Книга Государственный преступник, страница 88. Автор книги Евгений Сухов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Государственный преступник»

Cтраница 88

— Ничего и никому я не обязан! — раздраженно отвечал посланцу Артемий Платонович, уже понимая, что придется все же ехать. — И вообще я сверхштатный.

— То, что вы сверхштатный, нимало не умаляет…

Словом, через полчаса Аристов уже трясся в коляске вместе с фельдъегерем по булыжным мостовым города.

За обедом говорилось много, но центральной темой, конечно, было счастливое разрешение угрозы вооруженного мятежа в городе.

— Как восприняло мою конфирмацию средневолжское дворянство? — спросил Тимашев губернского предводителя Осокина после тостов за государя императора и императрицу.

— С удовлетворением и полным пониманием, — ответил предводитель. — Людей переполняют патриотические чувства, а кроме того, у нас поляков вообще не очень любят.

— А народ как? — обратился генерал-губернатор к генерал-лейтенанту Львову.

— Крайне положительно, — заверил его окружной жандармский начальник. — Строжайшая мера наказания изменникам и законопреступникам, давно ожидаемая, принята народом как мера справедливая. Состояние общественного духа спокойно и благотворно, что, неоспоримо, есть результат глубоко продуманного управления вами поволжскими губерниями, о чем я уже имел честь докладывать князю Долгорукову. Касательно соседствующих губерний, то смею вас заверить, что и оттуда исходит решительно положительная оценка ваших крайне разумных и справедливых мер.

— Благодарю вас, — остался довольным ответом главного жандарма края Тимашев.

Выпили за процветание и долгие лета всего царствующего Дома и его, генерал-губернатора Тимашева, здравие.

— То, что заговорщики изменили свои планы и решили начинать восстание с деревень, а не в городе, я считаю, заслуга нашего уважаемого Артемия Платоновича Аристова, — сказал Михаил Кириллович Нарышкин после весьма пространной речи генерал-губернатора про собственные деяния во благо отечества. — Его предупредительные меры, слава богу, принятые Козляниновым к исполнению, позволили спутать планы законопреступников, а нам — выиграть время. Кроме того, именно он и чиновник особых поручений барон Дагер вычислили этого студента Глассона, который впоследствии оказал нам несколько неоценимых услуг.

— Совершенно с вами согласен, — заявил тайный советник Жданов. — Каневич со товарищи успели бы непременно организовать в Средневолжске мятеж, ежели б не этот Глассон и предложенные господином Аристовым меры по охране важнейших объектов в городе. Материалы, собранные моей комиссией, вполне однозначно говорят об этом.

— А что Глассон? Получил он свои тридцать сребренников? — поинтересовался полковник Ларионов.

— Получил, — ответил Нарышкин. — Открыл в столице фотографический салон, как и желал, и теперь ведет сытую и благонамеренную жизнь городского обывателя, к чему, верно, всегда и стремился.

— А Каневич, — обратился к Жданову Артемий Платонович, — что это была за фигура?

— Сложный вопрос, — обернулся к Аристову тайный советник. — Конечно, всего я вам не могу рассказать, ибо многое в этом деле до сих пор является государственной тайной и, думаю, долго еще будет ею оставаться, но то, что этот господин заговорщик и являлся уполномоченным некоего тайного парижского общества, которое должно было произвести при содействии поляков восстание в Средневолжске, факт бесспорный.

— Что, опять масонские козни? — спросил простоватый комендант крепости.

— Простите, господин полковник, на этот вопрос я решительно не могу дать никакого ответа, — ответил Жданов. — Могу только сказать, что Иероним вообще более молчал, нежели что-либо говорил. Довести его до признания комиссия не сумела. Это — Орсини без бомб, ибо последние опасны для жизни возможностью неожиданного разрыва, а способ Каневича загребать жар чужими руками был безопасен. Мне кажется, он рассчитывал на помощь каких-то влиятельных лиц извне, возможно, к примеру, французской императрицы Евгении. Ведь Гарибальди, также связанный с некими тайными обществами, не был осужден за свои, так сказать, патриотические чувства. Здесь могло произойти то же самое.

— Но не произошло, — подал голос Тимашев.

— Не произошло, — согласился Жданов.

— Выходит, им пожертвовали? — спросил Аристов.

— Вероятно, да. Он слишком много знал, и если начал бы говорить… Впрочем, прошу прощения, господа, я и так, кажется, сказал слишком много. Вы как, барон, оправились после ранения? — перевел разговор в другое русло Жданов, обратившись к Михаилу Дагеру, который недавно был выписан из больницы и удостоился чести быть приглашенным на обед.

— Да, вполне, — ответил Михаил. — Правда, шрам, похоже, остался на всю жизнь.

— Ну, шрамы только украшают мужчину, — улыбнулся генерал-губернатор. — Жаль, что этот ваш магнетизер ускользнул от правосудия.

— Ну, не одному ему это удалось, — заметил тайный советник. — Мы до сих пор не знаем, где находятся один из главных заводчиков замышлявшегося мятежа поручик Черняк и его помощник Сильванд.

— Надеюсь, им недолго придется оставаться безнаказанными? — спросил генерал-губернатор, поочередно посмотрев на генерала Львова и полковника Ларионова.

— Мы приложим все усилия, чтобы в самом скором времени преступники были пойманы, — ответил Львов, многозначительно посмотрев на Ларионова.

— А вы, — повернулся в сторону Аристова Тимашев, — надеюсь, останетесь в должности?

— Да, — подал голос Нарышкин, — я бы тоже хотел просить господина Аристова продолжить исправление прежних обязанностей, но уже в должности штатного старшего чиновника особых поручений. Барон Дагер, — князь посмотрел в сторону Михаила, — уже дал свое согласие на подобную просьбу.

— Я крайне признателен, ваши превосходительства, за столь лестное для меня предложение, однако, — Артемий Платонович не умел отказывать в просьбах и посему всегда в таких случаях испытывал крайнее смущение и неловкость, — вынужден просить о своей отставке. Годы, знаете ли, — сказал он, обращаясь скорее к Нарышкину, нежели к временному генерал-губернатору. — Да и силы уже не те. (Михаил на сие заявление хмыкнул, но ничего не сказал.) Посему… прошу прощения, господа.

— Воля ваша, — кажется, немного обиделся Тимашев и предложил новый тост: — За счастливое окончание дела, господа!

Все выпили. Аристов — с облегчением, ибо только теперь он почувствовал, какой груз упал с его плеч, Михаил, сидевший с ним рядом, — с какой-то печалинкой. Похоже, ему явно не хотелось терять такого шефа.

— Ты не боись, — ткнул его незаметно в бок Артемий Платонович. — Ежели что — обращайся. Тебе я всегда помогу…

Вэто утро Павел Аполлонович выпил уже три чашки кофею, а Епихарии Алексеевны все не было. Наконец послышался звук открываемых дверей и тяжелые шаги Шитниковой.

— Ну, что там? — тревожно спросил Рывинский, заглядывая ей в глаза.

— Расстреляли, — ответила она коротко и опустилась на стул.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация