Ей было семнадцать, когда она вполне самостоятельно дошла до
великой шекспировской фразы: "Так трусами нас делает раздумье, и так
решимости природный цвет хиреет под налетом мысли бледной..."
Сейчас ей было двадцать. И она двигалась к своей цели, как
автомат с бесконечным запасом прочности.
Встав с постели, когда еще не было пяти часов, Ира на цыпочках,
чтобы не потревожить квартирантов, вышла на кухню поставить чайник. Когда-то в
этой квартире жила ее большая семья: мать, отец, трое младших и она сама.
Теперь Ира осталась одна и с прошлого года, преодолев сомнения и страхи, стала
сдавать две комнаты, оставив себе третью, самую маленькую. Пока все, слава
Богу, обходилось, хотя эксцессы, конечно, бывали. Но постоять за себя Ира
Терехина умела, два года в интернате многому ее научили.
На кухне царила грязь - опять Шамиль приводил гостей и опять
не убрал за собой. Конечно, Ира никакой работы не боялась и, сдавая квартиру,
предупредила Шамиля: если будете сами за собой мыть и убирать, цена такая-то, а
если мне за вами убирать придется - то выше. Жилец согласился платить больше,
но ведь нельзя же такой свинарник разводить! Совесть какая-то должна быть у
человека или нет? Впрочем, кавардак на кухне Ира видела почти каждый день и
готова была честно отрабатывать повышенную плату за комнату. Только вот перед
вторым жильцом неудобно - тихий скромный дядечка, приятный такой, не шумит,
гостей почти никогда не приводит, а если и приводит, то они сидят тихонько у
него в комнате, разговаривают. Он даже посуду у Иры не берет, привез свою и сам
ее моет и убирает. Вообще он аккуратный, за ним и уборки-то никакой не нужно,
хотя платит, как и Шамиль.
Хорошо, что Шамиль сегодня живет у нее последний день.
Вечером уедет, говорит, что на родину, вроде в Москве все дела уже переделал. А
следующий кандидат в жильцы уже тут как тут, его неделю назад Шамиль же и
привел. Парень Ире не понравился, но это ничего не означало. Ей и Шамиль не
нравился, и Муса, который жил до Шамиля. Однако ничего, жива осталась, и
имущество цело, и квартиру не спалили. А деньги они платят хорошие и без
обмана. Надо только к дяде Владику сбегать, на всякий случай, для общей
безопасности.
Быстренько умывшись, Ира выпила чай с куском черного хлеба,
намазанного дешевым бутербродным маргарином, натянула старые тренировочные
штаны и майку с длинными рукавами и отправилась убирать улицу. Открыв дверь
дворницкой кладовки, где хранились метлы, лопаты и скребки, она увидела, что ее
метлы нет. Именно ее метлы, которую она любовно подбирала себе по росту и долго
шлифовала черенок, придавая ему форму, удобную для ее маленьких рук.
- Вот суки, - злобно прошипела Ира. - Суки паршивые.
Даже метлу сперли. Узнаю, кто это сделал, глаза выколю. Конечно, это были
происки Таньки-паразитки. В этом Ира нисколько не сомневалась. Ну ничего, она с
ней еще разберется. Горючими слезами Танька умоется. И хахаль ее вместе с ней.
Хотят дармовую квартиру получить, нанялись дворниками, а сами не убирают ни
черта. Приходят раз в три дня, полтора раза метлой махнут - и бегом домой. А
участок так и стоит неубранный. Ира попросила, чтобы участок закрепили за ней и
дали ей вторую ставку, она может и в четыре утра на работу выходить и успеет
убраться на обоих участках. Все лучше, чем насильно посылать других дворников
доделывать Танькину работу. Но если бы сделали так, как предлагала Ира, то
Таньку - паразитку пришлось бы увольнять и с квартиры гнать. Все были с таким
решением согласны, кроме, разумеется, самой Таньки. Ее хахаль подослал своих
дружков - бугаев с наглыми мордами и резиновыми дубинками, и они быстро
объяснили дворницкому начальству, что к чему и почему Таньку нельзя с квартиры гнать.
Начальники Таньку оставили в покое, закрыв на все глаза, а Ире до ихних
политесов дела нет, она каждый раз как встретит эту оторву, так обязательно ей
в глаза говорит все, что думает о ней. Танька, тридцатилетняя деваха с испитой
рожей, вся золотыми цепями обвешанная, тоже в долгу не остается. Воюют они,
короче говоря. Вот метлу теперь сперла, сука... Убрав улицу и вымыв лестницу в
шестнадцатиэтажке, Ира прибежала домой принять душ и переодеться. Заодно и
позвонить решила.
- Дядя Владик, это Ира, здравствуйте, - выпалила она на
одном дыхании, словно взятый на рассвете темп работы распространялся и на
разговоры.
- Привет, - отозвался Владислав Николаевич. - Как дела?
- Хорошо. Дядя Владик, мне нового жильца сватают.
- Русский?
- Нет. Дружок Шамиля.
- Понял. Сможешь сегодня подъехать? Я договорюсь с
ребятами, они посмотрят.
- Ага, после пяти. Годится?
- Годится. Позвони между пятью и половиной шестого.
- Позвоню. Спасибо, дядя Владик.
- Пока не на чем, - усмехнулся в трубку Владислав
Николаевич.
Ира Терехина когда-то была соседкой Стасова. В те еще
времена, когда Стасов был женат на Маргарите и жил с ней и дочкой Лилей в
Сокольниках. После развода он вернулся в свою однокомнатную квартиру в
Черемушки. Несчастье в семье Терехиных произошло, когда они жили в одном доме,
поэтому когда год назад ему вдруг позвонила Ира, Стасову не нужны были долгие
объяснения. Он и без того все понимал. В первый раз Ира позвонила, просто чтобы
посоветоваться. Дескать, решила пускать жильцов, деньги очень нужны, но боязно.
Стасов, милиционер, оперативник с двадцатилетним стажем, не советовал,
отговаривал, пугал возможными неприятностями. Молоденькая девочка, девятнадцать
лет, никого из родных рядом нет и защитить некому, если что не так. Но Ирка
уперлась. Ей не нужен был совет "сдавать комнаты или не сдавать". Ей
нужен был совет, как уберечься от этих самых неприятностей.
Уберечься от этих неприятностей, по мнению Стасова, было в
принципе невозможно, но все же он дал ей несколько практических рекомендаций,
выполнение которых могло бы снизить риск. Тогда же он предложил ей
предварительно навести справки о будущих жильцах. На это Ира с готовностью
согласилась и, как выяснилось, совершенно правильно сделала. Первый же из
кандидатов в съемщики оказался преступником, находящимся в розыске. Стасов
привез Иру на Петровку, показал ей кучу альбомов, фотографий и ориентировок, а
через два дня разыскиваемого задержали, разумеется, постаравшись, чтобы этот
факт ни в чьем сознании не соединялся с молоденькой дворничихой. На следующего
кандидата Стасов после всех проверок дал "добро", на всякий случай
еще раз предупредив, что вообще-то затея эта опасная, и взяв с Иры твердое
обещание не пускать к себе жильцов, не поставив в известность Стасова.
Теперь Владислав в милиции уже не работал, получил лицензию
частного детектива и возглавлял службу безопасности киноконцерна
"Сириус", но друзья на Петровке и в Министерстве внутренних дел у
него остались, и друзья эти охотно помогали проверять жильцов Иры Терехиной.
Лучше подстраховаться заранее, чем потом получить труп квартирной хозяйки.
Знакомых и приятельниц у Екатерины Бенедиктовны Анисковец
было немало, но, что хуже всего, у всех них были дети и внуки, которые вполне
могли услышать о ценностях, хранящихся в квартире одинокой пожилой дамы без
особых предосторожностей. Юрий Коротков вместе со следователем Ольшанским взял
на себя организацию экспертизы картин и ювелирных изделий на предмет выявления
подделок, а Насте Каменской, как самой малоподвижной, достались опросы людей,
знавших потерпевшую.
