалась из последних сил, стараясь погрузить на машины как можно больше раненых. Йоланда работала с теми, кто мог еще передвигаться самостоятельно. Вместе с врачом она обходила пеший строй солдат, оказывая посильную помощь раненым. Но многие, как ни странно, отказывались от помощи. Один солдат буквально на коленях умолял Пенни не мерить ему температуру и позволить вернуться в строй, несмотря на сильнейшее инфекционное заболевание, от которого он только-только начал оправляться.
– Отпустите меня! – чуть не со слезами упрашивал он медсестру. – Ведь там остались мои друзья! Как я взгляну в глаза их матерям, если не сумею помочь им выбраться живыми из этого пекла?
Медики приноровились разворачивать временные пункты скорой помощи прямо по маршруту отступления. Койки, стулья, столы, медикаменты, газовые печи и прочая утварь – все грузили на мулов, которые перетаскивали этот скарб с одного места на другое.
Труднее всего было преодоление водных препятствий. Мулы категорически отказывались входить в реку, и тогда пригодились навыки верховой езды. Пенни, ехавшая верхом, без раздумий бросалась вперед, возглавляла колонну, собственным примером понукая мулов следовать за ней. Неужели же она, такая опытная наездница, не справится с тем, чем в обычное время занимаются только мужчины? И в эти минуты она представляла себе, что снова скачет во весь опор по горным долинам своей любимой Шотландии. Как давно это было! И каким безоблачно прекрасным казалось то время!
