— Нельзя.
— Почему?
— Спецобслуживание.
— Но в рекламе сказано: всегда есть свободные места.
— Всегда есть, а сегодня нет. Спецобслуживание…
Боец подошел совсем близко — теперь их разделял только шлагбаум. Лицо под каской было опухшее, серое, небритое, но знакомое. И голос, точнее, не голос, а округлая болгарская интонация — тоже была знакома.
— Витька! — наконец догадался Свирельников.
— Возможно… — насторожился солдат.
— Волнухин!
— Ну! — согласился он, подозрительно оглядывая приезжего и его джип. — А вы, к слову сказать, кто?
— А я, к слову сказать, Свирельников.
— Какой еще Свирельников?
— Мишка Свирельников. Ты что — забыл?
— Погоди! Мишка… Мишка, ты, что ли?
— А кто же?
И они совершенно по-киношному обнялись через шлагбаум. От Витьки пахло тяжким мужским потом, луком и плохой водкой.
— Ты откуда? — спросил Волнухин, оторвавшись от друга детства.
— Я из Москвы.
— А чего ночью?
— Мы за грибами. Чтоб с утречка! А ты чего здесь делаешь с автоматом?
— Чего-чего! Сам не видишь? Представляюсь. Вроде швейцарца…
— А землянки откуда?
— Они здесь были. Это же Ямье…
— Ямье?
— Ну! Не узнал разве? Эва — там Ручий, а там деревня…
— Здорово! — Свирельников подивился чьей-то доходной выдумке.
Тем временем донесся отчаянный женский визг. Из-под земли выскочила совершенно нагая и вполне кондиционная девица с аккуратно выстриженными гитлеровскими усиками на лобке. За ней вывалился голый толстый волосатый мужик с выгнутой немецкой фуражкой на голове.
— Хальт! Партизанен! — орал он дурным голосом. — Цурюк!
Она убегала, смеясь и призывно оглядываясь. Розовое, слегка дымящееся в лучах прожектора тело мелькнуло между кустов, и послышался всплеск — девица упала в Ручий. «Немец» затрясся вдогонку. От его малинового, разогретого мяса валил густой пар, затем раздался тяжелейший удар о воду и счастливое рычание.
Следом из землянки вышел еще один пузатый, обернутый по чресла простынкой, он мечтательно поглядел на звезды, несколько раз шумно вдохнул-выдохнул ночной аромат и тут заметил джип у шлагбаума.
— Витька, кто это? — начальственно крикнул толстяк.
— Переночевать хотят! — подчиненно отозвался Волнухин.
— Я же тебе сказал: спецобслуживание. Извинись — и пусть уезжают!
— Я же объяснял: спецобслуживание! — громко и противно повторил Витька, а шепотом добавил: — Хозяин. Такая сука! Миш, сдай метров двести! Я скоро подойду…
Свирельников вернулся в машину.
— Там голые бегают! — радостно наябедничала Светка.
— Ну и пусть бегают. Сдай назад! — приказал он Леше. — Метров двести.
Они отъехали так, чтобы их не было видно от шлагбаума.
— Давай что-нибудь накрой поесть и выпить! — распорядился директор «Сантехуюта».
Пока водитель доставал из багажника водку, хлеб, огурцы, колбасную нарезку, стаканчики и размещал все это на большой салфетке, расстеленной по капоту, Светка выпрыгнула из машины, сладко потянулась и решительно направилась в лес.
— Ты куда? — спросил Михаил Дмитриевич.
— Есть вопросы, которые порядочным девушкам не задают! — величественно ответила она, гордо зашла за кусты и тут же выскочила оттуда с криком. — Ой, там кто-то шуршится!
— Тут змеи водятся! — сообщил Свирельников.
— Ядовитые?
— Конечно. А укус в голую попу смертелен!
— Да ладно!
Он достал из «бардачка» фонарь и направил луч в то место, на которое показывала напуганная подружка. В круге света возник ежик с искрящимися колючками и красными, ослепленными глазами.
— Ух ты! — восхитилась Светка. — Как в мультфильме «Ежик в тумане».
Зверек сначала застыл от неожиданности, потом подергал острым черным носиком и бросился бежать, перебирая довольно длинными лапками с коготками, похожими на младенческие пальчики. Михаил Дмитриевич догнал его и легонько пихнул ногой — тот сразу свернулся в клубок, обиженно затарахтев. Светка присела над ним и, сломив прутик, осторожно ткнула в колючки — еж подпрыгнул и даже завибрировал от возмущения, сжавшись еще туже.
— У, какой! Давай возьмем в Москву. У всех кошки и собаки, а у меня будет ежик…
— Сдохнет в квартире.
— Да, хомяки у меня всегда умирали… — грустно согласилась она. — Пусть живет!
Услышав это, Свирельников вдруг вспомнил про то, что сейчас происходит, а возможно, уже произошло в Москве, — и ему страшно, до обморока, захотелось выпить. Тут как раз и пришагал Волнухин в развевающейся плащ-палатке:
— Вот вы где!
— Дядя, вам, наверное, не сказали: война-то кончилась! — хихикнула Светка.
— Веселая у тебя дочка!
— Папочка, познакомь нас!
— Это Виктор — друг моего детства. А это Светлана — моя… невеста…
— Да ну? — изумилась Светка. — Запомните: он при вас обещал на мне жениться!
Волнухин недоуменно переводил взгляд с жениха на невесту, соображая, разыгрывают его или говорят серьезно, потом, кажется, так и не поняв, сообщил, что его дочь тоже вышла замуж и живет теперь в Дубне.
— Надо за встречу! — предложил Свирельников, чтобы замять неловкость, а главное — избавиться от нараставшего чувства подлости.
Они подошли к машине, где все было готово, а шофер, услыхав пожелание босса, предупредительно разливал водку в три целлулоидных стаканчика.
— А почему только три стакана? — спросил Волнухин.
— Я — водитель! — жалобно объяснил Леша.
— А то я водилой не был! Буль-буль — и за руль!
— Можно. К завтрашнему вечеру выветрится, — разрешил директор «Сантехуюта».
Налили в четвертый стакан. Виктор закинул за плечо автомат и принял в руки хрупкую емкость с трепетной деликатностью, которая выдавала в нем серьезно пьющего человека. Светка поднесла водку к носу и подозрительно принюхалась. Леша взял стаканчик с показательной неохотой, как бы подчиняясь воле настойчивого коллектива.
— За встречу!
Целлулоидные края встретились, хрустнув. Виктор опрокинул и сразу побагровел. Леша выпил умело, но все с тем же постным выражением праведника, насильно вовлеченного в недоброе дело. Свирельников принял водку, словно лекарство от боли.
— Как ее пьют беспартийные? — закашлявшись и отдышавшись, сказала Светка.
