Книга Когда бог был кроликом, страница 54. Автор книги Сара Уинман

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Когда бог был кроликом»

Cтраница 54

— На три часа вас устроит? — спросил кассир.

— Да, конечно.

Я стояла в прохладном холле, держала в руке билет и радовалась, что сегодняшний день распланирован и занят.


В Сохо было еще тихо, и я заняла столик на улице, как делала всегда, даже зимой. В кафе как раз доставили продукты, и мимо меня на кухню провозили тележки, заставленные канистрами с растительным маслом, вином, помидорами. Эта улица всегда казалась мне скромной и работящей. На всех других алчные домовладельцы выгоняли из принадлежащих им зданий старые магазины и мастерские и ждали, когда их места займут крупные бренды, которые легко потянут заоблачную ренту. Но тут все оставалось по-прежнему. Я посмотрела налево: парикмахерская Жана была на том же месте, и Джимми никуда не делся, и «Агелуччи», слава богу, все еще здесь. Они поставляли кофе моим родителям, особый сорт эспрессо, посылки с которым из-за их аромата очень любил привозить наш почтальон. Похоже, пока этому уголку старого города ничто не угрожало. Я развернула газету и заказала двойной макиато, который здесь подавали с итальянской конфетой «бачи».

Сидя здесь, трудно было поверить, что уже скоро по утрам будет совсем темно, а потом придет долгая унылая зима с холодами, от которых моя кожа побелеет и посереет. Но еще до этого теплая осень окрасит листья в буйные, красно-золотые цвета Вермонта — места, где мы были в прошлом году.

Мы отправились туда втроем неожиданно для самих себя из Нью-Палца, куда приехали, чтобы покататься верхом, но в итоге больше гуляли пешком. По дороге в Вермонт мы взяли к себе в машину молодую женщину, больше похожую на девочку. Мы подобрали ее, потому что голосовать на обочине было не безопасно, о чем мы ей и сказали, когда она забралась на заднее сиденье. В ответ она только кивнула. Она сидела рядом со мной, держа на коленях вещи, упакованные в черный пластиковый мешок, и от нее исходил сильный отчетливый запах, словно предупреждающий: «Со мной лучше не связываться». Вблизи она показалась не такой юной, как когда стояла на обочине: глаза, скрытые полями шляпы, были жесткими и усталыми, а лицо свидетельствовало о тяжелой жизни. Она сказала, что едет отдыхать, но нам было понятно, что она от кого-то убегает. Мы накормили ее завтраком, но, кроме этого, она ничего у нас не взяла. Мы высадили ее у автовокзала и долго смотрели ей вслед. Она сказала, что ее зовут Лейси, как героиню сериала про копов. Когда она высадилась, в машине стало совсем тихо.


Наверное, я услышала крик, но не сразу сообразила, что он значит. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что что-то слышала, но не подумала, что это относится ко мне. Потом кто-то дотронулся до моего плеча и показал на включенный внутри кафе телевизор: четыре человека уже смотрели на экран. Снаружи мне было плохо видно, поэтому я встала и зашла в кафе, медленно, испуганно, не отрывая взгляда от того, что происходило на огромном экране.

Голубое небо. Прекрасное сентябрьское угро. Черный дым и пламя, вырывающиеся из зияющей дыры в стене. Северная башня, как было написано внизу.

Надо звонить Джо. Северная. Чарли работает в Южной. С ней все в порядке. Я набрала номер и попала на голосовую почту.

— Джо, это я. Я знаю, что с тобой все в порядке, но я смотрю телевизор, и мне страшно. Как там Чарли? Перезвони мне.

Он шел низко и заложил вираж, с жалобным невыносимым воем, а потом, достигнув своей цели, превратился в огненный шар, и тысячи галлонов горящего топлива хлынули вниз, по стенам, перекрытиям, шахтам лифтов. Южная башня. Твоя башня, Чарли. Твоя. Женщина рядом со мной заплакала. Опять голосовая почта. Черт! Черт!

— Чарли, это я. Я смотрю телевизор. Позвони мне, скажи, что с тобой все в порядке. Пожалуйста, позвони мне. Чарли.

Телефон зазвонил, как только я отключилась.

— Чарли? — крикнула я.

Это была мать.

— Я не знаю. Я тоже смотрю. Тоже не могу дозвониться. Оставила сообщения. Да, конечно, звони постоянно. Если что-то узнаешь, позвони мне. Да, конечно, и я. Я тоже тебя люблю.

Кафе теперь было забито. Все молчали. Незнакомые люди успокаивали друг друга. Удар в Южную башню пришелся ниже, чем в Северную, и это было плохо. Может, в это время он внизу покупал газеты или зашел в туалет. Только бы он не был в своем кабинете! Только не в своем кабинете, Чарли!

Люди махали руками из окон, ждали спасения. Они высовывались все больше и больше, чтобы спастись от наползающего сзади черного дыма. Я еще раз набрала номер Джо. Проклятая голосовая почта.

— Это я. Позвони мне. Мы очень волнуемся. Не могу дозвониться до Чарли. Позвони и скажи, что он цел и здоров. Люблю тебя.

Потом они начали падать из окон, сначала двое, потом больше, как подбитые лучники с крепостной стены. Потом я увидела их, ту пару, которая еще долго-долго будет мне сниться. Я видела, как они взялись за руки и прыгнули; я была свидетелем последних секунд их дружбы, которая умерла вместе с ними. Кто из них поддерживал и утешал другого? Как он делал это: словами или просто улыбкой? Несколько коротких секунд, за которые они могли вдохнуть чистый воздух, вспомнить, как все было раньше; короткие секунды солнечного света; секунды, когда они держались за руки. И так и не разомкнули их до самого конца.

Звонок.

— Нет, еще нет. Пока не могу.

Я чувствовала, какой у меня усталый голос. А у нее в голосе был страх, и я не могла успокоить ее, потому что она была матерью. Нэнси позвонила ей из Лос-Анджелеса и сказала, что пытается вылететь в Нью-Йорк, но это невозможно, все аэропорты закрыты. Еще один самолет врезался в Пентагон.

— Джо, позвони мне. Только скажи, что с тобой все в порядке.

— Чарли, это опять я. Позвони мне. Пожалуйста.

Все люди вокруг держали в руках телефоны и торопливо набирали номера. Те, кому повезло, уже дозвонились своим близким. Остальные ждали, бледные и встревоженные; я была одной из них.

Два часа пятьдесят девять минут. Южная башня рухнула, и в воздух взметнулись миллионы бумажных кусочков, обрывков заявлений, докладных и отчетов с именами тех, кого больше нет, тех, для кого этот кошмар уже закончился, но зато начался для тех, кто остался и сейчас ждал, сжимая в руках телефоны.

Я позвонила снова. Даже голосовая почта больше не отвечала. Еще один самолет рухнул неподалеку от Питтсбурга; уже пошли слухи о том, что его сбили, — конспирология не заставила себя ждать. Заговоры порождают новые заговоры, сказала бы Дженни Пенни.

«Если Башня рухнет, ничто уже не будет прежним».


Три двадцать восемь. Рухнула Северная башня. Жуткий лунный пейзаж на том месте, где сегодня утром люди спешили на работу, несли чашки кофе, улыбались, договаривались о ланче или о планах на вечер, еще не зная, что у них не будет вечера. А когда немного осела пыль, на улице показались выжившие, покрытые пеплом, оцепенелые; какой-то мужчина в разорванной рубашке, с окровавленной грудью, был озабочен только тем, чтобы зачесать волосы набок, потому что он всегда зачесывал волосы набок, так ему зачесывала мать, когда он был маленьким, и почему сегодня они должны быть зачесаны иначе? Он хотел одного: чтобы все стало как обычно. Позвони мне, Джо. Позвони мне, Чарли. Я тоже хочу, чтобы все стало как обычно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация