Сив спокойно проходит по этажам и обнаруживает, что на шестом этаже у лифтов и в коридоре пусто. Вытягивает в пролет руку и на пальцах показывает «шесть». Коля мчится к лифту и спускается на шестой этаж. Там он выходит и ложится на пол, Сив же поднимается по лестнице на пролет выше. Ждать долго не приходится, скоро двери лифта открываются, раздается цоканье каблучков и беззаботный девичий смех. Вдруг наступает тишина, а затем раздается истошный визг, гулкий топот по полу, бухают створки лифта. Лифт отъезжает вниз.
Похоже, сработало. Сив выскакивает из засады и наливает здоровую лужу крови, еще при этом брызгает на стены и потолок, специально для криминалистов создавая характерную картину борьбы. Коля наступает кедом в лужу и топает ко второму лифту, будто человек в агонии бежал. К счастью, за эти несколько секунд никто в коридорчике не появился, зато подошел пустой лифт. Ребята поднимаются на два этажа выше и осторожно выглядывают – опять никого. Чтобы лифт не «убежал», его двери заклинили дипломатом. Коля ложится перед вторым лифтом, Сив снова скачет на лестничный пролет. Через минуту шоу повторяется – хлопают створки, кто-то подъехал. Секунда тишины, а потом суета, но похоже, что человек даже не решился выйти из лифта. Правда, теперь никакого визга нет, а звучат полновесные русские матюки, произносимые мужским басом. Лифт опять уходит вниз.
Сив выбегает из засады, обильно капает на пол кровью, а Коля стягивает с себя костюм. Остатками крови мажут лифт – наделали кровяных смазов, будто тело здесь тянули. Окровавленный костюм и остальной реквизит тут же скинули в шахту лифта. Потом на этом же лифте ребята поднимаются на последний этаж, где Коля галопом надевает форму. Бегут в ближайший туалет, ножницами режут на кусочки перчатки и пустой пакет из-под крови. Затем ошметки единственных улик, способных указать на «шутников», спускают в унитаз. Осталось тщательно вымыть руки и оглядеть себя – все отлично, не ни капельки крови, даже если застукают, то не докажут. Можно по лестнице спокойно спускаться на первый этаж и присоединяться к общему празднику.
На первом этаже на вахте переполох – срочно вызвали бригаду дружинников из студсовета. Серьёзное ЧП – только что группа первокурсниц обнаружила на шестом этаже мужчину со следами насильственной смерти. Опознать не смогли – голова в капюшоне, а лицо почти вплотную к стене. Но то, что его здоровущим ножем насквозь, – это точно видели, тут сомнений нет. Председатель студсовета пока в милицию звонить не спешит – «День Дурака» все же, вдруг у кого такие шутки дурацкие, без меры. Но тут прибегает испуганный парень с восьмого и говорит о том же самом. Теперь дружинники-студсоветовцы уже смеются, они явно думают, что это шутка – чего это труп с ножем будет по этажам бегать, но все же решают проверить место происшествия.
Всей гурьбой они подходят к лифту, открывают двери и… И галдят наперебой – в лифте следы кровавой драмы. Самый умный советует оставить двери открытыми, чтобы лифт вызвать не смогли. У дверей выставляют двух постовых беречь место преступления в неприкосновенности до приезда ментов. Другая группа несется по лестнице на шестой этаж, кто-то пытается вызвать второй лифт, чтобы уехать на восьмой. Теперь у доморощенных сыщиков сомнений нет – на шестом и на восьмом следы преступления. Все наперебой высказывают свои соображения, испуганный вахтер звонит в милицию.
Менты явились быстро. Какой-то капитан, видать, начальник вызванной опергруппы, начал опрос свидетелей. Ситуация не совсем ясная – то ли в общаге идёт кровавая бойня и на каждом этаже полно трупов, то ли труп один, но его какой-то маньяк таскает с этажа на этаж. Решили заглянуть в лифт. Дежурный криминалист взял капельку ваткой на фенолфталеиновую пробу – свежая кровь! Опросили вахтёров, не выходил ли кто и не выносили ли чего-нибудь громозкого и подозрительного? Поставили ментов с пистолетами и наказали никого не выпускать. Капитан решил, что скорее всего и жертва, и преступник все еще в общежитии, а поэтому решил шмонать гигантскую общагу начиная с пятнадцатого этажа.
Менты вызвали дополнительный наряд. Дискотеку и капустник тут же прикрыли, и народ устремился на выход. В пестрой толпе довольно много было курсантов в форме разных военных училищ. Из оцепленной общаги их выпускали в числе первых, только переписывали данные военных билетов и спрашивали, к кому пришли и кто дал пригласительный. Когда подошла очередь Коли и Сива, то они честно ответили: Всеволод Шадрин пригласил, пообещал, что мы тут такое увидим! Но ничего так и не увидели, кроме испуганных студентов.
РАЗДЕЛИМ ПО-БРАТСКИ
Не только Коля умудрялся проделывать шутки, один раз неплохо подшутили над ним самим. Через неделю после «Дня Дурака», после занятий заскочили мы в офицерскую столовую на обед. За исключением генеральского зала и зала старших офицеров, слушателям старших курсов туда был вход свободный. Надо отдать должное этой столовой – что курсантов, что генералов там кормили одним и тем же, разве что старших офицеров обслуживали официанты, как в ресторане, и им можно было заказывать спиртное, а нам в очереди приходилось стоять, как в городском общепите. Но в отличие от общепита еда там была вкусная и сравнительно дешевая. Если не изгаляться и не брать всяких «двойных люля» или «табака», а ограничиться салатом, борщом и шницелем, то запросто можно было в полтину уложиться, максимум копеек в шестьдесят. Мы были не из привередливых, и брали себе что попроще, подешевле.
В той же офицерской столовой питались наши «друзья, развивающиеся по социалистическому пути» – вся разноцветная экзотика с Пятого Факультета. Самыми интересными были выходцы из стран Африки. На этих форма была под стать их местной фауне – словно тропические птички или экваториальные рыбки, они переливались всеми цветами радуги и сверкали побрякушками, и все это на фоне угольно-чёрных лиц. А вот степень благосостояния у них заметно отличалась, и даже не от страны к стране, а от курсанта к курсанту. Некоторые, как нам казалось, были богачами, но большинство всё же нищета.
Стоим мы в очереди – Коля, затем куча обычных советских капитанов и лейтенантов, потом какой-то бравый воин Гвинеи-Биссау, затем мы со Студентом. Мы Колю видим, а он нас за офицерами не замечает. Коля взял солянку, котлеты с картошкой-пюре и компот. И негр то же самое взял. Коля свой обед на поднос поставил и осматривается, где лучше сесть. Нашел место и понес туда обед. И тут до Коли доходит, что он хлеб забыл. Пошел Коля за хлебом, а это значит опять в очередь становиться – копейку доплачивать. Он от столика отошел, а обед свой так на подносе и оставил. Смотрим мы, что к нему за столик подсаживается тот негр-гвинеец. Вот и наша очередь подошла, мы через пару столиков сели. Негр всё сгрузил и пошел поднос относить. Тут Студент к его столику подскакивает и Колин обед к нам переставляет – чего, столик на четверых, по-дружески вместе отобедаем. Однако Коле об этом объявлять не торопится.
Первым вернулся негр, увидел, что поднос напротив исчез и, довольный, уселся на Колино место. Обед свой передвинул и давай с аппетитом солянку уписывать. Возвращается Коля с хлебом. Стал рядышком, и аж челюсть у него от удивления отвисла. Потом он как-то обреченно вздохнул, видать не хочет международного скaндала, быстро сел напротив и к себе второе подвинул. И ну его жрать! Котлеты глотает не жуя, картошки в рот пихает столько, сколько на вилке удержаться может. Тут уже опешил негр – так и застыл, из открытого рта вываливается недожеванная солянка. Но не надолго. Коля и негр как по команде уставились на компот: выходит, кто первый сожрет, тот компот и получит! Негр в ту же секунду включился в соревнование, а потом бросил ложку, схватился за компот и победно на Колю смотрит. Коля видит, что сожрать больше нечего, покосился на недоеденную солянку, вдохнул и встал из-за стола.
