Хрыч по всем правилам военного искусства развернул свою кодлу и широким фронтом пошел на дрогнувшее воинство Варвара, лишившееся своего «главнокомандующего». Беспалый понимал, что еще немного, и людей Варвара прижмут к колючей проволоке, а там вырежут всех до единого. Зэки из других бараков внимательно следили за ходом сражения, понимая, что именно в эти минуты должен родиться новый пахан.
— Пальни-ка в воздух! — обратился Беспалый к молоденькому сержанту. Тот ждал этой команды, его указательный палец терпеливо лежал на спусковом крючке.
Очередь была короткой. Кашель автоматных выстрелов заглушил ругань. Драчуны мгновенно рассыпались.
— Теперь они, бляди, стрелять надумали, когда мы этих сук почти задавили! — завопил Хрыч. — Ладно, назад, братва! Хватит пока с них!
И более не оглядываясь, повел кодлу к своему бараку, оставив у заграждений раненых.
* * *
Вечером Хрыч организовал сходняк, на который сошлось с полсотни авторитетнейших воров, за каждым из них стояло по многочисленной команде урок. Помолчав с минуту и выдержав испытующие взгляды собравшихся, Хрыч тихо и спокойно начал:
— Вертухаи закрыли нас в мышеловку. Ясно, как божий день! Не желают пачкаться в крови, падлы, и хотят, чтобы мы сами перегрызли друг другу глотки. Мозга за мозгу заходит — это надо же додуматься, чтобы в одну зону собрать несколько сотен паханов! Такое мог придумать только дьявол или чекист со стажем…
— Или вор в законе! — громко вставил прибывший только нынешним утром зэк — татарин лет сорока с изборожденным морщинами сухощавым лицом и пронзительными черными глазами. — Я нашего нового кума — Тиму Беспалого — знаю уже четверть века. Он из беспризорников, как и я. Мы с ним в Москве промышляли. Когда-то он имел кликуху Удача. Видно, удача ему и впрямь улыбнулась — вона, в полковники ГБ выбился, барином заделался… Охренеть можно!
— А сам-то ты кто? — грозно поинтересовался Хрыч. — Ежели ты с Беспалым дружбу водил, кто знает, может, и ты… того? — не посмел он произнести бранного слова.
— Мулла мое погоняло. Может, слыхал? — спокойно ответил татарин.
— Слыхали о таком, — вразнобой отозвались зэки. — Авторитетный вор! Видно, Удача действительно настоящая сука, если поменял понятия на кусок кремлевского сала.
— И я Тимоху знавал! Мне он никогда не нравился! — высказался стоявший справа от Хрыча плешивый вор с погонялом Вареный. — Я с ним чалился на Соловках. Так он и там в чести у кума был!
— Видать, в НКВД сумели перековать бывшего карманника! — проговорил высохший, как корень старого дерева, вор лет шестидесяти. — Я его тоже немного знаю. Он всегда был себе на уме. Так что он запросто мог додуматься свести нас в одном месте и устроить кровавую баню.
Хрыч обернулся и посмотрел на свою кодлу. Он выиграл кровавое побоище, так с какой стати должен уступать в словесных баталиях?
— Бродяги! — Вор слегка повысил голос. — О Тимохе мы с вами еще успеем переговорить, но сначала мы должны определиться с порядком на зоне и не резать друг друга. Мы коронованные воры, а не беспредельщики! За каждым из нас стоит немало уркачей, но править на зоне должен кто-то один. Иначе закона не будет, потому что в одной берлоге не то что десяток — два медведя не уживаются! — Хрыч сделал паузу. Никто не отважился его перебить, и он понял, что отныне его слово для остальных будет законом. — Каждый из нас имеет право быть первым… Но так сложилось, а может, так определил бог, что паханом здесь должен быть я! Я завоевал это право пролитой кровью. И клянусь, что готов драться и дальше, если кто-то не согласен со мной!
— Бродяги! — проговорил в наступившей тишине Мулла. — Хрыч дело говорит. Порядок на зоне должен быть. Если его не будет, то мы и вправду перережем друг друга на радость чекистам: они ведь этого и хотят. Хрыч заслужил право быть паханом на нашей зоне. Каждый из нас видел, как он рубился. Варвар сам нарвался на пику. Давайте решим все по-людски, всем миром. Мы с вами достаточно нахлебались хозяйской пайки и знаем, до чего она горька. Не хотелось бы хлебать ее здесь вместе с кровушкой. Сколько же будет продолжаться резня между зэками? В тридцатые уркачи резались с жиганами. В войну законные резались с «автоматчиками» и суками, а теперь дошло до того, что урки пойдут друг на друга. Я против этого, бродяги, — уж лучше отрубить себе пальцы, чем поднять руку на такого же законного, как ты сам! Вспомните же воровские понятия, люди. Когда-то урка не имел права даже замахнуться на равного! А сейчас за полчаса было порезано пятнадцать воров.
— Верно, пусть правит Хрыч со своей кодлой! — поддержали Муллу остальные. — Он вор с понятием и обижать просто так никого не станет.
— А если что будет не по закону, тогда устроим правилку всем миром. А уж правило найдем, — постучал Мулла себя по поясу, где был припрятан нож.
На том и порешили.
Глава 12 МЫ ДАВНО НЕ ВИДЕЛИСЬ
Вечером Тимофей Беспалый велел привести к себе заключенного Заки Зайдуллу.
— Господи, Мулла, вот так встреча! — обнял он старого приятеля и подельника. — Если бы ты знал, как я рад тебя видеть! Не было дня, чтобы я тебя не вспомнил, а когда узнал, что ты смотрящий в Пермской зоне, то решил повидаться с тобой! Ведь тебя этапировали сюда по моему распоряжению. Не возражаешь?
Мулла невесело ухмыльнулся, от чего на его высоких тюркских скулах кожа собралась в морщинки.
— А что толку возражать! — отстранился он от Тимофея. — Как же мне теперь тебя называть? «Гражданин начальник»?
— Можешь называть Тимохой, как прежде… Но я вижу, что ты не очень рад нашей встрече. А ведь я рассчитывал на твою помощь, надеялся, что ты станешь мне опорой.
Заки сжал губы, морщины на его щеках сделались глубже.
— Сучару хочешь из меня сделать, гражданин начальник? Но эта работа не по мне. Ты что, забыл, кто я? Теперь между нами колючая проволока.
— Я ничего не забыл, Заки, — серьезно возразил Беспалый. — И проволока мне не мешает. Хорошо помню, как ты вступился за меня, когда я впервые переступил порог хаты. Если бы не твой авторитет, меня прирезали бы в тот же день.
В голосе Беспалого появились теплые нотки. Лицо его сделалось добрее, и Заки Зайдулла невольно вспомнил растерянного пацана Тимоху, которого чекисты поймали на московском рынке почти четверть века назад.
— Это уж точно. Если бы я тогда не вмешался, не бывать бы тебе полковником!
— Не ехидничай, Мулла. Лучше вспомни, как ты наказал того гада, который подкинул мне кошелек.
Мулла нахмурился. Кто бы мог подумать, что Тимофей Беспалый так много помнит? На долю секунды Заки почувствовал себя обезоруженным. Однажды Мулла и впрямь узнал, что обидчик Тимохи сидит в Таганской тюрьме, и, воспользовавшись тюремной почтой, распорядился как следует наказать предателя. Приказ был исполнен немедленно, и в ответ Мулла получил в небольшом конверте из грубой бумаги клок волос опущенного.
