— Это так необычно.
— Да, действительно. Это первый подтвержденный случай вхождения в контакт с умершим человеком. Думаю, что лет через пятьдесят такие эксперименты будут проходить на более высоком научном уровне».
Зиновьев вновь остановил запись.
— Что вы на это скажете?
— Как вам сказать… На первый взгляд здесь попахивает откровенным шарлатанством.
— Честно говоря, я думал так же, пока не подтвердились многие факты из тех, о которых говорила принцесса. Все эти записи я исследовал самым тщательным образом. Я даже выучил этот язык.
Марков усмехнулся:
— И каково это — знать тот язык, на котором никто не говорит? От него же нет никакой пользы.
Неожиданно молодой человек посуровел:
— Никакой пользы, говорите? А ведь благодаря этому знанию я понял, что сказал доктор Волков.
— И что же? — Марков попытался выглядеть как можно безмятежнее.
— Вы хотите знать?
— Разумеется! — нетерпеливо воскликнул Иван Федорович.
— Извольте… Он сказал, что ему явился человек в белой одежде и сообщил, что вы следующий.
— Вы шутите? — Лицо Маркова вытянулось.
— Разве такими вещами шутят? Знаете, мне даже показалось, что он хотел вас предостеречь. — Голос Зиновьева смягчился. — Но у него это не получилось. Вы его не поняли. И немудрено…
— Если я кому-то расскажу об этом, то меня просто поднимут на смех. Я ученый и должен исходить из очевидных фактов. То, что произошло с Волковым, это всего лишь чистая случайность. У него было плохое здоровье, он обязан был регулярно проводить лечение, и как только пренебрег этим правилом, так вскоре и скончался. У меня же со здоровьем, слава богу, все в порядке. Вы можете сообщить мне что-нибудь? Какая-то подробность?
Зиновьев пожал плечами:
— А разве этого вам недостаточно? Я бы вам посоветовал все-таки поостеречься.
— Если у вас появится для меня что-нибудь новенькое, заходите! Всегда буду рад вас видеть.
— Непременно.
Упаковав магнитофон в сумку, молодой человек, распрощавшись, ушел, оставив Маркова в полнейшем недоумении.
Под каждое событие Иван Федорович всегда старался подвести четкую логическую базу и выявить первопричину, которая могла бы объяснить всякое следствие: если где-то в океане возникло цунами, то, следовательно, произошли подвижки литосферных плит планеты, которые и всколыхнули триллионы тонн водной массы; если раскалывается голова, то не исключено, что солнце активизировалось, выбросив в стратосферу огромный поток раскаленной плазмы.
Но сейчас логика явно давала сбой. Глупо было бы в век компьютеров и технического прогресса верить в проклятие каких-то древних мумий. Убивать может не мысль или чья-то заговоренная душа, а вполне материальные бактерии, заполняющие поры кожи мумии, их можно увидеть под самым обычным микроскопом. Новейшие исследования показали, что зачастую большая их часть является смертоносной. Не менее опасными могут быть и грибковые образования, существующие на мертвом теле. Достаточно только одного вздоха, чтобы человека вскорости отнесли на погост.
Ивана Федоровича вдруг бросило в жар от одной только мысли, что болезнь уже проникла в его тело и в действительности ему остаются даже не годы, а дни.
Марков попытался вслушаться в свой организм. Ничего особенного не обнаружил. Все как обычно. Правда, сердечко стало колотиться несколько чаще, но в этом тоже нет ничего удивительного, как раз было бы очень странно, если бы оно никак не прореагировало на то, что он только что узнал.
Успокоившись, Марков вышел на улицу. Лишь сейчас он вспомнил о том, что с ним очень настоятельно хотела переговорить Ангелина. Не застав его вчера вечером, она оставила ему записку и убедительно просила перезвонить.
Интересно, что такого она может сообщить, чего он не знает сам?
В какой-то момент Иван Федорович даже хотел вернуться, но, взглянув на часы, махнул рукой — ничего страшного не произойдет, если он позвонит Ангелине завтра.
Сев в свою машину, профессор Марков почувствовал невероятное облегчение. Оказывается, прошедший день отнял у него немало сил. А этот непризнанный филологический гений вдобавок наговорил ему всякой несуразицы. И придет же кому-то подобное в голову! Самое разумное, что можно сделать сейчас, так это принять расслабляющую ванну и лежать в ней до тех пор, пока не позабудется вся эта чушь.
От принятого решения на душе значительно полегчало. Вот что значит настроиться на позитивную волну. Поговаривают, что многие египтологи страдали мучительными депрессиями, терзались неразрешимыми вопросами о смысле жизни, а некоторые из них и вовсе от душевной тоски закончили жизнь в петле. Подобный жизненный расклад глупо списывать на какое-то там пресловутое проклятие фараонов или на некие животные яды, которыми пропитаны мумии. Скорее всего дело в обыкновенном мрачном настроении, которое невольно возникает при длительном контакте с покойниками. Не умели египтологи общаться с мумиями, аккумулировали в себе негатив, а он не прощает отсутствия самообладания и незамедлительно бьет по мозгам.
Выехав со двора института на улицу, Иван Федорович прибавил скорость.
Египтологам следовало бы поучиться цинизму у современных патологоанатомов, для которых морг часто служит не только местом работы, но и столовой.
Удивительно, но проспект в этот не поздний час был не слишком оживлен. Редкая возможность промчаться с ветерком. Утопив до пола педаль газа, Марков не без удовольствия думал о том, что машина отлично слушается его.
То, что произошло в следующую минуту, не поддавалось пониманию и объяснению. На дорогу, еще секунду назад совершенно свободную, выскочил невесть откуда взявшийся человек. Размахивая руками, он с отрешенностью самоубийцы бежал прямо навстречу наезжающей машине, совершенно не обращая внимания на протестующие сигналы. Пытаясь избежать столкновения, Иван Федорович резко повернул руль влево и тотчас врезался в тяжелый прицеп грузовика. Последнее, что он успел заметить, — неизвестный был одет в точно такую же одежду, как и мумия.
Глава 11 СЛЕЖКА
Солнце понемногу клонилось к закату. Наступало именно то время, когда даже самые рыжие кошки начинают терять свой цвет и переходят в категорию серых. Постепенно сумрак окутывал собою улицы и дома, не позабыв захватить и сквер. Вот еще немного — и солнце опустится еще ниже, зависнет на каких-то несколько минут, а потом решительно скатится вниз.
Вот тогда и нагрянет настоящая тьма.
Анисимов сидел в машине и ждал. Подобное ожидание чем-то напоминало охоту. С той лишь разницей, что, находясь на природе, ты должен составлять с ней единое целое, желательно позабыть про собственный организм, про себя самого. А находясь в машине, можно чувствовать себя в относительном комфорте, например, можно развалиться в кожаном кресле и, упершись коленом в высокую панель, выкурить сигаретку «Кент». Где-нибудь в чаще леса подобная роскошь непозволительна — даже самый легкий дымок может спугнуть зверя.
