Она включила компьютер и попыталась описывать дальнейшие события в романе. Получалась неубедительно. Какие в романе могли быть дальнейшие события, когда в реальности творилось что-то непонятное? Петрова неоднократно слышала и читала о супружеских изменах, но считала это чем-то трагическим и экстремальным. А тут ее почти подруга полгода живет во грехе, и все спокойно! Было спокойно, пока не случилась эта беременность. А если бы не случилась? Лена так и жила бы меж двух мужчин? «Я бы так не смогла, — думала Ирина Николаевна. — Даже Марина так не смогла бы».
Это придало ходу мыслей новое направление.
Петровой стало любопытно, что случилось бы с Мариной, встреть она кого-нибудь еще. А что? Володе она пока не жена, об измене речь не идет. Пусть у нее появится просто хороший человек, с которым еще лучше, чем с этим мешком денег. Ирина Николаевна воодушевилась. Теперь она могла признаться себе, что Владимир Петрович ей не очень-то и нравится.
— Новый будет блондином, — решила она.
Ирина открыла файл с уже примелькавшимся названием и перепрыгнула в конец текста.
Задумалась. Ведь чтобы придумать продолжение, нужно было как-то разрулить описанную ситуацию. А то Марина с Володей стоят посреди комнаты, целуются. Не может же прямо в этот момент возникнуть герой-любовник?
Хотя… Почему не может?
— Я же не документальный роман пишу, — сообщила Ирина ноутбуку, — если бумага все стерпит, то монитор тем более.
Компьютеру возразить было нечего.
Грезы
Голова кружилась, руки дрожали. Казалось, что все нервы натянуты в тонкие струнки и за них дергает Володя.
Что-то звякало, что-то падало, что-то куда-то катилось — ничего не помню.
Очнулась только тогда, когда Володя зачем-то от меня оторвался и рванул к двери. Несколько секунд мне потребовалось только на то, чтобы сфокусироваться, а потом еще столько же на то, чтобы сообразить, кто я и что здесь делаю.
Из коридора в это время раздались мужские голоса. Аккуратно переступив через кучу вещей, которые валялись у меня в ногах, я подошла к двери.
— О! Маринка! Ты дома? А я уж думал, что тебя нет! А я звоню, звоню, а ты не открываешь! А потом думаю, а чего это я звоню? И точно, у тебя, как обычно, дверь открыта. Так и не научилась дверь закрывать! Привет! (Володе) Я — Павел. Слушай (это уже мне), я там у тебя какую-то вазу уронил, она на дороге стояла, это ничего? Я тебе мороженого принес. Сейчас съедим или на вечер оставим?
— Это мой одноклассник. Павел, — сообщила я Володе.
— Я уже в курсе.
— Нет, ты не понял. Просто одноклассник.
— Я понял.
Паша тем временем весело шуршал чем-то на кухне.
— Маринкин, я чаю хочу. Я чайник поставил. Хорошо?
— Хорошо, — автоматически ответила я.
— Всего хорошего, — каменным голосом сказал Володя, — приятного вам вечера.
Паша вылетел из кухни.
— Как, ты уже уходишь? Не останешься с нами?
— Нет.
Дверь в квартиру Володя закрыл аккуратно, а вот следующей шваркнул прилично. Я повернулась к Паше.
— Слушай, а почему бы тебе не позвонить заранее и не сообщить, что ты придешь?
— Марин, ты чего? Мы ж еще неделю назад договорились. Сейчас еще Катька подтянется, а мороженое я на всех купил.
Вот дырявая башка! Пить надо меньше! И точно, я же сама их всех в гости пригласила! Хорошо, что первым Паша оказался, если бы это была Катя, Володя бы так просто не ушел. И мне бы потом год внутренности ковыряли, почему я до сих пор не замужем за этим красавчиком.
— Ладно, замяли. Паша, это останется между нами, ладно?
Пашка хмыкнул:
— А кто это был?
— Новый шеф. Я пойду в ванне полежу, останешься за хозяина?
— Хоть на всю жизнь.
Несмотря на скомканное начало, вечер со старыми друзьями удался.
Следующую неделю я честно посвятила работе. Ваяла без продыха, с небольшими перерывами на поесть, поспать и подышать свежим воздухом, высунувшись в окошко.
В пятницу подъезжала к Володиному офису очень довольная собой. Практически гордая. Сейчас я бухну ему на стол все, что напридумывала, и он скажет, что я молодец. И, возможно, даже поцелует. В щечку. Тут у меня начали дрожать коленки, и я решила дальше не мечтать. А то сейчас ворвусь к нему в кабинет, мяукая, как мартовская кошка.
Сообщение секретарши о том, что шеф просил его не беспокоить и по всем вопросам рекламы обращаться к коммерческому директору, подействовало на меня как холодный душ.
Я раза три открывала рот, но так и не придумала что спросить. Поплелась к коммерческому директору. И это был первый случай в моей жизни, когда заказчик одобрил все, что я принесла, а я уходила из офиса, едва сдерживая слезы.
Нет, я не влюбилась, не нужен мне этот Володя. Просто обидно.
Жизнь
Теперь Петрова не ревновала Марину. Теперь она ей сочувствовала. Все было так хорошо — и такой облом.
— Я же как лучше хотела, — сказала Ирина Николаевна компьютеру, но переписывать ничего не стала.
Выпила чаю, успокоилась и решила, что ситуацию должен выправить Паша. В конце концов, для чего она его придумывала? Чтобы в жизни героини появился новый мужчина. Вот пусть и ведет себя соответственно. А Володю еще помучаем. Нечего тут коней кидать!
Пылая праведным гневом ко всем придуманным ею мужчинам, Петрова положила пальцы на клавиатуру, но написать ничего не смогла. Действия Паши она представляла в виде схемы: он должен был… должен был… сделать так, чтобы Марине стало хорошо. Но детали не просматривались.
Ирина написала: «На следующий день позвонил Паша и сказал…», после чего надолго зависла. Она разложила три пасьянса, но слова альтернативного мужчины по-прежнему не звучали в ее голове.
Петрова вдруг осознала, что до сих пор ничего сама не придумала. Увидела на улице аварию — описала ее. Узнала от подруги о возможности иметь двух мужчин одновременно — ввела второй мужской персонаж. А вот сегодня никуда не выходила, ни с кем не говорила и, как результат, никаких идей.
«Значит, — пригорюнилась Ирина, — я бездарность? Или другие писатели тоже так пишут?» Словосочетание «другие писатели» приятно царапнуло внутреннее ухо, но Петрова продолжала размышлять об источниках вдохновения. «Наверное, они тоже ничего не придумывают, описывают, что с ними происходит — и все. А я даже этого не могу, потому что со мной ничего не происходит. Вот и описываю чужую жизнь».
Ирине стало совсем тошно. Она включила телевизор и щелкала каналы до тех пор, пока не наткнулась на какой-то сериал. Там как раз какой-то блондин охмурял героиню. Петрова попыталась запомнить жесты и записать реплики, которыми он пользовался.
