Книга КонтрЭволюция, страница 30. Автор книги Андрей Остальский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «КонтрЭволюция»

Cтраница 30

— Здрассьте, — буркнул Баюшкин. Взор его был устремлен в пространство за спиной Ирины — он явно высчитывал, сможет ли он проскользнуть вместе со своим выдающимся животом между двумя женщинами и покинуть квартиру без особого ущерба для своего достоинства.

— Ты меня обижаешь, подруга, я теперь не просто парикмахер, а старший мастер, можно сказать, тоже художник — по прическе, меня еще зовут консультантом по красоте, — кокетливо лепетала Ирина, строя глазки полковнику, а тот хмурился, выглядывая путь к отступлению.

— Да, да, — говорил он время от времени, — разумеется. Имеет место.

Наталья не очень представляла, что теперь надо делать, и не придумала ничего лучше, как, по обычаю, усадить гостей пить чай.

— Давайте, давайте, почаевничаем, — говорила она, — вон с конфетами. — И указывала при этом на открытую розоровскую коробку, из которой Баюшкин уже отведал одну конфетку — ту, что с повидлом внутри.

Полковник опомнился. Сверкнул глазами. Сказал весомо:

— Нет уж, прошу меня извинить. У меня совещание в управлении. Благодарю за угощение.

И уже перед дверью вдруг обернулся и сказал Ирине:

— Приятно было познакомиться.

— Мне тоже, мне тоже! — вскричала та и бросилась провожать полковника.

Когда он ушел, она вернулась разочарованной.

— Эх, какой! Настоящий мужик! — говорила мечтательно. — Но при этом какой воспитанный. Сразу видно, офицер.

— Это ты на него так подействовала. Обычно он мужлан мужланом.

— Подействовала, может, и я, а ходит он к тебе.

— Ходит — сильно сказано. Он здесь впервые… а хотя нет, второй раз. Но в первый все быстро и плохо кончилось. Он шлепнул одного начальника по коленке…

— Что ты говоришь? Неужели он из этих?

— Да нет, это был несчастный случай… Ну, в общем, неважно… Короче говоря, меня с ним ничего особенного не связывает…

Ирина уселась тем временем за стол, бесцеремонно налила себе чаю, стала выбирать конфету… И потом вдруг подняла глаза на Наталью и сказала каким-то необычным злым голосом:

— Не связывает, говоришь… Тебя ничего ни с кем не связывает… но в результате все за тобой только и бегают. И только тебя замечают… Как будто других женщин вокруг не существует. А ведь у них, может, тоже свои достоинства есть. Даже они тебя в чем-то, может быть, и превосходят. Но ты мужикам все глаза застишь.

— Много мне от того радости, — пожала плечами Наталья.

— Но это уже твой выбор, голубушка, твой собственный, — говорила Ирина, — могла бы уже королевой быть. А ты… как собака на сене.

Наталья смотрела на нее и дивилась.

Думала: «Я совсем не знаю эту женщину».

Глава 5. Бунт хранителя тайн
1

Самым главным местом в Советском Союзе были не Кремль и не Старая площадь, где сидел аппарат ЦК, а комплекс специальных зданий на улице Грановского. Грановский этот, Тимофей Николаевич, при проклятом царизме преподавал историю Средневековья в Московском университе, был либерально мыслящим профессором, идеалистом и поклонником Гегеля. Достоевский списал с него Верховенского-старшего в «Бесах», по одной из версий, именно ему принадлежала поразившая писателя мысль, что мир спасет красота. Доживи Грановский до Октябрьской революции, не избежать бы ему проблем с ЧК. Но вот, подишь ты, в силу необъяснимого каприза пролетарских вождей именем Грановского в 1920-м назвали бывший Романов переулок в центре Москвы. И вот вам ирония судьбы: сомнительный буржуазный гуманист удостоился столь высокой чести — дать свое имя сокровеннейшему адресу в СССР.

Это сочетание букв и звуков — Гра-нов-ского — десятилетиями звучало волнующей мелодией для всей советской элиты. Мало кто из партдеятелей знал, кто такой был этот Грановский. Но не было такого номенклатурного работника в СССР, кто не знал бы, ЧТО располагается на улице его имени.

Право посещения этого ЧЕГО-ТО автоматически означало, что ваша жизнь удалась. Что вы сделали большую карьеру и стали частью правящего класса могущественного государства. Что оно, это государство, признает вас особо ценным для себя человеком. А потому предоставляет вам и вашей семье самую главную, самую важную и самую великолепную привилегию — возможность полноценно питаться, да еще за смешные, символические деньги.

Эта придумка товарища Сталина была так же гениальна, как все прочие, а может, и гениальнее всех других. Какая глубокая, какая великая, можно сказать, экзистенциальная идея — мерить успех и общественную полезность человека жратвой! Не зарплатой — деньги можно презирать! — не званиями, орденами или премиями, а едой. То, как вы и ваши родные питаются, напрямую зависит от расположения к вам правительства, от того, какую должность вы выслужили.

Волшебное место называлось: «Лечебная столовая 4-го Главного управления при Министерстве здравоохранения СССР», в обиходе — «Кремлевка», а то и «Кормушка». Больными при этом лечебном заведении числился высший слой советского общества.

Небрежно брошенное: «Мне надо еще заехать на Грановского» — звучало ничуть не хуже, чем английский эквивалент — «У меня сегодня совещание в палате лордов» или «Я вечером — на приеме у королевы». Нет, не только не хуже, а, пожалуй, даже лучше, потому что нутрянее, ближе к земле, к сокам, к самым основам жизненного существования. Вы говорили «на Грановского», а подразумевали, что на столе в вашем доме не переводится высочайшего качества здоровая и полезная пища, недоступная простым смертным. А во вторую очередь — что вы тем самым признаны существом особой, высшей категории.

Из специальной книжечки выдирали у ответственного товарища талончики спецпитания, за которые можно было либо закусить прямо здесь, на месте, либо — что было особенно популярно — собрать котомку с собой. А в ней — и черная и красная икра, и крабы, и дивный балык со слезой, и осетрина всех видов копчения, и угорь, и семга, и огурчики нежинские, особой мариновки, и грибочки белые, не говоря уже об удивительном сервелате «Столичном» и тающей во рту «Докторской» колбасе. И много, много чего другого, столь же замечательного. И чего ни за какие деньги нельзя было купить в обыкновенных магазинах.

А напротив лечебной столовой — знаменитый «номер три», розово-абрикосовый красавец-дом классического стиля, блестящее творение архитектора Александра Мейснера, с потрясающими орнаментальными эркерами и лепниной, с высоченными, под четыре метра, потолками в пяти-, шести- и даже девятикомнатных квартирах, которые когда-то распределялись самой высшей Инстанцией — тем же товарищем Сталиным. До войны здесь обитали члены ПБ и некоторые крупнейшие деятели второго эшелона, главы важнейших наркоматов, а после войны — маршалы. (Но не каждый маршал, опять же, мог здесь жить, это Иосиф Виссарионович определял, кому здесь проживать по чину было, а кому — нет.)

Кроме лечебной столовой, на Грановского располагались и другие объекты легендарного и таинственного Четвертого управления, пациенты которого в результате забот медиков и правильного питания жили в среднем на 10 лет дольше, чем остальное население. Была здесь, в том числе, и небольшая спецбольница, оборудованная не хуже самой дорогой швейцарской клиники.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация