Книга Конец фильма, или Гипсовый трубач, страница 7. Автор книги Юрий Поляков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Конец фильма, или Гипсовый трубач»

Cтраница 7

— Андрюша, вы забыли: я же шпионка по призванию! Мата Хари. А тут такой роскошный случай!

— Ты с ума сошла! — не захотел меня слушать Федя.

— Что ты предлагаешь? Хочешь преподавать физкультуру в Нью-Кентервиле, штат Мичиган?

— А если твоя мама узнает?

— Не узнает.

— Это же бандиты!

— Бандиты — тоже мужчины!

— Ты что задумала? — насторожился он.

— Скажешь Покатому, что я твоя жена. Понял?

— Удобно ли?

— Не переживай, тебя это ни к чему не обязывает. Когда толковище?

— Завтра в ресторане «Сетунь», в три часа.

— В два я буду готова.

— Лучше — в час.

— Нет. Мы должны немного опоздать.

4. СКИФСКИЙ ВЗГЛЯД

…На следующий день, заехав за мной в условленное время, Федя очень удивился: я надела лиловое, как у певицы областной филармонии, все в золотых блестках платье с сумасшедшим декольте. В этом наряде мама один-единственный раз вела новогодний «Огонек» и так понравилась зрителям-мужчинам, завалившим редакцию письмами, что больше ее в эфир не выпускали. Кроме того, на мне была бабушкина бархатная шляпка с вуалькой, на грудь я повесила нитку черных жемчужин — каждая величиной с лесной орех. Это ожерелье мне одолжила однокурсница, пять лет прожившая с мужем-дипломатом в Индии. А на пальце у меня сверкал старинный золотой перстень с «трехкаратником» чистейшей воды — его маме подарил второй муж, Леонид Савельевич, племянник начальника Ленинградского ОГПУ, которого расстреляли вместе с Ягодой. Перед арестом тот успел зарыть ведерный самовар, под крышку набитый «ювелиркой», реквизированной у буржуазии и дворянства. Банк «Невский простор» знаете?

— Слышал.

— Банк в 1992-м открыл сын Леонида Савельевича Миша, работавший до этого простым инженером. Улавливаете? Кроме того, я вылила на себя полсклянки «Шанели».

— Ты не слишком ли надушилась? — удивился Лапузин.

— Это не для тебя! — успокоила я.

Ресторан располагался в обычной «стекляшке», днем работавшей как столовая. Нас провели через склад в большой отдельный кабинет, обшитый подпаленной и отлакированной вагонкой. Помните этот предсмертный писк позднесоветского дизайна? Там сидел за обильным столом Покатый. На нем был кашемировый пиджак цвета спелой малины и черная шелковая рубашка апаш, а на открытой груди сквозь седеющие волосы мерцал золотой крест — такой большой, что отчетливо виднелись гвоздики, пробившие ладони и ступни Спасителя. По бокам стояли, сложив на груди руки, два парня в черных водолазках. Когда мы вошли, бандит, ковыряя зубочисткой во рту, ласково угрожал кому-то по большому радиотелефону с длинной антенной. Так я впервые увидела мобильник. Выглядел Покатый как классический вор в законе из фильма «Петровка 38»: низкий лоб, перебитый нос, золотые зубы… Мы с Лапузиным переглянулись: предлагать такому ученую степень — просто смешно! Пообещав кого-то закатать в асфальт, он отдал одному телохранителю телефон, другому — зубочистку и нацелил на меня свои неподвижные акульи глазки.

— Степан Иванович, давайте все-таки еще раз обсудим сложившуюся ситуацию… — завел Федя приготовленную речь.

— Нет! — оборвал Покатый.

— Почему?

— Мне некогда.

Я молча стояла, мое лицо было скрыто бабушкиной вуалькой. Бандит шевельнул ноздрями, уловив ядреную «Шанель» и, разглядывая меня, заговорил о том, что «Вавилон» для него так себе — мелочь, что днями он покупает судоверфь в Калининграде, на очереди — урановый рудник и охотхозяйство в Завидове, рядом с резиденцией Ельцина. В общем, погнал понты. Сказал, что встретиться с нами согласился лишь из уважения к науке, так как чалился вместе с великим химиком, умевшим добывать чистый кокаин из чего угодно — хоть из зубного порошка.

— Наверное, этот ваш химик нашел философский камень? — предположила я, откинув вуаль и посмотрев на него вот так…

Лицо Обояровой сделалось счастливо настороженным, и Кокотов сразу вспомнил ту удивительную мимическую последовательность, с помощью которой женщина может легко выведать у мужчины государственную тайну. И Покатый клюнул: его акульи глазки ожили.

— Что надо? — спросил он.

— Ничего особенного. Если для вас «Вавилон» — мелочь, подарите мне всего пять процентов. Вы даже не заметите.

— За что — подарить? — опешил вор в законе.

— Просто так!

— Просто так не дарят.

— А мне говорили, люди вашей профессии щедры и широки. Что ж, видимо, меня неверно информировали. — Я сделала такое лицо, словно не успела на дачную электричку. — Прощайте, Степан Иванович! Федор, пойдем же скорей, мы опоздаем. Я не могу пропустить второй концерт Бриттена!

— И что, хорошо поет? — заинтересовался Покатый, почувствовав себя уязвленным.

— Подходяще.

— А когда третий концерт?

— В следующем сезоне, — ответила я и, метнув в бандита скифский взгляд, вышла вон.

— Какой-какой взгляд? — не понял Андрей Львович.

— Скифский. Неужели не слышали?

— Не-ет…

— Эх вы, писатель! Скифские всадники умели на полном скаку стрелять без промаха, развернувшись назад в седле. Вот так!

Она вытянула одну руку, словно сжимая лук, а второй показывая, как натягивает тетиву, откинулась всем телом так поспешно, что ее вольная грудь чуть не вывалилась из блузки. Сердце Кокотова ухнуло.

— Поняли? Поэтому утонченные греки прощальный обольщающий взгляд, который женщина, уходя, бросает на мужчину через плечо, называли «скифским».

— Что вы говорите? — покачал головой писодей, соображая, что лучшего названия для нового романа из серии «Лабиринты страсти» не придумаешь.

Кроме того, автор «Беса наготы» ощутил в себе новый приступ сладострастья, имеющий, если так можно сказать, интеллектуальное происхождение, ведь, обладая умной начитанной дамой, ты в известной мере сжимаешь в объятьях не только тело, но и весь ее богатый внутренний мир, что сообщает плотской добыче познавательную остроту.

— О чем вы задумались? — спросила Наталья Павловна.

— О том, какая вы отважная!

— Я же шпионка! Выйдя из шалмана, Федя заскулил, что я все испортила, что все пропало, но когда мы садились в машину, прибежал запыхавшийся охранник и увел его с собой. Через пять минут Лапузин выскочил из «стекляшки» сияющий, едва не танцуя от радости. Покатый отдал нам пять процентов. Просто так! Из уважения.

— Просто так? — усомнился Кокотов.

— Вы все о том же, ревнивец! У вас не только руки, у вас и мысли нахальные! Он вообще женщинами не интересовался после двадцати лет в лагерях. Единственное, о чем он попросил: сообщить ему, когда в Москве будет третий концерт Бриттена…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация