Настя слушала его внимательно и понимала, что Гуланов прав.
Больше всего на свете сейчас ей хотелось, чтобы к Галине Терехиной вернулась
память, но она отдавала себе отчет, что это на самом деле нужно только для
раскрытия убийств. А по большому-то счету это никому не нужно. И даже опасно.
Можно проявлять настойчивость, можно найти специалистов и организовать их
работу с Галиной, это потребует определенных усилий, но это вполне возможно.
Можно даже найти спонсоров, которые оплатят это лечение. Работа с разрушенной
или блокированной памятью интересна многим ведомствам, как медицинским, так и
весьма далеким от медицины, и вполне реально найти заинтересованных специалистов,
нуждающихся в отработке методик и в сборе материала для научных работ, такие
даже и бесплатно поработают с большим удовольствием, если случай необычный или
сложный. Но нужно ли это делать? Разоблачить убийцу и знать, что оставляешь за
спиной страдающую от невыносимости собственного греха больную немолодую
женщину? В конце концов, убийцу можно найти и другим способом, да, это
невероятно трудно, но возможно. А сделать вспомнившую все Галину Терехину
спокойной и довольной уже не сможет никто. Это необратимо. И она, Настя
Каменская, не может взять на себя такую ответственность, не может, даже во имя
поимки жестокого и опасного убийцы.
Глава 8
Вера еще крепко спала, когда в квартире Жестеровых зазвонил
телефон. Олег торопливо схватил трубку, боясь, что громкий звонок разбудит
жену. Пусть поспит, пока есть возможность. Когда родится ребенок, бессонные
ночи обеспечены, и к гадалке не ходи.
- Олег Викторович? - послышался в трубке незнакомый
голос.
- Да, я слушаю.
- Это Валерий Васильевич, врач Веры Николаевны. Я не
очень рано звоню? Прошу прощения, если разбудил.
- Нет-нет, все в порядке, - торопливо ответил Олег. -
Вам нужна Вера? Сейчас я ее разбужу.
- Мне, собственно, нужны вы, Олег Викторович. Я
назначил вам и вашей знакомой консультацию на завтра, на двенадцать тридцать.
Дело в том, что завтра у меня никак не получается, возникли неожиданные
обстоятельства. Вы не будете возражать, если мы перенесем консультацию на
понедельник?
- А у вас найдется время в понедельник? - недоверчиво
уточнил Олег.
Он хорошо помнил, как Вера рассказывала ему, что Валерий
Васильевич страшно занятой человек и ей с большим трудом удалось уговорить его
найти время на этой неделе, потому что у него все дни расписаны на месяц
вперед.
- Непременно. Дело в том, что больной, которому я
назначил прийти в понедельник, должен срочно уезжать за границу, у него билеты
на субботу, и он очень просил, чтобы я принял его пораньше. Вот я и подумал,
что мог бы поменять вас местами, если вы не возражаете. Он придет в пятницу в
ваше время, а вы, в свою очередь, придете ко мне в понедельник, в то время,
которое было зарезервировано для него. У вас ведь, как я понял, ничего
срочного?
- Нет, ничего срочного, - подтвердил Олег. - Я хотел
просить вас, чтобы вы посмотрели мою знакомую и определили возможность ее
лечения. Но она со своими болячками живет много лет, так что два-три дня роли
не играют. Конечно, мы придем в понедельник. В котором часу?
- В семнадцать часов. Кстати, что конкретно беспокоит
вашу знакомую?
- Аллергия.
- На что?
- Практически на все. На продукты, на лекарства.
- А на цветение деревьев и трав есть реакция?
- Н-не знаю, - неуверенно протянул Олег. - Она об этом
не говорила, а я не догадался спросить. Это важно?
- Конечно, но об этом я сам у нее спрошу в понедельник.
Она в последнее время делала какие-нибудь анализы? Крови, например, или мочи?
- Тоже не знаю.
- Я это к тому, что, если она делала анализы, пусть
принесет их с собой на консультацию, мне будет проще.
- Но если консультация откладывается до понедельника,
она может их сделать за это время.
- Не стоит, Олег Викторович, я сам ее направлю в
лабораторию, если будет необходимость. В случаях таких тотальных аллергических
реакций нужно делать специальные анализы, вам без направления врача никто их не
сделает, они довольно дорогие, здесь нужны особые реактивы. Просто если
результаты анализов уже есть - пусть захватит, а если нет - не надо суетиться,
сделаем все как следует и не торопясь.
- Хорошо, как скажете. Значит, в понедельник, в
семнадцать часов?
- Да, в понедельник, в семнадцать.
Олег положил трубку на рычаг и поспешно выскочил из
квартиры. Он и так уже опаздывал на работу. Сбегая вниз по лестнице, он
подумал, что надо обязательно позвонить Ире, предупредить о переносе визита к
врачу, чтобы ей удобнее было планировать время. Просто удивительно, как она
успевает столько работать! И ведь не отдыхает совсем, работает без выходных,
каждый Божий день, и отпусков не берет, получает компенсацию деньгами. Как
только сил хватает у девчонки?.. Вечером он пришел в "Глорию",
заказал, как обычно, ужин и ждал Иру. В начале двенадцатого ушел последний
клиент, а примерно без двадцати двенадцать она закончила мыть посуду и
загромыхала ведрами, готовясь к мытью полов. Олегу показалось, что она чем-то
расстроена, но он решил отложить разговор на потом, не дергать ее во время
работы. Привычно поболтав с гардеробщиком дядей Колей, он дождался, пока Ира
домоет все полы и кафельные стены, подхватил ее под руку и повел домой. С
первого дня как-то повелось, что он не возит ее на машине, а провожает пешком.
Им обоим нравилась неторопливая прогулка по пустым темным улицам. Олег, правда,
каждый раз спрашивал, не устала ли она и не лучше ли доехать, но Ира всегда
отказывалась. Было в этих коротких, минут на пятнадцать, прогулках что-то
особенное, так непохожее на ежедневную изнурительную работу то на улице, то на
лестницах, то на рынке, то на ресторанной кухне.
- Чем ты расстроена? - спросил Олег, когда они вышли из
"Глории".
- Ничем, - коротко ответила Ира, но тон у нее не был
беззаботным.
- И все-таки? Что-нибудь случилось? - допытывался он.
- Павлик плачет. Я сегодня была у него. На него очень
подействовала эта история с медсестрой. Вчера меня к нему не пустили, только
передачу приняли, а сегодня я примчалась, а он весь в слезах, трясется. Это
была хорошая сестра, он к ней очень привязался. Так и проплакал все время, что
я у него сидела. Я даже к Оле и Наташе не зашла, он в меня вцепился, отпускать
не хотел. И когда я уходила, тоже плакал. Сердце разрывается.
- Ну ничего, - попытался успокоить ее Олег, - дети
быстро забывают все плохое. Вот увидишь, завтра он уже не будет плакать, а
послезавтра и сестричку эту забудет. Малыши - они такие.
- Да, наверное, - вздохнула Ира. - Если со мной что-нибудь
случится, он и меня точно так же быстро забудет. Поплачет три денечка, а потом
забудет. У детишек все быстро заживает.
