Вскоре выстрелы зазвучали реже, а потом и вовсе сошли на нет. В помещении повисла мертвая тишина, нарушаемая только легким потрескиванием свечей.
Хозяин малины, действительно дряхлый, дышащий на ладан старик с седой клочковатой бородой и сухими мозолистыми руками, лежал на полу в дальнем углу своего заведения. Оружия у него не оказалось, а следовательно, никто из жиганов, согласно распоряжению Рекрута, стрелять в него не стал. Бывший душегубец вел себя смирно и покорно. Сложив руки на затылке, он только слегка повернул голову и одним глазом следил за происходящим.
Рекрут подошел к нему и ткнул сапогом под ребра.
– Вставай, старик. Разговор до тебя есть. Будешь вести себя так же смирно, еще семьдесят лет проживешь.
Хозяин неохотно поднялся на ноги. Видно было, что разговаривать о чем-либо с налетчиками ему не хотелось. Но холодный взгляд жигана, устремленный в глаза старцу, свидетельствовал о том, что долго рассусоливать с пленником он не намерен. Начнет артачиться, тут же отправится в расход. А вместо него и другого подыскать можно.
– Ты – Рекрут? – осторожно спросил старик.
– Он самый.
Взгляд жигана упал на распластанное тело Солоуха. Признаков жизни подельник не подавал. Да и какие тут признаки, если у него полголовы снесено. Сплошное месиво на плечах. Рекрут сокрушенно покачал головой.
– И какой же у тебя до меня разговор? – вновь привлек к себе внимание вышедший в отставку душегубец.
– Не здесь, старик, – Рекрут убрал «наган» под пальто. – Топай на выход. В другом месте потолкуем. Забери его, Шмель.
Подручный беспрекословно выполнил приказание и, придерживая старца за руку, вывел его на улицу. Рекрут по-прежнему, не отрываясь, смотрел на Солоуха. Над убитым уже кружили две здоровенные зеленые мухи. Рекрут отогнал их, но те тут же вернулись.
Резо подошел поближе.
– Ты мне жизнь спас, – сказал он, опуская руку на плечо Рекрута. – Спасибо, брат. Этого я никогда не забуду. Я – твой должник.
Рекрут не повернулся к нему.
– Сегодня я тебе, завтра ты мне. Сочтемся.
– И все равно спасибо, – с чувством заключил Резо. – Я уж думал – все. Каюк. Но, видно, потопчу еще землю-матушку.
– Надо уходить, Рекрут, – подал голос с порога один из жиганов. – От греха подальше.
Рекрут кивнул. Затем быстро развернулся и двинулся к выходу. Его плечи горделиво расправились, когда он покидал уркаганскую малину. Первый шаг на пути сделан. Пора переходить ко второму.
* * *
Москва. Гостиница «Прага». 231-й номер
Леший робко постучал, но, не дождавшись ответа, бочком протиснулся в номер. Поведение московского «ивана», едва он переступал этот злосчастный порог двести тридцать первого в «Праге», разительно менялось. От прежнего колючего цепкого взгляда не оставалось и следа. Леший словно уменьшался в размерах. Он сам чувствовал это, злился на себя, но поделать ничего не мог. Чекист действовал на него, подобно удаву, гипнотизирующему кролика. Леший даже опасался в разговорах с этим человеком широко открывать рот и тем самым демонстрировать свою золотую фиксу. Но играть приходилось по заданным правилам. Тут уж ничего не попишешь.
– Виктор Назарович? – осторожно окликнул уркаган стоящего у окна мужчину в короткой кожаной куртке.
Камаев не обернулся. Придерживая занавеску левой рукой, он сосредоточенно наблюдал за происходящим на улице. Леший отлично знал, что ничего конкретного чекист там не видит. Просто подобная манера общения с информаторами вошла у Камаева в привычку. Он словно намерено демонстрировал собеседнику свое пренебрежительное отношение к нему. Леший сбился со счета, сколько раз ему уже вот так приходилось общаться не с Камаевым, а с его могучей спиной.
– Выяснил, что я просил?
Леший откашлялся. Пройдя немного вперед, он остановился возле стола. Бесшумно выдвинул стул с высокой спинкой, но садиться не решился. Камаев стоял, а следовательно, и информатор не мог позволить себе излишней вольности.
– Да. Рекрут остановился в гостинице «Эдельвейс», – Леший нервно мял воротник своей плотной безрукавки. На встречу с Камаевым уркаган являлся без оружия и чувствовал себя от этого крайне неуютно. Припрятанная за голенищем смятого сапога финка – не в счет. Это не то оружие, на которое можно положиться в случае непредвиденного обострения ситуации. Леший отдавал себе отчет в том, что опасается Камаева. – Это та, что на Полежаевской. Знаете?
– Знаю, – Камаев по-прежнему стоял к нему спиной. – Насколько верная информация?
– Вернее не бывает, Виктор Назарович, – Леший усмехнулся, но чекист не мог в этот момент видеть выражения его лица. – Мне соседский мальчонка сказал, что при этой гостинице на побегушках служит. Паренек ушлый, и я не помню случая, чтобы он ошибался. Он срисовал сегодня днем и Рекрута, и дружков его. Так я сразу вам и позвонил, Виктор Назарович. Потому как... Коли мне об этом известно стало, так в скором времени и Графин будет знать.
– А он, стало быть, еще не знает?
– Обижаете, – Леший демонстративно выпятил нижнюю губу. – Неужто доверять мне перестали, Виктор Назарович?
Камаев резко обернулся. Отпущенная им занавеска колыхнулась и вернулась на прежнее место. Леший невольно отшатнулся от того мертвого взгляда, каким наградил его чекист.
– А я никогда и не говорил, что доверяю тебе, – Камаев шагнул вперед. – Ты стучишь мне потому, что за шкуру свою трясешься, Леший. Боишься, что я в любой момент могу тебя к стенке поставить. А то и прямо тут пристрелить. Без суда и следствия. Какое же это доверие?
– Ну, зачем вы так, Виктор Назарович?.. – уркаган нервно хихикнул, но предпочел еще дальше отступить назад. – Я же с вами, как со своим, можно сказать. От чистого сердца... Я же понимаю, что вы...
– Ну хватит! – резко оборвал его Камаев. Он задвинул стул на прежнее место. – Что ты там говорил насчет Графина.
– Я говорил, что ему местонахождение Рекрута пока неизвестно, – быстро затараторил Леший. Он будто бы опасался, что чекист снова вернется сейчас к неприятной для него теме. – Хотя и Митяй, и Бурый, и все остальные уже землю носом роют. Выйдут на след Казанцев, и такое начнется! Месить будут друг дружку почем зря! Это уж дело верное. Я точно знаю, Виктор Назарович... Вот и выходит, что мне от нашего с вами сотрудничества прямая выгода. Убрать Рекрута по-тихому – и все концы в воду. А вы говорите...
– Рекрут еще не назначил встречу Графину?
Камаев, казалось, был глубоко погружен в собственные мысли и слушал информатора вполуха. Фиксировал основное, а остальное отметал, как ненужную шелуху. Под расстегнутой кожанкой чекиста просматривалась бирюзового цвета рубаха. Кобуры на бедре не было, но Леший не сомневался, что револьвер находится при Камаеве. Возможно, за поясом. Или в кармане.
– Пока еще нет.
