Рубероид почувствовал, что в следующую секунду грянет выстрел, и в отчаянной попытке избежать смерти он бросился на Копнина. Расстояние между ними было приличным, и трудно сказать, на что рассчитывала жертва. Охотник, естественно, оказался быстрее. Вернее, его пуля.
Выстрел был практически беззвучным. Кровь фонтаном брызнула у Рубероида из пробитой шейной артерии. Он схватился руками за горло и упал на пол.
Копнин убрал пистолет под пиджак. Из общего зала доносились звуки ритмичной музыки.
* * *
— Хорошо… Да, завтра буду. Прямо с утра… Договорились, Нес. До встречи.
Синицын повесил трубку и вышел из будки телефона-автомата. Голова сильно кружилась, и Синицын чувствовал подкатывающий к горлу тошнотворный ком. С водкой сегодня явно вышел перебор. Но главное, это не забыть к завтрашнему утру о предстоящей встрече с Шумским. Нестора не стоило лишний раз нервировать. В последнее время он и так чересчур дерганый…
Первым желанием Синицына было поймать такси, но уже через минуту он отказался от первоначального намерения. До дома было всего три квартала пешего хода, а дополнительный глоток свежего воздуха в его нынешнем состоянии пойдет только на пользу. Возможность нарваться на ментовский патруль и провести ночь в вытрезвителе Синицын отмел по причине ее полной негативности.
Ему повезло. Он дошел до дома без всяких приключений и затратил на вечерний моцион никак не больше пятнадцати минут. Поднявшись на лифте на пятый этаж, Синицын остановился возле родной двери и еще минуты три, если не больше, шарил по карманам в поисках ключа. Звонить не имело смысла. Синицын знал, что сегодняшнюю ночь он проведет в гордом одиночестве. Все домочадцы свалили на неделю в прибалтийский пансионат. В голове, как маяк, вспыхнула мысль о том, чтобы заказать на ночь девицу, но, проанализировав такой вариант, Синицын только криво усмехнулся. К интимным подвигам он сегодня точно готов не был. Может быть, завтра. А еще лучше — послезавтра. Свободная неделя представляла право на разгул фантазии…
Ключ отыскался в заднем кармане джинсов, где по всем правилам, ему, в общем-то, было не место. Синицын тупо покрутил его в руках и вставил в замочную скважину. Взрыв оглушил братка раньше, чем он понял, повернул ли он ключ вокруг своей оси. Волной Синицына отшвырнуло на противоположную стену, подобно тряпичной кукле. Но удара затылком о крепкое бетонное перекрытие он уже не почувствовал. Смерть настигла Синицына еще в полете. Лицо превратилось в сплошное кровавое месиво.
1993 год. Отдел в здании РУБОПа Пять трупов!
— У нас пять трупов! — Полковник Шамраев нервно шагал по комнате из одного угла в другой. — Все это происходит, преимущественно, в центральных районах города! Что вы на это скажете, капитан Началов?
Началов набрал в легкие воздуха.
— Сергей Петрович, я знаю точно, чьих рук это дело. Я знаю, кто исполнитель. Это дела Кулагина, с одной стороны, и тех, кто не согласился примкнуть к его группировке, — с другой…
— Уже год, как Кулагин вышел на свободу! — Шамраев стукнул кулаком по раскрытой ладони. — А у нас нет никакого движения по его делу… Ни-ка-ко-го!
— Вы знаете, Сергей Петрович, я делаю все возможное, чтобы накрыть группировку, — оправдывался Началов. — И у нас есть некоторые подвижки…
— В прошлый раз вы мне то же самое говорили. Как же это получается — вы делаете все возможное, а на улицах у нас стреляют! Трупы! Люди боятся нос показать из дому! А во всем виноват кто? Милиция! Правильно! — ревел Шамраев. — Получается неувязка! Вы делаете все возможное, а они — убивают…
— Сергей Петрович, разрешите… — Началов вытер платочком пот со лба.
— Немедленно, как хотите, прекратить этот беспредел! У нас что, в городе началась война? Пора рыть окопы!? Да? Выводить танки!? Пара каких-то сопляков перевернули весь город! — не унимался полковник. — Немедленно! Хотите, всех к чертям… передушите по их долбаным квартирам! Простому человеку плевать, что стреляли в бандитов. После сообщений по телевидению у людей просто паника! У меня вон, у дочери соседка накупила себе продуктов на месяц, гречку, мясо — все! И заперлась дома. А тут воду отключили. А она замки все так завернула, что открыть не может. Так к ней бригаду специалистов вызывали. Дверь выламывали! А кто виноват? Конечно, органы! Почему у вас до сих пор такой бардак? За целый год можно было бы что-то предпринять!
— Товарищ полковник! Сейчас я вам все объясню… — взволнованно проговорил Началов. Он с опаской покосился при этом на свои погоны и проверил, на месте ли они. — У меня уже есть первые аресты. За последние месяцы было предпринято шесть операций по задержанию. По наводке моих информаторов мы задержали четыре группы! Полностью накрыли бригаду рэкетиров под руководством Василия Семенца по кличке Мамонт. Из этой же банды Виталий Сохин. Все задержанные из группировки Кулагина… Занимались рэкетом на Центральном рынке.
— Хорошо! И что дальше? Почему я до сих пор не вижу ни одного уголовного дела? — полковник постучал ладонью по столу.
— Доказательства… У меня нет доказательств! — разгорячился Началов. — Вы понимаете, Сергей Петрович, я знаю, кто заказал эти убийства, знаю, зачем и почему были совершены эти убийства, но прямых улик против заказчиков нет!
— Может быть, вам, Андрей Дмитриевич, нужны помощники в этом деле? Я могу дать вам капитана Ефименко.
— Я попробую. Я сделаю все возможное. Дайте мне еще один шанс! Я справлюсь, Сергей Петрович! У нас же есть первые подвижки! — Началов нервно сглотнул.
— Шанс! Я уже год это слышу! Конечно, я не остановлю дело… — Шамраев перевел дух. — Ну ладно. Какие у вас там новости? Конкретнее.
— Нам удалось выяснить, что убитые — это либо те, кто занял сторону Шумского и не согласился с Кулагиным, либо люди самого Леонида Кулагина. Стреляли наемные убийцы. Мой план таков. Мы сейчас занимаемся только исполнителями. Через исполнителей уже можно будет выйти на заказчиков. Отстрел ведется явно со стороны Кулагина и его дружков. Люди Шумского отвечают. Но нужны какие-то доказательства, улики…
— Да не называй ты при мне больше эту фамилию! Слышать не могу: Кулагин, Кулагин! — взорвался полковник. — Что мне толку от этого? Кто эти твои задержанные, о которых ты говорил? Допрос был? На Кулагина выходим?
— Нет. На Кулагина нет. Все это мелкие сошки. Я лично разговаривал с ними. Это рядовые члены группировки. — Началов взял со стула папку с делом. Откопав среди множества бумаг нужный ему листок, он продолжил: — Один из задержанных Сохин Виталий. Занимался рэкетом на Центральном рынке.
— Как он выходил на Кулагина? — резко оборвал его Шамраев.
— Вот здесь у меня и загвоздка. Об этом он не может дать толком никакой информации. Единственный, кто мог бы дать нам реальную наводку, — это Мамонт. Он же Василий Семенец. Ежедневно Сохин отдавал деньги Семенцу. Мамонт — единственный взятый нами руководитель из кулагинской банды. Это единственный, кто мог бы дать нам какую-то информацию. Но Мамонт молчит. Он то ли боится, то ли надеется, что его вытащат свои. Остальные — чисто шелупень… Мамонт говорит, что передавал деньги через камеру хранения на вокзале. То есть ни с кем никаких прямых контактов. Бригаду Васи Семенца мы нейтрализовали полностью. Это восемь человек…
