Никогда еще я не жила одна. Окончив колледж, мы съехались с Джорджем. После расставания с Джорджем я переехала к Мелиссе. Затем вернулась к родителям. И вот теперь краткое описание жилья, которое вмещалось в четыре строки, представлялось мне окном в манящий, глянцевый мир новой жизни. Подумать только, я могла оказаться тем самым, следящим за тенденциями моды, преуспевающим квартиросъемщиком, который обоснуется в элегантном высотном здании на Брикуэлл-авеню с видом на океан и со всеми удобствами, включая услуги привратника и консьержа. А въехав в переобустроенный бывший гостиный двор среди старинных особняков на Пайнтри-драйв и поднявшись на этаж в стиле «палаццо» по винтовой лестнице, я могла окунуться в подлинную атмосферу богемы. Если же мне были небезразличны самые современные тенденции в градостроительстве, то как было не прельститься последним словом в этой области: коттеджного типа новостройкой с садиком в быстрорастущем Дизайн-Дистрикт. Можно было выбрать для себя интерьер арт-деко, где предлагалась квартира в обещающем французскую элегантность «дуплексе», то есть в двухквартирном блоке, расположенном в старинном здании.
В голове моей мелькали разные цифры, но для себя я установила предел: «зашкаливать» с квартирой, даже если можешь себе это позволить сейчас, мне не хотелось — кто знает, что ждет тебя впереди, а возвращаться к родителям второй раз ввиду финансовой несостоятельности было бы как-то даже и не смешно.
Но, кроме финансовых, были и другие расчеты. «Жить на земле», как предлагал Дизайн-Дистрикт, мне, одинокой женщине, представлялось небезопасным, да и Гомер — с него станется — в любой момент мог выскочить прямо на улицу. Винтовая лестница грозила оказаться слишком высокой ценой за приобщение к богеме. Заигравшись, слепой котенок с легкостью мог попасть в зазор между железными ступеньками и, не успев опомниться, оказаться далеко внизу. Балкон в многоэтажке на Брикуэлл и вовсе был смертельной «котоловкой»: пролетев сквозь балконную дверь, Гомер мог тут же оказаться по ту сторону перил.
В конце концов мой выбор пал на светлую просторную квартиру с одной спальней на двенадцатом этаже огромного жилого комплекса в стиле «Гаргантюа» (если такой существует) на Саут-бич Уэст-авеню. Она не обещала никакой особой атмосферы и не отражала ни моего характера, ни наклонностей, зато укладывалась в обозначенную мной сумму. К достоинствам этой квартиры следовало отнести и большие кладовки, и вместительную ванную комнату, куда помещались ящики с песком, и относительно безопасный балкон с захватывающим дух видом на Бискайский залив на западе и океан на востоке.
Балкон меня немного смущал: с одной стороны, жить в Южной Флориде и не дышать ее целебным морским воздухом было все равно, что не дышать вообще, а с другой — был Гомер. Балконы или патио, кроме цокольных этажей, были везде. Чем хорош был именно этот — тем, что сразу за раздвижной стеклянной дверью стояла дополнительная складная ширма. Раздвижная дверь уже сама по себе была куда более надежной, чем дверь на петлях, поскольку ее дольше было открывать — это позволяло выиграть дополнительные секунды, буде Гомер вознамерится бросить вызов смерти, сиганув с двенадцатого этажа. Но даже если бы он и прорвался сквозь первый оборонительный заслон, дальше его ожидала глухая ширма, отодвинуть которую могла лишь я сама.
Квартира была без мебели, и обставляла я ее почти с нуля, благо перевозить мне было особенно нечего, кроме одежды, книг и CD-дисков, пылящихся по разным коробкам, ибо я давно уже вышла из того возраста, когда музыку хочется врубить на полную: себе на радость, родителям — гадость. Подбирать мебель «под себя» оказалось ни с чем не сравнимым удовольствием.
Как и при выборе квартиры, я в первую очередь думала о своих кошках. Они, конечно, прилежно использовали свои когтедралки, но поскольку Гомер норовил не столько запрыгивать на высокую мебель, сколько вскарабкиваться на нее, то его коготки неминуемо оставляли следы на обивке. Так что о кожаном диване не могло быть и речи, на нем оставалось бы слишком много зацепок, залатать которые было ничем нельзя. Отпал и матерчатый диван, обитый легкой тканью: он был столь же красив, сколь и непрактичен. В конце концов я остановилась на мягком уголке, обитом красным бархатом, который, с одной стороны, был, как говорят французы, немного risqué, то есть с намеком на интим (что не могли не отметить заманенные мной в гости молодые люди), а с другой, материалом на удивление прочным и устойчивым к «царапкам».
Узнав, что меня так волнует «царапкоустойчивость» мягкой мебели, один мой приятель посоветовал и вовсе остричь Гомеру коготки, но я даже думать об этом не могла. Я вообще против стрижки коготков, а уж о том, чтобы поступить так с Гомером, и речи быть не могло. Коготки для него были частью его уверенности в себе. Он и лазил-то с таким спокойствием, может быть, оттого, что, с одной стороны, не видел, что может упасть, а с другой — потому что всегда мог пустить в ход когти и за что-нибудь зацепиться. В такие моменты он напоминал альпиниста, который поднимается в гору со страховкой.
— Я буду скучать по нему, — сказала мне мама, когда день переезда наконец настал. Глаза ее подозрительно поблескивали. — Я и впрямь полюбила этого глупышку…
— Эй! — с улыбкой одернула я ее. — Кого это ты называешь глупышкой?
— Да-да, — мрачно проворчал отец, — Кейси и Бренди не дадут его в обиду.
Я не удержалась, чтобы не поддеть его напоследок:
— Как вы думаете, может, они тоже предложат позаботиться о Гомере, если, не дай Бог, со мной что-нибудь случится?
Сегодняшнее наше прощание разительно отличалось от моего переезда в кампус при колледже. Тогда я знала, что вернусь домой на каникулы, и все было временно и ненадолго. Сейчас все было по-другому: мы все понимали, что в качестве маминой и папиной дочки к родителям я больше не вернусь.
Кошки бесчинствовали в своих корзинках, когда я грузила их в машину — ничего хорошего они не ожидали: в конце пути их ждал либо ветеринар (что плохо), либо новое место жительства (что еще хуже).
— Сейчас все будет по-другому, — шепнула я. — Мы едем к себе домой. Вам там понравится, обещаю.
— Позвони, когда доберешься, — попросила мама, крепко обняв меня. — Мы, может, заедем завтра с утра — привезем пончиков или еще что-нибудь, чтобы тебе не нужно было думать о стряпне, пока ты осваиваешься на новом месте.
— Отличная идея. — Я тоже обняла ее.
Последнее, что я услышала, захлопывая дверь машины и отъезжая от дома, был тоскливый вой Кейси.
Глава 12
Любимые звуки
Всем дорогого певца привел в это время глашатай.
Муза его возлюбила, но злом и добром одарила:
Зренья лишила его, но дала ему сладкие песни.
Гомер. Одиссея
После переезда на новое место у Гомера появилась масса неотложных дел, их перечень растянулся бы на целую милю. Надо было изучить новую квартиру, и я решила, что он должен начать знакомство с домом со своего туалета. Выпустив кошек из корзинок, я первым делом усадила Гомера в его ящик с песком. Примерно час он носился из комнаты в комнату, натыкаясь на стены, но после этого намертво запомнил план дома. А еще надо было обнаружить и освоить укромные местечки, а также идентифицировать всю новую мебель, вскарабкавшись на каждый предмет. Квартира была завалена коробками, и Гомер лично проверил каждую из них. В состоянии величайшего возбуждения он измельчал и расшвыривал вокруг клочки оберточной бумаги, фантики от жвачек, пенопластовую крошку, которая разлеталась, как попкорн, тем самым вспенивая воздух, как вспенивает воду в реке стая пираний.
