- Сигареты! Вода! Минеральная, фруктовая, без газа,
спрайт, "Доктор Пеппер", кола!
- Горячие закуски! Гамбургеры, чизбургеры, беляши
свежие, шашлык с гарниром!
- Салаты итальянские, с крабами, с креветками, с
ветчиной!
- Чай горячий! Кофе горячий, черный и с молоком!
Торговля шла бойко, в воскресенье здесь много покупателей, в том числе и
приезжих, которые, явившись сюда один раз, хотят решить сразу все проблемы с
гардеробом, поэтому ходят от прилавка к прилавку целый день и тоже, конечно,
хотят и есть, и пить. Убедившись в том, что Ира в ближайшее время отсюда вряд
ли вырвется, Олег сел в свой "Фольксваген" и поехал к ней домой. И
вот сейчас он стоял перед дверью ее квартиры, с напряжением вслушиваясь в едва
различимые шорохи. Дом был старым, добротным, кирпичным, звукоизоляция отличная
- не чета нынешним панельным скороспелкам, внизу чихнешь - наверху стекла
дрожат. Откроют ли ему дверь? И если откроет, то кто? Ильяс, который, по
оперативным данным, уже вернулся из поездки? Или невразумительный сосед Георгий
Сергеевич, от которого толку как от козла молока? Идеальным вариантом было бы
попасть на сборище Ильясовых дружков, скроить растерянную мину, напеть им про
Иру, с которой договаривался... А что? Очень даже возможное дело. Ирка работает
всегда в одно и то же время, она может явиться домой раньше пяти часов, только
если вдруг рынок закроют, но ведь рынок этот совсем неподалеку, всегда можно
сгонять и глянуть одним глазком, все ли в порядке. Стоит рынок, не взорвали
его, продавцы манатки свои не складывают - значит, квартира гарантированно
будет свободна от хозяйки. Да "казанские", судя по Ириным рассказам,
ее и не стеснялись, собирались когда им удобно, хоть днем, хоть ночью. Другое
дело - второй жилец, как его там, Георгий Сергеевич. Хотя если судить
опять-таки по тому, что говорила Ира, они на него тоже не больно-то внимание
обращают. Он спокойный, тихий, ни во что не вмешивается. Долго, однако,
дверь-то не открывают. Может, нет никого в квартире? Наконец послышались
уверенные быстрые шаги.
- Минуточку! - громко сказал голос из-за двери. -
Сейчас открою.
Дверь распахнулась, и Олег увидел крепкого мужчину среднего
роста в коротком темном махровом халате. Волосы его были мокрыми, и Олег понял,
что жилец принимал душ, когда раздался звонок в дверь. Потому и не открывал так
долго.
- Я прошу прощения, - смущенно начал Жестеров, - мне
нужна Ира. Она дома?
- Проходите, - приветливо сказал мужчина, пропуская
Олега в прихожую.
Совершенно очевидно, что это не Ильяс. Стало быть, Георгий
Сергеевич. Ну что ж, ладно, не будем гоняться за синей птицей, подумал Олег,
будем работать с тем, что есть.
- Ирочки нет, она на работе. Но если у вас что-то
срочное, я вам объясню, как ее найти, это здесь, недалеко.
- Собственно... - Олег замялся. - Самое главное я уже
узнал. Раз она на работе, значит, все в порядке.
- Что вы имеете в виду? - строго спросил жилец. - Что в
порядке?
- Видите ли, мы с ней вчера ужинали... Мне показалось,
что она не слишком привычна к той пище, которую мы ели. Но подумал я об этом
только потом, когда уже домой пришел. Вы ради Бога не подумайте, что я суюсь не
в свое дело, но мне показалось, что Ира голодает, и если это так, то после того
ужина ей могло стать плохо. Это довольно часто случается. Вот я и заскочил
узнать, все ли в порядке. А вы - ее отец?
- Нет, молодой человек, Ирочкин отец давно умер. Я
снимаю у нее комнату. И если вы не слишком торопитесь, я хотел бы с вами
поговорить.
- Да, конечно, - ответил Олег с напускной
рассеянностью, с трудом скрывая охватившее его ликование.
Еще бы! Не он сам навязывается этому жильцу, не он сам лезет
к нему с разговорами и расспросами, а жилец идет на контакт по собственной
инициативе.
- Тогда давайте пройдем в мою комнату, там нам будет
удобнее.
Да, по сравнению с комнатушкой, которую оставила за собой
Ира, комната Георгия Сергеевича напоминала царские хоромы. Самая большая в этой
квартире, метров двадцать пять, с мягкой мебелью, красивым торшером в углу
возле кресла, цветным телевизором и двумя окнами, выходящими на парк. Не
комната, а мечта.
- Меня зовут Георгий Сергеевич, - представился жилец,
усадив гостя в кресло и заняв место рядом с ним на диване. - А вас?
- Олег. Или Алик, как вам удобнее.
- Вы давно знаете Иру?
- И да, и нет, - улыбнулся Олег. - Я наблюдаю за ней
вот уже два месяца, а заговорить решился только несколько дней назад.
- Что значит "наблюдаю"? - нахмурился жилец.
- Вы за ней следили, что ли?
- Да Бог с вами! - весело рассмеялся Олег, чувствуя
внутри неприятный холодок. Тихий незаметный жилец. А зрит в корень. - Я увидел
Иру в ресторане, где она работает, и обратил на нее внимание, потому что она
удивительно похожа на мою маму. Стал приходить туда специально, чтобы
посмотреть на нее. Вот и все.
- А вообще, молодой человек, чем вы занимаетесь? Кем
работаете?
- Охранник в частной фирме. Телохранитель. Наверное, в
ваших глазах это не очень почетно, да? - усмехнулся Жестеров.
- Послушайте меня, Олег, - грустно сказал Георгий
Сергеевич. - Я далек от мысли давать людям оценки и читать им мораль. Это не
моя специальность. Я самый обыкновенный бухгалтер и плохо понимаю, что такое
охранник в частной фирме. Я не знаю, плохо это или хорошо. У меня взрослые
дети, и я понимаю только одно: я ничего не понимаю в той жизни, которая сейчас
имеет место. Я не понимаю своих детей, я не понимаю слов, которые они
произносят, разговаривая по телефону со своими друзьями, я не понимаю Ирочкиных
жильцов, всех этих Шамилей и Ильясов. Это какая-то другая жизнь, инопланетная,
к которой мне уже, видимо, не приспособиться. Но даже в этой инопланетной жизни
есть вещи, которые остались незыблемыми, и я хочу, чтобы вы это знали. Иру
нельзя обижать. Вы меня поняли, Олег? Подумайте лучше сейчас и решите, уверены
ли вы, что сумеете не обидеть ее. И если не уверены, то я закрою за вами дверь,
и больше вы никогда рядом с Ирой не появитесь.
Жестеров внимательно посмотрел на жильца.
- Я вас не понимаю, - спокойно произнес он. - О чем вы
говорите? Почему я непременно должен ее обидеть? Она что, жаловалась вам на
меня? Она говорила вам, что я ее оскорбил, обидел? Извольте объясниться,
уважаемый Георгий Сергеевич.
- Не кипятитесь, молодой человек, выслушайте меня
спокойно. Я не знаю, рассказывала ли вам Ира историю своей жизни. Если
рассказала, то вам и без того должно быть все понятно. Если же нет - просто
поверьте мне на слово: она живет очень, очень трудно. Вы даже представить себе
не можете, как трудно она живет. Да, вы правы, она голодает. Она спит по четыре
часа в сутки, а то и меньше, она пьет пустой чай без сахара с черным хлебом,
намазанным жутким дешевым маргарином. Она очень больна, хотя, судя по всему, не
отдает себе в этом отчета. Вы видели ее лицо? Поверьте мне, это не от избытка
здоровья. Она плохо одета, потому что экономит каждый рубль. Она гордая девочка
и почти никогда не принимает угощение, хотя я, видит Бог, постоянно стараюсь
подкормить ее, подсунуть ей кусок получше и посвежее. Я ей никто, человек
посторонний, случайный. Как только моя бывшая супруга решит вопрос с разменом
квартиры, я съеду отсюда. Но я хочу вас предупредить, что если, пока я еще
здесь, я увижу, что Ира страдает из-за вас, я приму меры.
