В глазах старосты плеснулось удивленье, однако вида он не подал.
— Ах, спрятать… Хм… Да кому же он сдался, этот бесштанный?
— Есть люди, которые могут причинить ему неприятности.
— Будет сделано.
— Ну и, сами понимаете, никому об этом ни слова.
— Это само собой, — заверил старик.
— Еще у нас к вам будет немного странная просьба. Однако прошу отнестись к ней серьезно.
Староста кивнул:
— Слушаю вас, господа.
— Мы бы хотели позаимствовать у вас что-нибудь из крестьянской одежды, господин староста. Ну, порты там, рубаху. Может, найдется что поплоше.
— Латаная пойдет? — нимало не удивился такой необычной просьбе старик.
— Это будет как раз то, что нужно, Степан Яковлевич, — улыбнулся отставной штабс-ротмистр.
— Сей же час я, господа.
Староста ушел и скоро вернулся с латаной-перелатаной одеждой.
— Даже совестно как-то предлагать вам такую, — смущенно промолвил старик.
— Хуже у вас ничего нет? — спросил Артемий Платонович.
Старик внимательно посмотрел на Аристова. Похоже, что барин не шутит.
— Хуже уже не бывает, — ответил староста.
— Ну, значит, это как раз то, что нам нужно, — тепло посмотрел на старика отставной штабс-ротмистр. — Благодарствуйте, мы пойдем.
— Погодьте, щас самовар поспеет.
— Некогда нам, — сказал Аристов и посмотрел в окно. — Светает уже. А чаем, — посмотрел Артемий Платонович на Сеньку, — вы вот этого молодого человека напоите. Чтобы ему под замком веселее было сидеть…
На улице действительно было уже светло.
— Пойдемте быстрее, — сказал Аристов, ускоряя шаги. — Мне надо попасть в усадьбу до того, как поднимется мадемуазель Петровская. Слушайте, что вы должны делать…
Инструкция приставу была короткой и заключала в себе третью часть плана Артемия Платоновича. Когда он закончил, Обличайло с восхищением сказал:
— В сыскном деле вам, господин Аристов, нет равных. А эти два дня вы хотите выиграть для того, чтобы съездить в Нижний и попытаться найти компаньонку Петровской?
— Знаете, Максим Станиславович, если в вашем управлении такой, как вы, не один, то я совершенно спокоен за порядок и благочиние в Нижнем Новгороде, — похвалил пристава отставной штабс-ротмистр. — Вы совершенно правы, мне необходимо выиграть два дня, чтобы побывать в Нижнем и отыскать хотя бы следы этой Анастасии Масловой. Ведь что у нас есть на эту Петровскую? Ничего! Совершенно ничего! Арестуй мы ее сейчас, что следствие предъявит суду? Юношу в мягкой пуховой шляпе, сошедшего с того злополучного поезда, в ней никто не узнает, следы в роще со следами ее обуви не совпадают, она не курит в отличие от того парня в пуховой шляпе, а интерес к письмам связан у нее с гибелью жениха, эти письма везшего. У нас, дорогой мой Максим Станиславович, нет даже косвенных улик! Ее тотчас отпустят, а рисковать мы не имеем права. Только ее компаньонка может пролить хоть какой-то свет на госпожу Петровскую. Так что ехать мне просто необходимо. А вы все же не спускайте глаз с Петровской. От ошибок не застрахованы даже самые умные.
В начале дубовой аллеи они расстались. Артемий Платонович пошел к замку, а Обличайло стал готовиться для выполнения возложенного на него задания.
Глава 16 СЕНЬКИНА ВЕСТОЧКА
— Сегодня все может закончиться, — сказала Валентина Дмитриевна, промокнув очередной перевод письма. — Мы немедленно выедем из усадьбы, как только я вернусь с письмами, так что будь готов.
— У меня нехорошее предчувствие, — облокотился на стол Прохор, заглядывая ей в глаза, что для слуги было непозволительно. — Может, я пойду с тобой?
— Это вовсе ни к чему, — твердо заверила женщина. — Мальчишка может испугаться и не отдать мне письма.
— Ты слишком любишь играть с опасностью, — укорил ее Прохор. — От этого могут пострадать высшие интересы.
— Именно высшие интересы и требуют от нас, чтобы мы не избегали опасности, — с жаром ответила Петровская. — Любыми способами мы должны добыть письма, и это не игра. Наши братья поручили нам это, и мы не должны дать им повод раскаяться в этом.
— Но, Матильда…
— Господи, опять ты забываешься! Меня зовут Валентина Дмитриевна, — поправила она его раздраженно.
— Не лучше ли будет не торопить события, выждать, пока наши враги не потеряют терпение и не начнут совершать ошибки?
— Не думаю, что господин Аристов способен потерять терпение, — ответила Петровская. — Ты прекрасный исполнитель, но и только, поэтому наши братья мне поручили это дело, а тебя дали в помощники. Помогай, но не мешай мне.
— А этот молодой барон… Ты с ним заигрываешься, — раздраженно продолжал Прохор. — Кажется, он всерьез в тебя влюблен, может наделать массу глупостей и испортить нам все дело… Валентина Дмитриевна.
Глаза Петровской гневно сверкнули:
— Не вмешивайтесь в то, что тебя не касается!
В это время в комнату постучали.
— Войдите, — громко сказала Петровская, выразительно посмотрев на Прохора. Тот кивнул и встал около двери. Вошла горничная.
— Господин Аристов просит узнать, сможете ли вы его сейчас принять?
— Так рано? — выказала неудовольствие Петровская.
— Господин Аристов просил передать свои извинения за такой ранний визит и сказать вам, что оне уезжают, — доложила горничная.
— Ах, вот как. И куда же? — спросила Петровская.
— Оне не сказали.
— Хорошо, передай господину Аристову, что я жду его.
Когда горничная вышла, Петровская сказала Прохору:
— Это неспроста. Ступай в будуар, затаись там и не дыши. Послушаем, что он еще задумал.
Через несколько минут, постучав и получив приглашение, в комнату Петровской, явно смущаясь своего раннего визита, вошел Артемий Платонович. Был он в дорожном сером костюме и с дорожным же саквояжем в руке.
— Артемий Платонович, так вы нас покидаете? — спросила Петровская с неподдельным удивлением.
— Да, сударыня, — со вздохом ответил Аристов, печально глядя в глаза Петровской. — Вы, я вижу, уже работаете над переводами? Право, мне неловко, что вам приходится так утруждать себя. Теперь можете не торопиться, по крайней мере, в запасе у вас несколько дней. Мое расследование зашло в тупик, и я принял решение начать все сначала.
Петровская выглядела обескураженной.
— То есть как?
— Как есть с самого начала. В ходе расследования этого дела была допущена одна существенная ошибка. Я упустил из виду место, где все это началось.
— Вы имеете в виду Володары? — догадалась Петровская.
